Похищенный трон - - (электронные книги бесплатно .TXT) 📗
Судя по звукам, которые издавал Шарбараз, законному Царю Царей предержащему Царю Царей, если только рассеется мрак, — такая перспектива тоже не очень нравилась. Через мгновение монарх подобрал нужные слова:
— Я поеду вперед — очень медленно, пока не упрусь в стену. Тогда я буду точно знать, где нахожусь… и буду надежно прикрыт с тыла.
— Я с тобой, величайший, — мгновенно отозвался Абивард. Сейчас прикрытие с тыла показалось ему драгоценнее изумрудов. Конечно, враги могут напасть и в этом случае, но только с одной стороны.
Копыта царского коня зацокали по мостовой — медленно, осторожно. Абивард не знал, послушается ли конь, если он направит его вслед за Шарбаразом. Но конь послушался, словно обрадовавшись, что сидящий на нем человек все же знает, что делать. Абивард надеялся лишь на то, что конь его не переоценивает.
Впереди он услышал негромкий глухой звук, за которым последовало возмущенное ржание.
— Оп!.. Я нашел стену, — сказал Шарбараз.
— Путем личного контакта, если не ошибаюсь, — сказал Абивард, и Шарбараз не стал возражать.
Абивард натянул поводья, еще больше замедлив ход коня, дабы избежать подражания монарху. Но это ему не удалось: он не успел почувствовать, что стена где-то здесь, как конь уже въехал в нее. В отсутствие зрения остальных органов чувств не хватило на то, чтобы предупредить столкновение заблаговременно.
Конь сердито заржал, в точности как конь Шарбараза, потом развернулся боком к стене, по ходу дела хорошенько приложив ногу Абиварда о камень, и снова заржал, на сей раз удовлетворенно, словно удостоверившись, что месть удалась.
Абиварду оставалось только радоваться, что он облачен в доспехи.
— Это ты, зятек? — спросил Шарбараз.
— Да, величайший, — сказал Абивард. — Интересно, сколько нам ждать света? — На самом деле его занимал несколько другой вопрос, который он не, решался задавать: рассеется ли тьма вообще когда-нибудь? Когда он проголодается и захочет пить, то как выбраться из Машиза, не видя дороги?
— Вопросы, конечно, интересные, — сказал Шарбараз, когда он все же задал их вслух. — Убежден, что этим сейчас интересуются и другие. Хотелось бы мне со всей искренностью сказать, что меня они настолько не интересуют, что даже не пришли мне в голову, только это не так. — Он вздохнул. — И еще мне хотелось бы знать на них ответы.
Время тянулось медленно. Поскольку Абивард не видел ни солнца, ни звезд, ни луны, он не мог даже приблизительно сказать, сколько часов прошло с момента погружения во тьму. Чтобы хоть как-то ощутить ход времени, он то пел, то просто мычал себе под нос. Это помогло, но не особенно. Его уши сообщали ему, что и другие заняты тем же самым, и несомненно по той же причине.
Вскоре ему понадобилось справить малую нужду. Спешившись, он не выпустил из рук уздечку, а то в темноте можно повернуться не туда и потом не найти коня.
Это означало, что ему пришлось снимать свои железные штаны почти что одной рукой и, хуже того, одной же рукой натягивать их.
— Удивительно, на что способен человек, если только постарается, — сказал он в окружающую тьму.
— Определенно, — донесся из мрака голос Шарбараза. — Очень скоро я намерен последовать твоему примеру. Если меня угораздит потеряться, крикни мое имя, и я пойду на голос.
— Как скажешь, величайший. Если бы я выронил уздечку, я попросил бы тебя о том же.
— Интересно, куда подевались люди Смердиса? — сказал Шарбараз. — Как будто Господь всех нас бросил в Бездну.
Услышав эти слова, Абивард резко, испуганно вдохнул. Сравнение было более чем уместным. А может, даже и не сравнение, а истина? С чего бы Господу делать такое в тот самый момент, когда справедливость вот-вот восторжествует, было выше понимания Абиварда. Но с другой стороны, Господь не обязан оправдывать свои деяния перед простым смертным.
Сквозь нестройный шум голосов, растерянный, а то и исполненный ужаса, сквозь обрывки песен, которыми поддерживали себя люди более уравновешенные, прорезалось более целенаправленное пение, исполняемое большим хором. Сначала Абивард обратил внимание на мощную, спокойную мелодию, от которой он воспрянул духом. Потом он понял, что поют по-видессийски.
Певцы подходили все ближе. По мере их приближения он различал все больше слов. Он слышал этот гимн раньше, в Серрхизе; это была песнь во славу Фоса, видессийского бога добра и, как вспомнил Абивард, света. И неважно, верит он в Фоса или нет, в данный момент свет — самое необходимое и для него, и для всего Машиза.
По слуху он определил, что видессийцы выходят на площадь вокруг дворца. Их исполненная радости песнь лилась звонко, прославляя не только их бога, но и солнце, главный символ Фоса, обозначенный позолоченными шарами на шпилях их церквей и ткаными золотом кружками на синих рясах видессийских священников, прямо над сердцем.
Потом он увидел видессийских священников. Поначалу он увидел только их: они широким шагом шли сквозь мрак, словно не ощущая его. Но тут же взгляд его прояснился, и он увидел всю площадь. Изображение площади внезапно затуманилось в его глазах, и он встревожился было, но тут же понял, что это из-за слез, слез счастья и облегчения.
Шарбараз приветствовал священников по-видессийски, приложив к сердцу правый кулак.
— Друзья мои, я счастлив видеть вас, — сказал он по-видессийски, а на родном языке добавил:
— Понимайте это как хотите.
Один из видессийских священников поклонился в ответ. Вечернее солнце отсвечивало от его выбритой тонзуры, словно она была одним из позолоченных шаров, венчающих их церкви. Абивард увидел, как низко висит солнце над горами, и понял, что пребывал во тьме намного дольше, чем предполагал.
На сносном макуранском священник сказал:
— Величайший, мы просим простить нас, что не пришли на помощь раньше. Магия была очень мощной, и, чтобы преодолеть ее, потребовались все наши силы. Кроме того, вы, макуранцы, пользуетесь магией несколько иначе, чем мы, и нам было довольно трудно подобрать заклинания, устраняющие то, что было сделано.
— Как бы вы ни сделали то, что сделали, я рад, что вы это сделали, сказал Шарбараз. — Теперь мы сможем войти во дворец и низложить Смердиса.
— Рады служить тебе, величайший. — Священник поклонился во второй раз.
С возвращением света из дворца начали выбегать слуги. Некоторые из них узнавали Шарбараза, поспешно падали на живот и ели землю перед Царем Царей.
— Ну вот, теперь ты восстановлен в правах, величайший, — чуть слышно сказал Абивард.
— Еще не совсем, — сказал Шарбараз. — Пока что узурпатор не в моих руках.
Но никто из дворцовой челяди, несмотря на громкие заверения в глубочайшей преданности Шарбаразу, не признался, что знает, где находится Смердис. Шарбараз послал воинов обшарить дворец. На женскую половину, куда воинам доступа не было, он отправил евнухов. Ни малейшего следа его достославного родственничка не отыскалось.
Но вскоре несколько воинов привели к нему троих людей, которых он узнал.
— А, царские чародеи, — сказал он. Видессийские и макуранские воины мгновенно рассвирепели. — Полагаю, это вы, господа хорошие, повинны в недавних событиях?
Абивард восхищался его самообладанием. Чародеи принялись биться головами о булыжник.
— Прости, величайший! — взвыл один из них. — Твой соперник заставил нас подчиниться ему. Он взял наши семьи в заложники, чтобы мы делали все, что он прикажет. Прости! — Двое остальных вторили ему.
— Может, и прощу. А может, и нет, — сказал Шарбараз. — Скажи-ка мне вот что, Хуранзим: с какой, например, целью понадобилось затмить свет?
— Ну конечно же, чтобы дать Смердису уйти никем не замеченным, — ответил тот чародей, который говорил раньше. Очевидно, это и был Хуранзим. — На него это заклинание не действовало. Он хотел, чтобы оно не действовало и на его воинов, но мы честно сказали ему, что это невозможно: если использовать это волшебство как боевую магию, оно окажется совершенно бесполезным, ибо ярость воинов, атакованных невидимым врагом, будет столь велика, что моментально развеет любые чары.
