Песнь Хомейны - Роберсон Дженнифер (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗

— Прости, — сказал я, — за то время, которое ты потерял. Я не должен был отсылать тебя прочь. Он покачал головой:

— У тебя не было выбора. Я понял это благодаря Торри. Я не виню тебя. Ты позволил ей уехать со мной. Ты мог бы заставить ее остаться.

— Чтобы ты отнял ее у меня? — я покачал головой, — Нет. Я понимал, что глупо было бы пытаться остановить тебя.

— Ты должен был попытаться. Должен был оставить ее при себе. Ты должен был выдать ее за элласийского принца… тогда она осталась бы жива.

Я ощутил внезапную пустоту в груди. Мир вокруг меня закружился, в голове вспыхнуло пламя, жгущее мозг:

— Торри… умерла?

— Да. За два дня перед тем, как Дункан потерял своего лиир. Вот почему я не мог приехать раньше.

— Финн. — проговорила Аликс, — ох, Финн… нет…

— Да, — ответ прозвучал почти грубо, но и в лазах Финна я увидел отражение своей боли.

Я отвернулся и шагнул к выходу. Я не мог больше оставаться здесь. Я не мог видеть его, зная, как Торри его любила. Я не мог вынести этого горя, я должен был пережить его наедине с самим собой.

И тут я услышал крик младенца, и этот звук пронзил меня, словно клинок.

Финн отпустил Аликс, обернулся и откинул занавес. Я увидел, как он опустился на колени и поднял какой-то сверток. Он был осторожен и нежен — таким я никогда еще не видел его. Но, немного оправившись о изумления, я понял, что это смотрится правильно, что именно так и должно было быть.

Финн подошел к нам со свертком на руках и откинул угол ткани с личика ребенка:

— Ее зовут Мейган, — сказал он. — Ей четыре месяца… и она голодна.

Торри… не могла кормить ее, и потому я стал вором, — он коротко усмехнулся. Коровам не всегда нравилось, что я их дою. Мейган продолжала кричать. Финн нахмурился и попытался устроить ее поудобнее, но тут вмешалась Аликс. Она забрала у него ребенка и послала Донала на поиски женщины с новорожденным. Но перед тем, как мальчик вышел, она внимательно посмотрела на Финна:

— Довольно тебе воровать молоко, рухо. Я спасу твою гордость и найду малышке кормилицу.

По его лицу скользнула тень привычной ухмылки, когда она выскользнула из шатра. Казалось, черты его смягчились, а глаза потеплели, но в них по-прежнему стояла боль. Он потерял больше, чем брата. А я потерял сестру.

— Боги, — проговорил я, — но что произошло? Как умерла Торри? Почему… почему?

Улыбка покинула лицо Финна. Он медленно сел и жестом предложил мне сесть рядом. Прошло десять месяцев с тех пор, как мы в последний раз так же сил рядом.

— Она не была рождена для того, чтобы жить в нужде, сказал он. — Она была по-другому воспитана. В ней была гордость, и решимость, и сила, но она не была рождена для нужды и лишений. А когда носила ребенка… — он покачал головой. Я понял, что она больна три месяца спустя после того, как мы покинули Хомейну-Мухаар. Она говорила, что это все пустяки, легкая лихорадка, что так бывает у беременных. Я подумал, что, может, так и есть, как я мог не понять, что это не так? Как я мог не понять, что она лжет?

Он провел рукой по волосам, зарылся пальцами в черные с проседью пряди.

Только теперь я понял, что Финн не просто исхудал — он был истощен, нужда измучила его едва ли меньше, чем Торри.

— Говори, — глухо сказал я.

— Когда я увидел, что ей не лучше, я отвел ее в деревню. Я думал, ей нужно общество женщин и крыша над головой — более надежная, чем тот простой шатер, в котором мы жили. Но… они меня не приняли. Они называли меня оборотнем.

Демоном. Они называли ее шлюхой, а ребенка — дьявольским семенем и отродьем колдуна, — в его глазах вспыхнул гневный огонь, и на мгновение мне показалось, что я снова вижу зверя, но я понял и то, что вину он возлагает на меня. — Шейн мертв, и кумаалин завершена… но не для всех. И она родила Мейган под той крышей, какую я смог найти, и с каждым днем все больше слабела, — он прикрыл глаза. — Боги не слышали моих молитв, даже когда я предложил им себя. Я совершил обряд Чэйсули, когда она умерла, и привез домой ее дитя.

Я думал о Торри, больной и слабой. Я думал о Торри, носящей под сердцем ребенка. Я думал о Хомэйнах, проклявших ее из-за Финна. Из-за кумаалин Шейна.

И я подумал о том, что я, король, бессилен остановить безумие, начало которому положил мой дядя.

— Прости, Кэриллон, — сказал Финн, — Я вовсе не хотел, чтобы ты потерял ее во второй раз.

— Вини в этом Шейна, — устало ответил я. — Мой дядя убил мою сестру.

Я посмотрел на Финна сквозь языки пламени:

— Ты хочешь оставить Мейган здесь?

— Здесь ее дом, — повторил он. — Где еще может жить Мейган?

— В Хомейне-Мухаар, — ответил я. — Она — принцесса Хомейнская.

Он уставился на меня:

— Ты что, так ничему и не научился? Ты по-прежнему связан словами и титулами? Во имя богов, Кэриллон, я думал, что ты научился понимать…

— Я понимаю, — откликнулся я, — понимаю. Я не собирался отнимать ее у тебя. Я просто хотел, чтобы ты подумал. Ты признал, что Торри умерла, потому что не смогла жить в нужде. И ты хочешь, чтобы твоя дочь вела такую же жизнь?

— Я даю ей Обитель, — мягко сказал он. — Я даю ей то, чего требует ее кровь: наследие Чэйсули. Я улыбнулся:

— И кто из нас теперь говорит о титулах? Вы всегда считали себя лучше хомэйнов. Он пожал плечами:

— Мы таковы, какими нас создали боги. Я рассмеялся и, поднявшись, потер колени, пытаясь размять суставы. Скачка оказалась для меня суровым испытанием.

Финн тоже молча встал. Он не говорил ничего — просто ждал.

— Нужда и тебя коснулась, как я вижу, — грубовато заметил я. — Пусть Аликс тебя подкормит. А то ты вроде как постарел.

Он поднял черные брови:

— Кто говорит о старости, пусть сперва посмотрит в зеркало.

— Я уже сделал это — и повернул его к стене, — я ухмыльнулся и сжал его руку. — Хорошо смотри за Мейган и почаще привози ее ко мне. В ней есть еще кое-что кроме крови Изменяющихся, и я хочу, чтобы она помнила об этом.

Рукопожатие Финна было по-прежнему крепким и сильным:

— Не сомневаюсь, что твоей дочери потребуется компания. Что до Мухаара Хомейны, ему нужен будет не один ленник. И когда ему понадобится помощь, к его услугам будут все кланы Чэйсули.

— Тем не менее, — ответил я, — я хочу, чтобы ты взял обратно кинжал.

И я вытащил кинжал из ножен, в свете очага блеснула золотая рукоять царственный лев Хомейны, клинок чистой стали.

Я думал, что Финн может не принять его. В ножнах у него на поясе уже был другой кинжал, работы Чэйсули. Но он протянул руку и принял клинок, хотя это и не сопровождалось словами кровной клятвы.

— Жа хай-на, — тихо сказал он.

Я вышел из шатра. Мой конь ждал меня, но я не сразу сел в седло. Я стоял, держа коня под уздцы, и думал об Аликс, ухаживающей за Мейган, и о том ребенке, которого она носила во чреве. Ей будет нужна Мейган. Ей будет нужен Финн. Ей будут нужны все силы Чэйсули, когда родится ребенок Тинстара. И я знал, что ей достанет сил.

Я постоял еще некоторое время со странно знакомым ощущением в душе, каким

— я не мог сказать. И внезапно я понял, что слышу голос флейты, чистый и ясный голос флейты Чэйсули, поющей простую — и в то же время до боли знакомую мелодию. Последний раз я слышал ее, когда пальцы Лахлэна летели по струнам арфы, и арфа пела Песнь Хомейны. Теперь эта песнь пришла в Обитель.

Я улыбнулся — рассмеялся, сел в седло и повернул коня, собираясь отправиться в обратный путь, но дорогу мне преградил Донал. Он погладил морду коня, я придержал поводья. Слева от Донала сидел Лорн.

— Послушай, дядя, можно мне поехать с тобой?

— Я возвращаюсь в Хомейну-Мухаар.

— Жехаана сказала, что я могу ехать, — у него была очень знакомая ухмылка.

Я наклонился и подал было ему руку, но он сам вспрыгнул в седло позади меня.

— Держись крепче, — посоветовал я. — Этот царственный скакун нас и сбросить может. Донал прижался к моей спине:

— Пусть попробует!.. Я снова рассмеялся: