Поступь Повелителя - Панкеева Оксана Петровна (онлайн книга без .TXT) 📗
Ничего вразумительнее стона ответить не получилось, но отход в мир иной был временно отложен до худших времен. Раз уж Мыш не только Жака загнал до полусмерти, но и сам наконец устал – появилась надежда, что сегодня удастся отдохнуть и выспаться как следует, а завтра темп ходьбы станет не таким бешеным, как до сих пор.
– Пить хочешь?
– Спрашиваешь… – прохрипел Жак, протягивая руку за флягой. Все-таки в компании мага пеший переход через пустыню теряет часть своих традиционных прелестей. В частности, смерть от жажды, жары или холода путникам не грозила. В любой момент к их услугам были вода, лед и огонь. Правда, с едой так не получалось, но после тюремной кормежки Жака вполне устраивали условно-съедобные пайки солдат Повелителя. О том, что запасы продовольствия вот-вот закончатся, он старался не задумываться. Не потому, что боялся предстоящей голодной смерти, нет – Жак был более чем уверен, что голодная смерть им как раз не грозит. Опытный путешественник Мыш наверняка обнаружит поблизости какую-нибудь живность, прихлопнет одним метким боевым заклинанием, на глаз определит, не ядовито ли, и даже сам разделает и приготовит. Вот это-то и пугало Жака. Перспектива понаблюдать за упомянутой разделкой и потом попытаться съесть ее результат.
– Тебе оставить?
– Не надо, у меня еще есть.
Жак запрокинул голову и вылил остатки воды на лицо.
– Мыш, – жалобно попросил он, не открывая глаз. – Скажи еще что-нибудь хорошее, а? Например, что мы сегодня больше никуда не пойдем…
– Мы сегодня больше никуда не пойдем, – с готовностью откликнулся Мыш, забирая из его рук пустую флягу. – Доволен? А теперь я скажу все плохое, что к этому прилагается. Тебе придется сейчас встать, разобрать мешок, расстелить одеяла – словом, устроиться на ночевку и только потом падать и закрывать глаза. Кстати, ты что, есть не будешь?
– Не хочу… – простонал Жак и честно попытался встать. – Ни есть, ни жить… Только упасть куда-нибудь и не двигаться. И чтобы ничего не болело.
– Вставай, вставай, – неумолимо повторил волшебник, обходя по кругу будущее место отдыха, чтобы установить защитный полог от насекомых и сигнализацию от более опасных, двуногих обитателей пустоши. – Не подобает валяться прямо в пыли, да еще на солнце. Постелись по-человечески, поставь навес и отдыхай.
Жак еще раз поднапрягся и переполз из положения лепешки в более продвинутое – на четвереньки.
– Мыш, скажи честно, – вздохнул он, наблюдая, как спутник хлопочет над защитными заклинаниями, – ты правда устал или просто рассмотрел наконец, что я больше не могу идти?
– Да можешь ты идти, не выдумывай, – отозвался Мыш, затянул последнюю невидимую петельку и обернулся к собеседнику. – И ты можешь, и я могу, но отдохнуть все же надо.
– Ни… себе! – не удержался потрясенный Жак, разглядев его лицо. – Что с тобой? На солнце обгорел, или какой-то насекомый мутант укусил?
И тут же понял, что сморозил глупость. Не может от одного лишь солнца разом одрябнуть вся кожа, и две резкие длинные складки на щеках – очень знакомые, кстати! – тоже не комары прогрызли, и морщины на лбу, и мелкие черточки в уголках поблекших глаз, под припухшими веками…
Мэтр Мыш с тяжким вздохом принялся развязывать свой мешок, почему-то весьма шустро повернувшись к Жаку спиной.
– Вот потому нам и придется отдохнуть, – поведал он, сопроводив сие откровение еще одним вздохом. – Когда я почувствовал себя как следует уставшим, я начал… выглядеть соответственно. Надеюсь, тебе уже не раз объясняли все, что касается возраста магов?
– Угу. Только я ни разу не видел, чтобы маг вот так, на глазах, менял облик только от того, что… устал.
– Я сам не ожидал. Видишь ли, последние триста лет… я выглядел иначе. После похорон Феандилля я состарился за одну ночь, потому никто и не понял, когда я ушел и куда уехал. Меня просто не узнавали. Я и не предполагал, что, превратившись опять в человека… не знаю, что это было – воспоминания о тех временах, или просто вкус битвы, или одно лишь имя Скаррона… Как бы то ни было, внезапная вспышка молодости оказалась очень кстати. Старики, знаешь ли, приспособлены к пешим путешествиям еще хуже тебя. Я очень надеюсь, что отдых как-то поможет делу. Очень надеюсь, так как хлюпик и старик далеко не уйдут.
– А еще вы надеетесь, что если будете все время сидеть ко мне спиной, то я вас не узнаю, – грустно добавил Жак, у которого от изумления даже наполовину расплавленные мозги вдруг начали соображать. – Мэтр, фигня все это. Вам все равно придется повернуться, потому что навес нам надо натягивать вдвоем. Ну, подумаешь, если и узнаю – что в том страшного? Боитесь, что кому-то скажу? Кому? Мимобеглым тараканам? Или вы всерьез верите, что мы сможем вернуться домой и все будет по-прежнему? Нет, хорошо бы, конечно, но раз уж у вас начал вот так скакать возраст, дома полно людей, которые узнают еще вернее, чем я. И на кой вам это вообще понадобилось – прятаться, скрываться, окружать себя тайной?
Очередной вздох получился поистине душераздирающим, но почтенный мэтр все же повернулся лицом к Жаку и бросил ему край тента и два колышка.
– Действительно… – уныло произнес он. – Стоило ли триста лет столь усердно хранить тайну, чтобы в момент первого же прокола рядом оказался первый болтун королевства, которому к тому же весьма затруднительно будет почистить память…
– Да я никому не скажу, честное-пречестное!… – начал было Жак, но тут же был перебит на середине фразы.
– Уж я не хуже его величества знаю цену твоему честному слову, так что не клянись, а просто молча попытайся. И потрудись все же не величать меня «мэтром» при местных. Не поймут.
Нельзя сказать, что механизм возникновения слухов был для Витьки Кангрема такой уж великой тайной, – по крайней мере, на курсах агентам объясняли, как подобными источниками информации правильно пользоваться и как правильно сплетни запускать в случае необходимости.
Каким образом слухи о его таинственном госте просочились в народ, Кангрем тоже примерно представлял – чего тут думать, док Шакериф где-то по пьяному делу сболтнул. Но вот какими извилистыми путями можно было превратить мальчика в девочку – этот вопрос оказался свыше Витькиного понимания и на несколько секунд даже озадачил.
Патрульные Хок и Тофи, уже минут пять достававшие бедного лавочника намеками на загадочные страшные кары за нарушение подписки о неразмножении, приняли его замешательство за капитуляцию. Ну, или как минимум за факт, что их намеки наконец-то дошли до глупого дикаря хотя бы частично.
– Вы что, с пальмы рухнули? – произнес Кангрем, сообразив наконец, в чем суть недоразумения и чего эти два презренных взяточника сейчас потребуют. – Какие еще девки, вам тут что, бордель? Если у вас с перепою буквы двоятся, так на вывеске написано «магазин».
Блюстители порядка с разочарованием переглянулись и, видимо, удостоверившись в невосприимчивости светлокожих дикарей к тонким намекам, перешли к более ясному способу выражения своих нехитрых мыслей.
– Ты, Морковка, дурак или только прикидываешься? – раздраженно вопросил Хок, оглядываясь на приятеля за поддержкой. – Сам не понимаешь, что мы сейчас должны сделать, если по уставу?
– Подозреваю, здорово опозориться, – мрачно предположил Витька и принялся старательно натирать тряпкой прилавок. – Если не хуже.
Парни опять переглянулись, безмолвно призывая друг друга разделить удивление от столь фантастической непонятливости собеседника.
– Нет, не доходит… – с сожалением вздохнул Тофи. Его старший товарищ поправил сползающий ремень винтовки и раздельно, словно глухому, объяснил:
– По уставу мы сейчас должны доложить шефу, привести сюда «летучий отряд», зафиксировать факт незаконного размножения и организовать официальное изъятие. А выселение с конфискацией тебе уже суд припаяет.
– Я ж говорю – опозориться вам не терпится, – проворчал «закоренелый преступник», продолжая демонстративно елозить грязной тряпкой по столь же грязному прилавку. – Потому что когда ваш шеф увидит, что тут фиксировать нечего, он вас самих размножит, чтобы не делали из стражи посмешище. Нету тут никаких баб, объясняю для тупых простыми словами!
