Боевой дракон - Раули Кристофер (читать книги полностью .txt) 📗
Но неожиданное прекращение бомбардировок все же давало убегающей колонне шанс спастись. К полудню передняя половина каравана фургонов была уже в безопасности на западной дороге и быстро уходила. Уцелевшие боеспособные силы собрались вместе. Драконы устроили несколько небольших засад и быстро научили преследователей осторожности. Однако потом врагам удалось захватить пленных, и аргонатцам ничего не оставалось, как заняться освобождением товарищей. Наконец остатки армии вышли на западную дорогу и двинулись по ней на предельной скорости.
Глава 49
Сознание возвращалось медленно, рывками. Долгое время Релкин лежал в темноте и качался на волнах сна, которые выбрасывали его на берег тьмы. В голове сидела тупая боль, по щекам и шее струилась кровь, на боку ощущалась довольно болезненная ссадина.
Было очень темно, холодно и сыро, и он совершенно не понимал, как попал в это место.
Впрочем, память его была подернута дымкой. Долгое время он думал об Эйлсе, дочери Ранара, и о том, как станет жить с ней вместе, о чем всегда мечтал. Он думал о ее непокорных белокурых волосах, упрямом подбородке, остром трезвом уме. Девушка обладала потрясающим чувством чести, и именно это ее качество заставило его в один прекрасный момент полюбить Эйлсу так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. Они были созданы друг для друга, пара, благословленная богами и Великой Матерью.
Когда-нибудь они построят хижину в лесах Туалы. И вместе с драконом расчистят землю, и бросят в нее первое зерно. А к тому времени, когда зерно созреет, они создадут семью.
Даже в туманных мечтах эта мысль потрясала Релкина, чьей единственной семьей были двухтонный кожистоспинный дракон и Сто девятый марнерийский эскадрон.
Затем постепенно память обратилась к долгому и трудному путешествию по темному континенту. Поход, ужасные хищные птицы в разрушенном храме, чудовища древнего леса, маленький полосатый слоник — все эти образы прояснили разум драконира, и постепенно осколки воспоминаний вернулись на свои места. Последним в голове всплыло сражение на поле Разбитых Камней — бессмысленная атака крэхинцев, яростная битва с бесами и троллями и ужасное поражение, нанесенное легионам секретным оружием врага.
Когда мальчик все это вспомнил, сердце его сжалось. Легионы жестоко разбиты. Фантастическое путешествие через полмира окончилось ничем.
Впрочем, последние звенья в цепи воспоминаний все же отсутствовали. Как он оказался здесь, в холодной темноте, пахнущей мокрым камнем и плесенью?
Внезапно его пронзила леденящая догадка. Что, если это смерть? Может, старый Гонго, бог посмертья, забрал его с поля боя, и теперь ему суждено находиться в этих каменных залах до конца времен? Если он, Релкин, не ошибся, то должен заметить, что лежать в сырой тьме — занятие весьма надоедливое. Спохватившись, мальчик обругал себя за непочтительность. Не удивительно, что он вечно влипает в неприятности.
И тут он с болью подумал, что если он мертв, то никогда уже не сбудутся его мечты о том, как он будет жить с Эйлсой, дочерью Ранара. И никогда больше не увидит он своего дракона.
Релкин довольно долго лежал в холоде, сырости и очень подавленном настроении. Потом он сообразил, что за это время его сознание более-менее прояснилось — обстоятельство, довольно странное для мертвеца. Он ощутил, что дышит — ровно и глубоко, — ноздри расширяются, грудь равномерно поднимается и опускается. Это потрясло мальчишку. Дышат ли мертвые в Залах Гонго?
Неожиданно рядом кто-то громко зафыркал и забормотал. Релкин затаил дыхание и стал вслушиваться каждой клеточкой. Одновременно он заметил, что его запястья стянуты путами, и попытался освободиться.
Это было не так просто. Он был связан по рукам и ногам толстыми кожаными ремнями. Чтобы избавиться от них, потребуется много времени.
Как такое может быть — мертвый и в то же время связанный?
Напрашивался очевидный и не слишком радужный ответ: он захвачен врагом и брошен сюда, кто знает зачем. Может, в качестве запаса пищи для какого-нибудь тролля или вражеского зверя.
Куда смотрят боги, когда вы действительно нуждаетесь в их вмешательстве? Похоже, что, когда они бросали кости в этот раз, выпали сплошные «единички». Релкин стал молить переиграть — может, со второй попытки выпадет что-нибудь более приличное. Мальчик обещал принести им жертву при первой возможности — если только он отсюда выберется.
Потом, неожиданно для самого себя, он чихнул от холода.
Шумное дыхание по соседству прервалось, и знакомый голос произнес:
— Кто здесь?
— Джак?
— Релкин, это ты?
— Конечно, это я. Как они нас поймали?
— Релкин, как я рад, что не один здесь!
— Есть здесь кто-нибудь еще?
— Нет, я не слышал.
— Эй! Здесь есть кто-нибудь? Тишина подтвердила, что мальчики в подземелье одни.
— Я пытался поднять тебя на ноги; я не видел, кто напал на меня; он подкрался сзади.
— Ничего не помню.
— Тебе повезло, что ты остался жив. Мы подожгли запалы у вражеского оружия, и оно разорвалось в куски; что-то ударило тебя так, что ты упал замертво. Я думал, ты умрешь. Была целая лужа крови.
— Да, я чувствую большую рану на макушке. Думаю, старый Каймо бросил за меня кости в последний момент. Где мы?
— Внутри какого-то большого здания. Это все, что я знаю. Меня засунули в крытую повозку и везли три дня, я едва мог что-то видеть с тех пор, как меня связали. Потом они вытащили меня из фургона, и большой вонючий тролль протащил меня через широкую дверь, потом вниз по лестнице и швырнул в эту камеру. Кто-то запер дверь, и я с тех пор все время здесь. Не знаю, когда они принесли тебя, я спал какое-то время.
— Значит, мы далеко от поля боя.
— Похоже, нас увезли на много миль.
— Но они нас не убили, это неспроста.
— Конечно, нет, они собираются принести нас в жертву. Они всегда так поступают с пленниками, Релкин. Ты ведь слышал, что о них рассказывали. Они вырвут твое сердце, еще бьющееся, и поднесут своему богу.
— Да, слышал. — Кажется, в этот раз старик Каймо бросил кости очень неаккуратно. — Кроме того, мы из легионов, Джак. Они будут допрашивать нас перед тем, как убить. Посмотрим, может, у нас и появится шанс убежать.
— Вот на это я и надеялся — что ты так скажешь. Если сумасшедший куошит говорит, что мы убежим, я верю в это.
— А что случилось с Полосатиком? Голос Джака дрогнул:
— Не знаю. Хочу верить, что он убежал. Он был в моем ранце, когда меня схватили. Ранец с меня сорвали. Я даже не знаю, где в это время был слоник.
Мальчики долго лежали во тьме, подбадривая друг друга словами. Релкин рассказывал, что однажды уже побывал в похожем переплете — его собирались принести в жертву в храме Гинго-Ла, в далекой земле Урдха. На этот раз, правда, рядом не было влюбленной Миренсвы, чтобы спасти пленника. На этот раз сироте из Куоша самому нужно было выпутываться из неприятностей.
До сих пор пищу и воду принесли только один раз, тогда они предназначались Джаку. Обслуживание было мрачноватым — кто-то наклонился над мальчишкой в темноте и запихал ему хлеб в рот.
Релкин не ел уже несколько дней, и, хотя голод был нестерпимым, сильнее мучила жажда. Горло так пересохло, что парню стало трудно говорить. Он дремал, просыпался и снова впадал в дрему. Жажда становилась непереносимой.
И тут дверь неожиданно распахнулась, впустив злой красный свет. В нем была видна группа приземистых чернокожих людей в кожаных фартуках и головных уборах из перьев. На шеях висели тяжелые золотые цепи, на каждом пальце красовались огромные кольца.
Сердце Релкина упало. Джентльмены эти каждым дюймом своим походили на жрецов. Кажется, Джак оказался все-таки прав.
Жрецы подняли пленников на ноги и вытолкали в дверь, которая вела в каменный коридор. Кожаные ремни, стягивающие лодыжки мальчишек, очень мешали идти, и крэхинцы подталкивали спотыкающихся Релкина и Джака резкими ударами в спину, шипя от нетерпения.
