Город богов - Сандерсон Брэндон (книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
Когда Сарин вместо запрошенных товаров отправила в Элантрис ненужный хлам, она ожидала вспышки гнева, но Духа ее поступок, казалось, впечатлил. Он даже похвалил ее бережливость, заявив, что ткань, должно быть, досталась ей по дешевке, если учесть режущий глаз цвет. Элантриец неизменно оставался вежлив и дружелюбен и не обращал внимания на подначки.
И девушка отвечала ему симпатией. В недрах проклятого города ей встретился наконец человек, который принимал ее со всеми достоинствами и недостатками. Больше всего на свете Сарин хотелось смеяться над его остроумными замечаниями, соглашаться с наблюдениями и разделять заботы. Чем больше она пыталась его ожесточить, тем менее враждебно он себя вел. Как будто ему нравились ее упорство и независимость.
— Сарин, дорогая? — нарушил ее размышления тихий голос Даоры.
Сарин совершила заключительный взмах мечом и остановилась, как в тумане. С лица струился пот и затекал за воротник; она не заметила, как перешла на изнурительный темп.
Принцесса расслабила ноющие мускулы, оперлась кончиком сайра о пол и подняла глаза на Даору. У той за время тренировки из аккуратного пучка не выбилось ни пряди, а костюм оставался девственно-чистым. По своему обыкновению, жена Киина ко всему подходила с изяществом и со вкусом, даже к фехтованию.
— Хочешь поговорить, дорогая? — ласково предложила Даора.
Они отошли к дальней стене, а топот ног и звон клинков не давал любопытным ушам возможности их подслушать.
— О чем? — непонимающе спросила Сарин.
— Я видела такие взгляды, дитя. Он тебе не пара. Но ты, конечно, и сама понимаешь, правда?
Сарин побледнела. Откуда она узнала? Или Даора умела читать мысли? Но тут принцесса проследила за взглядом женщины: она не отрывала взгляд от Торины. Та показывала Шудену простые выпады, и они безмятежно смеялись.
— Я знаю, что тебе тяжело, дорогая. Ты оказалась пойманной в мертвом браке без мужа, без надежды почувствовать его любовь… Возможно, через несколько лет, когда твое положение в Арелоне станет прочнее, ты сможешь позволить себе… отношения. Но сейчас слишком рано.
Даора наблюдала, как Шуден неуклюже уронил шпагу, и ее взгляд потеплел. Обычно сдержанный джиндосец неудержимо хохотал над своей ошибкой.
— К тому же, дитя, — продолжала женщина, — он предназначен другой.
— Вы думаете… — начала Сарин.
Даора коснулась руки девушки, легонько ее сжала и улыбнулась.
— Я вижу, как сияют в последние дни твои глаза, и я вижу, как ты расстроена. Эти два признака идут рука об руку чаще, чем молодежь может себе представить.
Принцесса рассмеялась и затрясла головой.
— Могу вас заверить, тетя, — ласково, но твердо произнесла она, — что лорд Шуден меня совершенно не интересует.
— Конечно, дорогая. — Даора потрепала ее по руке и отошла.
Сарин покачала головой и направилась к кувшину с водой. Что за «знаки» углядела Даора? Обычно жена Киина отличалась наблюдательностью, почему же она промахнулась на этот раз? Джиндоский барон нравился Сарин, как друг. На ее вкус, Шуден был слишком тих и слишком непреклонен в своих убеждениях. Принцесса знала, что ей необходим мужчина, который будет понимать, что порой ей необходима свобода, но тем не менее не даст вить из себя веревки.
Она передернула плечами и выбросила недоразумение с Даорой из головы. Ей предстояло хорошенько потрудиться, чтобы обойти последние, и очень подробные, требования Духа.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Хратен долго не мог оторвать взгляд от листа бумаги. Перед ним лежал отчет о доходах короля Йадона, составленный дереитскими шпионами.
Неведомым образом Йадон сумел оправиться после потери кораблей и товаров. Исчез шанс посадить на трон Телри.
Все еще в доспехах, Хратен рухнул на стул, он не успел их снять, когда заметил записку. Онемевшие пальцы мертвой хваткой сжимали лист бумаги. Возможно, если бы верховного жреца не одолевали другие беспокойные мысли, новость об успехе короля его бы так не взволновала; за свою карьеру Хратену не раз приходилось сталкиваться с неудачным оборотом дел. Но под отчетом лежал список местных артетов. Он предложил должность главы часовни каждому из них, и все отказались. Оставался единственный жрец, способный принять сан верховного артета.
Необъяснимое спасение Йадона оказалось последней каплей, переполнившей чашу терпения Хратена. Дилаф теперь в открытую заправлял часовней и перестал сообщать джьерну о большей части проводимых собраний и проповедей. Верховному жрецу в действиях Дилафа чудилась немалая толика мстительности — возможно, тот еще злился, что ему не дали расправиться с пойманным элантрийцем, или же просто вымещал таким образом раздражение от визитов Сарин в Элантрис.
В любом случае Дилаф медленно, но верно забирал власть в свои руки. Он действовал исподтишка, неумолимо продвигаясь к своей цели. Шустрый артет утверждал, что обыденные дела дереитской общины «ниже достоинства его хродена», и в чем-то он был прав. Джьерны редко вникали в ежедневное существование часовни, и Хратен не мог заниматься всеми вопросами лично. Дилаф взял на себя немалую часть работы. Даже если верховный жрец не сломается и не назначит его главой церкви, результат будет тот же самый.
Хратен терял власть над Арелоном. Теперь дворяне шли к Дилафу, и дереитская община разрасталась, хотя и недостаточно быстро. Сарин каким-то образом разрушила замысел возвести Телри на престол; а после посещения Элантриса жители Каи перестали считать его обитателей демонами. В обращении Арелона Хратен показал себя не с лучшей стороны.
И в довершение всего прочего первый пункт в списке неудач занимала подорванная вера джьерна. Хратен понимал что сейчас не время пересматривать свои убеждения. Но понимание, в отличие от искренней страсти, и являлось корнем его проблем. Сомнения уже пустили всходы его душе, и вырвать их оказалось не так-то просто.
Внезапно вес многих неразрешенных проблем обрушился на Хратена. Ему начало казаться, что стены кабинета давят на него. Они смыкались все ближе и ближе, как будто собирались сокрушить его своим весом. Верховный жрец пошатнулся на стуле и упал на мраморный пол. Его охватила уверенность, что все кончено и помощи ждать неоткуда.
Он застонал от боли: от неудобного положения доспех врезался в тело. Хратен перекатился на колени и начал читать молитву.
Как жрец Шу-Дерети, джьерн каждую неделю проводил несколько часов в молитвах. Обычно его обращения к Джаддету помогали выстроить и успокоить свои мысли, напоминая скорее медитацию, чем воззвание к божеству. Сейчас он молил о помощи.
Первый раз за последние годы Хратен просил послать ему знак. Он тянулся к богу, которому служил так долго, что почти забыл о его существовании. Задвинул в дальний угол ума, отгородив стеной логики и понимания, изгнал из своей жизни, хотя и служил его дальнейшему продвижению по миру.
Впервые в жизни Хратен посчитал себя неспособным справиться с задачей. Впервые он попросил о поддержке.
Он не знал, как долго простоял на коленях, с жаром испрашивая указаний, жалости и пощады. Из забытья его вырвал стук в дверь.
— Войдите, — рассеянно откликнулся джьерн.
— Прошу прощения, что побеспокоил вас, господин. — Один из служек боязливо протиснулся в дверь. — Но для вас прибыл пакет.
Служка оставил на полу небольшой ящичек и выскочил из кабинета.
Хратен с трудом поднялся на ноги. За окном стемнело, хотя он начал молитву около полудня. Неужели он провел на коленях так долго? Ошеломленный, он поднял ящик на стол и отодрал кинжалом крышку. Внутри, обложенные сеном, его ожидали четыре маленьких флакона.
«Господин мой Хратен, — говорилось в записке. — Это заказанный вами яд. Жидкость нужно выпить, первые признаки появятся у жертвы примерно через восемь часов.
Хвала лорду Джаддету за все, что он изволит ниспослать нам.
Фротон, аптекарь и верный слуга вирна».
Верховный жрец вынул один из флаконов, восхищенно рассмотрел на свет темную жидкость внутри. Он успел позабыть ночной разговор с Фротоном. Он смутно припоминал, что собирался отравить Дилафа, но этот план теперь не сработает. Нужно что-то более масштабное.
