Северная буря - МакКенна Джульет Энн (чтение книг TXT) 📗
— Но ты говоришь, уже есть дракон на юге Архипелага, выполняющий веления неизвестного колдуна? — вернулась Мелита к сути того, что тревожило ее собеседницу.
— Который, вполне вероятно, убьет Дева, если я не покажу ему, как сражаться на равных, — согласилась светлокосая колдунья. — И тогда, конечно, он вызовет еще больше бедствий по всему Архипелагу, убивая невинных алдабрешцев и давая им еще больше поводов ненавидеть, бояться и уничтожать любого волшебнорожденного, какой им встретится.
— Учитывая, что ни один волшебник в здравом уме не станет странствовать по Архипелагу, невозможно сказать, как далеко к северу прокатится эта дикая неукрощенная магия, — развила Мелита мысль Велиндре. — Сколько крови ты желаешь взять на свою совесть? И какие объяснения собираешься дать, почему ты скрыла подобную тайну от Хадрумале? Как я понимаю, Дев никому не рассказал о своем небольшом приключении?
— Не думаю, — вздохнула Велиндре. — Вот этим-то я и занималась: пыталась узнать больше о драконах, чтобы найти другой выход. Пока не нашла.
— Имеются какие-то иные средства убить или прогнать дракона? — Мелита нахмурилась.
Велиндре кивнула:
— Или некий способ найти чародея, который призвал этого дракона, и убить его. Только Саэдрин спасет меня, если Совет что-то об этом узнает.
— Ты говоришь, дракон, вызванный чарами Отрика или Азазира, являет собой воплощение чистой стихии? — Мелита подняла руку, и ее кольцо с изумрудом сверкнуло на солнце. — Я не хочу этого знать, Лучше бы мне не знать. А вдруг и впрямь есть другой выход? Дай минутку подумать.
Велиндре сидела, глядя в окно. Дети на площади внизу беспечно играли, крича и смеясь, в небе протянулись облака. В пяти концах колокола пробили полдень, и эхо затихло вдали.
— Ты говорила, что дракон чистая стихия, вылепленная и связанная волшебством? — спросила Мелита некоторое время спустя. Велиндре кивнула. — Как ты полагаешь, можно развеять такие чары? Или внести чуждую стихию, чтобы противопоставить волшебству внутри создания?
— Не знаю, — Велиндре взглянула на нее, полуоткрыв рот. Потерла лоб тыльной стороной ладони. — Не исключено.
Мелита улыбнулась:
— Не худо, конечно, запереться ото всех, ломая голову над задачей, но недаром говорят: ум хорошо, а два лучше, пусть даже это ум старухи вроде меня.
— Почти невозможно ввергнуть в небытие свое собственное подобие дракона, раз уж оно сотворено, — задумчиво проронила Велиндре. — Не знаю, возможно ли проделать такое с драконом другого волшебника.
— Полагаешь, делу помогло бы, если бы того дракона создал волшебник, настроенный на ту же стихию, что и ты? — спросила Мелита. — Или на ту же, что Дев? Ты говорила, он подумывает пустить встречный огонь?
— Здесь, конечно, есть о чем подумать, — протянула Велиндре. — Но как ввести иную стихию? Она должна быть противоположна? Или возможно решить дело между собой: воздух и огонь как союзники.
— Похоже, это один из вероятных ответов, которые поднимают множество новых и более трудных вопросов, — горестно заметила Мелита. — Как ни неприятно такое говорить, но ты скорее найдешь ответы на Хадрумале, чем в Релшазе. Мастер очага Каллион во многих отношениях напыщенный толстый дурень, но здесь-то он именно тот, кто мог бы дать тебе совет. Или твой отец, хотя нетрудно себе представить, сколько слов он потратит, чтобы сказать тебе, что мол, прежде всего не следовало соваться к Азазиру. — Она улыбнулась в ответ на резкий взгляд Велиндре. — Я ведь была дочерью, как и матерью, моя милая.
Велиндре опять поглядела в окно.
— Я подумала: а не самое ли разумное просто запереть то, что я постигла, в самых дальних тайниках памяти? Кажется, в свое время Совет пришел к выводу, что столь опасное знание должно быть утрачено. Следовало бы смыть его из анналов чародейства к тому времени, когда Азазир достигнет последней цели, к которой, похоже, стремится.
— Утраченное знание имеет неприятную особенность возвращаться, порой весьма некстати, — живо откликнулась Мелита. — И если ты будешь помалкивать, Деву это не поможет, я права?
— Ты права, — вздохнула Велиндре.
— А теперь прости, дорогая, но у меня есть и другие дела, — Мелита встала, подобрав сверток и веер. — Заходи ко мне, если я чем-то еще могу помочь. И вообще заходи. Я ведь не просто сболтнула, что широкий мир предлагает куда больше, нежели темные замки Хадрумале. — Она одарила Велиндре солнечной улыбкой и тут же с шумом вылетела из комнаты и побежала вниз по лестнице.
Внезапно приняв решение, Велиндре поднялась и несколькими поспешными шагами направилась в двери спальни. Сняв с зеркала шаль, она вставила восковую свечу в единственный серебряный подсвечник перед ним и, щелкнув пальцами, зажгла фитиль. Проворно сплела яркий круг переговорных чар и нахмурилась: зеркало оставалось вызывающе пустым. Колдунья задула свечу и проделала обряды снова. Ничуть не лучше.
Складка меж ее светлых бровей углублялась, пока она подходила к умывальнику с мраморным верхом. Убрав керамический, расписанный цветами кувшин, она провела рукой над широким и мелким тазиком. Капли влаги медленно сгустились из воздуха и осели на дно тазика, образовав небольшую лужицу. Ведьма вновь провела рукой над тазиком, вода зелено засветилась. Но, увы, на сияющей поверхности опять не возникло никакого изображения.
Где же Дев? Слишком далеко? В каком-то месте, ей незнакомом? А у Велиндре нет ничего из его вещей, чтобы найти его при помощи волшебства. Или он скрывается, как и она, чтобы она не выдала его своими чарами?
Велиндре поспешно развеяла волшебство. Она отнюдь не желала обречь Дева на мучительную смерть, предусмотренную алдабрешцами для волшебников. И чем больше она об этом думала, тем нелепей ей казалась идея отправиться на юг, где она могла навлечь такую участь и на себя. Но все-таки надо сообщить Деву, что она почти наверняка возвращается на Хадрумале.
Колдунья вернулась в гостиную и взяла календарь, губы ее невольно шевелились, пока она считала, сколько дней прошло с последнего разговора их с Девом. А не прибыл ли в Релшаз тот корабль, который он ей обещал, и не готов ли ее забрать? У алдабрешцев есть свои способы обмениваться вестями и обилие тайнописей и прочих хитрых способов скрыть смысл от непосвященного. Если корабль здесь, то посланец вождя изыщет способ передать Деву сообщение.
Велиндре покинула свое обиталище, и дверь сама с негромким щелчком заперлась, когда ведьма спускалась по лестнице. Велиндре не остановилась, когда отворилась дверь из гостиной вдовы.
— Я выхожу. Меня не будет некоторое время.
Она толкнула наружную дверь и торопливо сошла с крыльца. Она не замедлила шагов, когда, покинув тихую площадь, очутилась на оживленных улицах. Всякий раз, когда она наведывалась в Релшаз, здесь по улицам сновало все больше народу. Она испытывала раздражение. Но эти людные улицы, увы, самый короткий путь в гавань.
Женщины не спеша изучали многообразие тканей, выложенных на прилавки, и лент, вывешенных у дверей лавок. Те, кто куда-то спешил, толкали чародейку, сворачивая, скажем, к портному, окна мастерской которого выходили на улицу этажом выше. Некоторые женщины шли по двое, по трое, сблизив головы и сцепив руки, поглощенные беседой. Другие отдавали приказания служанкам, следовавшим за ними со свертками и корзинами. Выкрики и увещевания крупных и мелких торговцев звучали все громче, взволнованные споры усиливали суматоху.
— Что-нибудь для твоей чудесной нежной кожи, моя госпожа? — Нахальный коробейник выскочил откуда-то, выставив перед собой деревянный поднос, свисающий с шеи на кожаном ремне. — Весна в разгаре, благородная дама. Как бы солнце не испортило такой нежный цвет лица. У меня есть каломель…
Велиндре хотела его обойти, но улица была слишком запружена народом.
— Прочь с дороги, — холодно потребовала она.
Нахал заулыбался еще пуще из-за того, что ей пришлось спим заговорить.
— Какие у тебя роскошные золотые волосы, моя госпожа. Не иначе как северная кровь…
