Морок (СИ) - Горина Екатерина Константиновна (книги без регистрации бесплатно полностью .TXT) 📗
— Не знаю, вся надежда на то, что ваши друзья успеют вызволить вас до той самой коронации.
— Да придумайте же что-нибудь, пожалуйста, Мария! Ведь вы столько знаете! — закричал Миролюб.
— Поверьте, мне и самой нужно, чтобы и у вас, и у ваших приятелей всё получилось, потому что мне нужно, чтобы сюда пришёл флейтист и занял мое место, освободив меня, а он по своей воле этого не сделает. Мне нужна и ваша помощь, и помощь ваших друзей… Но я ума не приложу, как нам быстро и правильно решить эту загадку…
Карты не были похожи на те, что Иннокентий видел и раньше. Они были немного больше, чем те, к которым привыкли в Краю, и держать их в руках было гораздо приятнее, казалось, их поверхность будто состоит из мягкого, скользкого шёлка. Они даже словно немного переливались. Странно было только, кто мог выбросить такую чудную колоду. Видно было, что удовольствие не из дешёвых. Хотя, если предположить, что карты принадлежали королям, то для них такое вовсе и не считается роскошью, подумаешь, расписные листочки из тонкой материи с искусно нанесёнными на них изображениями. Это простому человеку кажутся излишеством вещи дороже куска постного мяса, а для жителей замка — это обычная повседневность.
Иннокентий не мог оторваться, он разглядывал, вертел, подносил ближе к глазам карты, отдалял их от себя. Так чудно, так завораживающе красиво и гордо смотрели на него пехотные полки бубнового короля, немного морщили нос красавицы-дамы, заносчиво косились валеты, роскошные замки и уютные деревеньки тузов то напоминали родные места, то показывали чужие, зловещие, шестерки, как им и положено, являли дороги всех видов: от узких горных тропочек и хлипких болотных тропинок до самого великого тракта, который соединял разные концы Края. Чем дольше смотрел Иннокентий, тем больше эти дороги становились ему будто знакомы, казалось, он видит приметы, встреченные на пути, и готов поклясться, что он ходил этими путями. Что удивительно, Иннокентий заметил, если карты размещать друг с другом, то будет открываться какой-то новый вид. Вот восьмерка червей легла рядом с тузом той же масти, и тут же то ли в памяти, то ли и вправду перед глазами пробежала встреча его с Леей, вся картина возникла вдруг в таких подробностях, что, казалось, протяни Иннокентий руку и дотронется до волос подруги. А вот трефовый туз лёг рядом с шестеркой той же масти, сверху на них упала семёрка червей, и на душе Иннокентий потеплело, он вспомнил своего доброго, хоть и не совсем хорошего, но уже почти родного Казимира. Тут же нашёлся и король треф, Иннокентию даже показалось, что король, так похожий на Казимира, подмигнул ему. Юноша помотал головой. Однако видение не только не исчезло, в следующую минуту то, что предстало перед глазами Иннокентия, напугало его: голова трефового короля, только что весело подмигивавшего ему, упала и исчезла, будто её и не было. Иннокентий в ужасе откинул карты, уверяя себя, что всё это из-за невыносимой усталости. Через несколько мгновений юноша уже смеялся над собой, удивляясь, до чего он умеет сам себя удивить и напугать. Иннокентий снова взял колоду в руки, перемешал карты и, держа рубашкой вверх, начал скидывать на стол перед собой по одной карте.
Первой выпала трефовая десятка, лепестки треф, плотно стоящие на поле карты, соприкасались друг с другом, напоминая узором, решетку тюрьмы, в то же время сами трефы напоминали знак, вышитый на королевской мантии.
— Королевская тюрьма, — сам себе удивляясь, трактовал Иннокентий.
На десятку треф легла чёрная, как предательство, девятка пик, и Иннокентий тут же вспомнил о том, что случилось в небольшой комнатке. Миролюб обвинял его в чём-то совершенно непонятном, он был так взбешён, что его пришлось увести. Куда только увести? Это он, Иннокентий, упустил, было не до того: шею саднило, болел нос, да и вообще, он только-только пришёл в себя после путешествия в изнанку…
— Королевская же тюрьма! — воскликнул Иннокентий, поверив тому, что ему то ли показали карты, то ли показалось само по себе, и поспешил в строгие казармы.
Пройдя почти полпути, Иннокентий опомнился: карты, ведь они так и остались лежать прямо там на столе. Да и что с того, что какие-то карты на столе, тем более они не принадлежали Иннокентию, но какой-то внутренний зуд, похожий на тот, как когда укусит комар в пятку, которую никак не почесать, заставил вернуться за чудесными картинками.
Иннокентий заметался, вроде и к другу надо спешить, чувствовалась какая-то тревога за него, а с другой стороны, тревога вставала в душе и из-за карт, а вдруг кто себе приберёт…
Ну и пусть бы прибрал, что ему, Иннокентию, до этих карт, ведь, если он их себе возьмёт, это выйдет воровство, у такой колоды точно хозяин есть. Но что значит «пусть бы прибрал», нет уж, лучше всего будет, если сам Иннокентий карты приберёт, а как объявится их владелец, так он ему сразу карты и отдаст. Вот честно, только спросят Иннокентия, мол, карт не видал, так Иннокентий сразу и отдаст. Ну, честное слово. А как же Миролюб? Ведь друг в тюрьме! А! Сам виноват… Нечего было руки распускать…
Юноша заспешил с полдороги в комнату с заветным столиком. И… за столиком сидела и уже вовсю наслаждалась картами толстуха. Заслышав шаги по комнате, она быстро сгребла расклад и спрятала его за спину.
— А что ты там держишь, за спиной? — не стараясь скрыть беспокойство, поспешил спросить Иннокентий.
— А что? — мерзко спросила тётка.
— Ну покажи! — крикливо приказал юноша.
— Ага! Тебе какое дело! — в том же тоне взвизгнула толстуха.
Иннокентий уверенно подошел к ней, схватил, заломал руку, которую та держала сзади, и вырвал желанную добычу.
— Отдай, — плаксиво просила толстуха, следуя за ним.
Иннокентий развернулся и ударил её по лицу. Толстуха отстала. Иннокентий поспешил выйти вон из комнаты. Некоторое время он блуждал по коридору в поисках той самой маленькой неприметной дверцы, ведущей в таинственную комнатку, однако вскоре наткнулся на флейтиста, который был против обычного взволнован, глубоко дышал, будто только что ушёл от погони.
— Скорее, надо поспешить, — возбуждённо зашипел он, завидев Иннокентия. — Королевство осталось без королевы. Ведь будет бунт, нельзя, чтобы об этом узнали! Где, где ваш друг! У нас все готово к коронации. Ах, что будет, если мы его не найдём?!
— К коронации? Моего друга? Миролюба? — переспросил Иннокентий.
— Ну, конечно! Вы же знаете, что он любезно согласился, ведь королевы больше нет. В общем-то, если бы он не согласился, королева бы жила, — флейтист схватился обеими руками за свои роскошные чёрные волосы, лицо его сейчас, в минуту отчаяния, было особенно бледно и прекрасно. — Что же делать? Что же делать?
Иннокентий сжал сильнее в руке колоду карт, вспомнив ту страшную и чёрную девятку пик, символ предательства, и обида, словно змея, обвила своим гадким липким холодом сердце юноши.
— Да ведь он совсем не понимает, что схватил, — всхлипывала толстуха. — Ведь это уметь надо.
Лея утешала её.
— Так ты же можешь, иди и отбери.
— Я пыталась, он… он меня оттолкнул, — продолжила причитать толстуха.
— Это он старуху толстую оттолкнул, а тебя-то он оттолкнуть не может, ты ж всё можешь, ну, стань стеной перед ним, заморочь…
— Не могу, — жалко улыбнулась толстуха.
— То есть как это не можешь? Ты ж Морок? Или я совсем перестала что-то понимать?
— Могу… Но не хочу, — отвернулась толстуха. — Не хочу и всё! Пусть сам!
— Точно не можешь, — усмехнулась Лея. — Эх ты! А я думала…
— Ну, вот бывает. Тут не могу, — согласилась толстуха. — Понимаешь, вот ведь какое дело. Я сам-то ничего и не делаю. Не будь человека, не будет и Морока. Морок — это что? Это, чего человеку не достает. Вот не хватает человеку золота, тут я и появляюсь, в голову лезу мыслями, в уши затекаю историями про богатеев, в глаза сверкаю отблесками камней самоцветных, в руках жилы тяну, ноги выкручиваю…