Плечом к плечу (СИ) - Воронин Дмитрий Анатольевич (читать книги полные TXT) 📗
Правда, сейчас можно было не скрывать, что лицезрение алтаря тёмного бога — лишь проявление подобающего уважения.
Вообще, путешествовать в сопровождении эскорта для Таши было делом совершенно непривычным. Полагаясь обычно лишь на саму себя, она с трудом свыкалась с тем, что останавливаться на ночлег приходилось, не проделав и половины пути, который одинокая всадница могла легко преодолеть за день. Хлопоты прислуги, устанавливающей обязательный шатер, расстановка караулов, ржание многочисленных лошадей, стук топоров — и время, время, время…
Но приходилось привыкать. И слава Эмиалу, что Ангер — или, как сейчас его именовали, Кайл арШан, полностью взял на себя обязанности распорядителя работ, проявив и немалый опыт, и известную предусмотрительность. По случаю назначения арШана на роль главы телохранителей госпожи посла, ему в торжественной обстановке вручили пояс рыцаря — не может же охранять столь важную особу простой воин. И теперь Блайт демонстрировал рвение где только можно, показывая шпионам Империи (а они наверняка имелись), что намерен полностью оправдать оказанное доверие.
Правда, в этом была и другая, куда менее приятная для Таши сторона — им с Блайтом почти не удавалось побыть наедине. Не то, чтобы отношения между леди Рейвен и бывшим имперским Консулом уверенно перешагнули порог дружбы, но… но Таша явственно ощущала, что ещё немного, и она сама начнёт форсировать события. Присутствие Ангера наполняло её странными, непривычными ощущениями. Чуть было не потеряв его и обретя вновь, она всё ещё пыталась разобраться, что же чувствует к этому совершенно необычному человеку. Любовь? Возможно… Чувство влюблённости посещало её и раньше, пару раз возникало ощущение, что найден ОН, единственный и самый важный — но всё достаточно быстро оборачивалось разочарованием или просто скукой. Сейчас всё было иначе — не так ярко, но…
Альта, сопровождавшая леди Рейвен в этой поездке, поглядывала на наставницу с явным неодобрением. Тайну амулета ей никто доверять не собирался, а потому девчонка искренне считала, что её госпожа положила глаз на молодого рыцаря, пусть и смазливого, но уж точно не выдерживавшего никакого сравнения с Ангером Блайтом. По мнению Альты, данные отношения — а то, что старательно переживала в себе леди Рейвен, как это обычно бывает, было видимо невооружённым взглядом любому заинтересованному лицу — следовало расценивать как самый откровенный мезальянс. И как все дети в столь юном и восторженном возрасте, она считала, что гораздо лучше Таши знает, кто в наибольшей мере подходит в возлюбленные или мужья её драгоценной госпоже.
Ангер погиб — этот факт по-настоящему бесил Альту. Не сам по себе, а тем, что леди Рейвен как-то очень уж быстро переключила внимание на молодого воина. Поэтому она не упускала случая продемонстрировать Кайлу арШану своё презрение… чем очень забавляла и самого Блайта, и Ташу. Но, повинуясь категорическому приказу арГеммита, тайну оба хранили свято. Если бы всё время Альты было отдано этим переживаниям, она, вероятно, могла бы и догадаться о причинах столь странных изменений в поведении волшебницы, ранее относившейся к арШану почти как к мебели, причём к мебели не выбранной самостоятельно, а навязанной Вершителем чуть ли не в качестве соглядатая. В конце концов, ей нельзя было отказать в наблюдательности, а с учётом идеальной памяти и практического знакомства с магией Формы сделать верные выводы она вполне сумела бы. Но…
Вернулись ночные кошмары, повторявшиеся чуть ли не через день. Правда, в последнее время девушка не просыпалась с разрывающим душу криком, всепоглощающий ужас в видениях сменился другими, но столь же неприятными эмоциями. Одиночество… безысходность… тоска… Да и боль никуда не делась, просто стала другой, ноющей, изматывающей. После таких снов не хотелось жить — Альта, вырвавшись из кошмара, подолгу плакала, уткнувшись в подушку и замотавшись с головой одеялом, стараясь не разрыдаться в голос, чтобы не потревожить Ташу. Но та чувствовала, просыпалась и пыталась, насколько возможно, утешить девушку. Почти без результата.
Самым страшным был тот сон, что навалился на Альту после долгого перерыва, в первую же ночевку после отбытия из Торнгарта. В тот раз боль обрушилась сразу, разрывая сознание на части, затопляя его ужасом и отчаяньем. Её скручивало и сминало, рассеивало в мелкие клочья и тут же соединяло вновь — затем недолгий полет во тьме — и снова удар, чудовищный удар о холодный, немыслимо холодный камень… падение в неизвестность в окружении множества каменных обломков… и снова боль… Не имея возможности толком объяснить, она лишь чувствовала, что утратила большую часть себя — как человек, потерявший руку или ногу, ощущает пустоту там, где ещё недавно была плоть. Только её утрата была куда страшнее — столкновение, породившее яростное пламя и каменный дождь, лишило её почти всего — той основы, что составляла её собственное «я». Сбивчиво пытаясь объяснить не на шутку встревоженной наставнице увиденное, дрожа от пережитой боли и горя, Альта не находила слов, не могла в полной мере приложить свои ощущения к хрупкому и слабому человеческому образу. Дня три она ходила, как пришибленная, то шарахаясь и покрываясь потом от резких звуков, то подолгу тупо глядя в стенку кареты, не замечая ничего вокруг и отказываясь от еды. На фоне этого кошмара остальные сны казались почти что избавлением.
Таша терялась в догадках и бесилась от мысли, что Ангер, похоже, уже составил себе определённое мнение насчёт снов её подопечной, только вот что-то не особенно собирается делиться предположениями. Самой же ей всё никак не удавалось построить более или менее связную цепочку рассуждений. Она знала, что такое ночные страхи — многим людям снятся сны, и не все из них наполнены запахом цветов, красотой и умиротворением. Случалось и ей самой просыпаться в поту, лихорадочно пытаясь отыскать мокрой ладонью эфес отсутствующей шпаги. Но то, что сны Альты совершенно необычны, было ясно. Оставалось тайной, что их вызывало.
Вот и этой ночью поспать толком не удалось, несмотря на вызванное долгой дорогой утомление. Альта стонала, временами срываясь на рыдания, металась по постели, превращая толстый, набитый (из уважения к госпоже послу и её ближайшему окружению) гусиным пухом тюфяк в скомканное непонятно что. Угомонилась лишь под утро, пропитав слезами подушку и с головой замотавшись в одеяло.
Глаза слипались, всё тело ломило, и уши, судя по ощущениям, были забиты ватными пробками — а сон, оборванный страданиями соседки по комнате, убрался восвояси. Некоторое время волшебница пыталась провалиться в желанную, но недостижимую дрёму, затем сдалась и принялась одеваться.
Хольм, пусть город и довольно большой, в сферу интересов арГеммита раньше не попадал. Не было здесь ничего такого, что необходимо было разузнать, высмотреть или унюхать. Для лиц, подвергнутых опале, Хольм находился слишком близко от столицы, для приближенных к Его Величеству — наоборот, далековато. И если в вечном Броне жизнь кипела, то здесь — тихо булькала, словно отвар в огромной кастрюле на очень медленном огне.
Деть себя было абсолютно некуда, а потому любопытство леди Рейвен заставило её покинуть гостиницу и отправиться изучать город. Вчера, во время обязательно визита в Храм Эмнаура, осмотреться толком не получилось. Как таковые, достопримечательности волшебницу интересовали мало — да и откуда им здесь взяться, Хольм не так уж древен. Это в Броне или Торнгарте каждый камень мостовой может рассказать многое, каждый дом — посланник давно минувших эпох, каждая статуя окутана флером древности и тайны. Ну не каждая… но всё же прогулка по имперской столице с приличным проводником могла бы оказаться весьма познавательной и, если повезёт, захватывающе интересной. Здесь смотреть было особо нечего. Другое дело — люди. Таша искренне не понимала тех, кто огульно считал всех имперцев врагами. Проповеди жрецов, указы императоров, всякого рода слухи — как имеющие под собой реальную основу, так и тщательно продуманные и выпущенные в жизнь мастерами Триумвирата — всё это, несомненно, оказывало своё влияние, и отношение местных жителей к Инталии вообще и к Ордену в частности было не самым благожелательным. Но не стоит путать неприязнь с ненавистью — ненависть есть чувство сильное, яркое, а потому не всегда уместное. Глупо ненавидеть народы — для этих эмоций куда больше подходят конкретные люди.
