Представление для богов - Голотвина Ольга (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Никто из Людоедов не посмел последовать за противником.
Чародей отвлекся от обряда и пристально взглянул на безумца, который, не устрашась черного колдовства, шагнул навстречу своей гибели. На лице Айрунги появилось искреннее сожаление: колдуну по-своему нравился отважный и дерзкий юноша.
Но тут же печальная, горькая улыбка исказилась, превратилась в гримасу ужаса.
Пряжка пояса на безмолвном воине засверкала нестерпимым, разящим блеском. Ослепительное сияние окутало человека, который даже не замедлил шагов. Защищенный этим сиянием, он неумолимо приближался к магу.
А Журавлиный Крик в этот миг перестал быть магом. Растерянно вскинув перед собой посох, как простую палку, он перебирал в памяти клочья знаний о колдовстве, расползающиеся, как порванная вязаная ткань. Спасительное воспоминание не приходило, вместо него всплывали беспорядочные жалкие проклятия в собственный адрес, и длилось это невероятно долго, целую вечность, а сверкающий воин все приближался, беспощадный, как Повелитель Бездны. Беспомощно стоял Айрунги, глядя на свою гибель, и единственным убежищем стало вспыхнувшее видение: фургон бродячих циркачей, разноцветные маски по стенам, запах грима и пота, подрагивание колес под полом... Как ненавидел он прежде это воспоминание, как загонял его в дальние уголки души... а сейчас зарылся в него, как ребенок прячется лицом в теплые ладони матери.
А где-то в неизмеримой дали Джилинер яростно вжимал ладони в Большой Шар, тщетно пытаясь перебросить, швырнуть оцепеневшему шарлатану хоть обрывок, хоть тень своей магической силы. Проклятый мошенник стоял, как овца на бойне, вытаращив глаза на сверкающий клинок, неотвратимо поднимающийся над его головой. Ах, если бы Джилинер был на месте этого идиота! Какой бой дал бы он ненавистному самозванцу!
Струя пара над Дымной Прорубью потемнела и задрожала, почувствовав, как сходятся, приближаются друг к другу два мощных талисмана. Озеро спешило щедро напоить их силой — и все ярче светился стеклянный шар, все ослепительнее били лучи из пряжки пояса.
А Хранителю с трудом давался каждый шаг, пот заливал лицо. Мощь, пробужденная заклинанием Аунка, была исчерпана в немыслимой битве, и теперь наступала расплата. Тело терзала жестокая боль, меч стал неподъемным, его хотелось бросить. Мозг, измученный молниеносными решениями, отказывался напомнить, зачем Орешек бредет по льду и что он должен сделать.
Рядом всплыло лицо — потрясенное, застывшее от ужаса. Между лицом и Орешком сиял сиреневый шар — будоражил, не давая потерять сознание, без слов говорил о чем-то...
Медленно, с трудом Орешек начал поднимать меч. Последние силы, не сгоревшие в бою, вкладывал он в это вязкое движение. Противник не пытался защититься. По лицу его текли слезы.
Внезапно на Орешка снизошло озарение, дивное и ясное. Чуть отклонив идущий вниз клинок Сайминги, он направил его не на голову беспомощного врага, а на стеклянный шар.
Сайминга ударила наискось, хищно и точно, словно понимала, что не каждому клинку выпадает такое...
Шар разбился вдребезги, осколки брызнули во все стороны, сиреневое сияние затопило все вокруг. Айрунги, очнувшись, надрывно закричал, и откуда-то с небес ответил ему другой вопль. В ином мире, в Черном замке разлетелся стеклянным дождем Большой Шар, осколки хлестнули по лицу и рукам чародея, но не от боли выл он на два мира, а от безысходного отчаяния, от острого осознания того, что рассыпались великие, тысячу раз продуманные планы...
Порвалась магическая нить, связывавшая Шары, — и содрогнулся в корчах Подгорный Мир. Гигантские волны прошли по морям, вышвыривая из глубин чудовищ, никогда прежде не видевших света. Выли вулканы, яростно заплевывая склоны багровой лавой. Прозрачные скомканные складки пространства пришли в движение, сминая равнины, круша скалы, заставляя гигантских монстров в безумии вонзать друг в друга клыки и когти.
И когда утих, угомонился Подгорный Мир, разворошенный магическим вихрем, иным стал лик его, иные тайны хранил он с того дня.
Мир Людей слабее испытал удар разорвавшейся магической цепочки. Лишь пронеслась буря над Недобрым лесом — страшная, вырывающая с корнем деревья — да по всей округе металась, вырвавшись из загонов, скотина. Дальше от Недоброго леса мир не почувствовал ничего — разве что мучили той ночью людей тяжкие, дурные сны...
Айрунги не было дела до потрясенных миров. Стряхнув оцепенение, он бежал к берегу и каждый миг ожидал гибели от чар льда: ведь его талисман был разбит! Повизгивавший от страха колдун-неудачник не знал, что разлившееся над озером серебристо-сиреневое марево — все, что осталось от Малого Шара, — еще продолжало хранить бывшего владыку чародейного посоха.
А Орешек уже не брел — полз к озеру. Он не видел, как скачками несся сквозь волшебное сияние колдун, как споткнулся он на берегу, не сразу смог встать и попытался бежать на четвереньках. Не видел, как в панике разбегались Подгорные Людоеды. Не слышал доносящегося с небес встревоженного клекота незримых стай... да что там — не понимал даже, что не бросил Саймингу, что тащит ее за собой волоком, намертво стиснув пальцы на рукояти.
На берегу его подхватили друзья. Орешек тяжело оперся на плечо Эрвара и тупо переставлял ноги, не думая о том, что Охотник сам еще не оправился от ран. Впрочем, «соломенная змейка» делала свое дело — Эрвар держался молодцом.
Орешек не запомнил обратного пути. Если бы ему сказали, что он ступал по горящим углям или что по пятам за ним катилась снежная лавина, он бы не удивился — все может быть...
Когда он немного пришел в себя, вокруг была ночная тьма, полная аромата хвои и мокрой листвы. Откуда-то доносился виноватый голос Аранши. Хранитель усилием воли заставил себя вслушаться. Наемница рассказывала, что вот-вот сейчас, перед самым их появлением, из пещеры выскочил и зайцем юркнул в кусты щуплый человечек. Она не успела его перехватить, потому что занята была: стаскивала к ручью трупы силуранцев. Она их там накрыла лапником и поставила приметную вешку, чтоб свои могли найти. Люди же, им костер полагается...
Всю дорогу до крепости Арлина бережно поддерживала жениха. Аранша с такой же заботой опекала Айфера. Сломанное ребро причиняло наемнику сильную боль, но он мог идти: Эрвар уступил ему «соломенную змейку». Сам Охотник, хвала Безликим, уже окреп настолько, что даже помогал Аранше вести Айфера.
Уж как этому увечному отряду удалось просочиться сквозь силуранские посты... ну, тут явно боги вмешались. Или Серая Старуха — не стоит уточнять... Орешек не запомнил, как они шли над пропастью, как подземным ходом вернулись в Найлигрим...
Лишь в крепости соображение вернулось к парню настолько, что он даже заметил счастливые глаза дарнигара, который видел только Араншу и наивно пытался это скрыть.
Хранитель отстранил суетящихся вокруг людей, бросил одно слово: «Утром!» — и на подкашивающихся ногах поплелся в свои покои, мечтая выгнать всех за порог, задвинуть щеколду, рухнуть прямо в одежде на кровать — и спать, спать, спать...
И Арлина не стала пускаться в разговоры. Она тоже поспешила к себе, чтобы в уюте и безопасности своей комнатки всласть нареветься на груди у верной Иголочки, а потом с наслаждением смыть с себя грязь и кровь.
Поэтому Правой и Левой Руке, а также всем, кто жаждал узнать подробности вылазки, пришлось податься в Дом Исцеления, куда отвели Айфера и Охотника.
Желающих послушать рассказ оказалось много, потому что военные тайны разлетались по крепости даже быстрее обычных сплетен. Возле Дома Исцеления собралась толпа. Начинало светать. Люди тихо стояли плечом к плечу, а на пороге дюжий наемник вслушивался в то, что происходило внутри, и громко повторял каждое слово — для всех.
Эрвар блаженствовал. Развалившись на соломенном тюфяке, он медленно и внятно (чтобы ни одно слово не было потеряно для людей за стенами) сплетал, созидал поразительную историю о беспощадной схватке в горном ущелье, о чудовище с каменным молотом, едва не сумевшем сокрушить самого Айфера (Айфер, морщась от боли, скромно подтверждал кивками каждое слово), о коварном колдуне, проскользнувшем невидимкой за Порог Миров...
