Король-колдун - Смит Джулия Дин (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Глава 20
Ободряя себя молитвой, Атайя внутренне приготовилась к тому, что сейчас ее сердце разорвется в жертвенном порыве в момент, когда она переступит границы арены и окажется в мире отца.
Неожиданно в тот самый миг, когда она уже приготовилась пересечь границу, сильная рука дернула принцессу назад — теплая рука живого человека, столь непохожая на безжизненную плоть призрака. Та же рука принялась хлестать Атайю по лицу, приводя в чувство.
— Атайя, очнись! Это обман, черт побери, это всего лишь обман!
Смутное розовое пятно медленно обрело очертания лица. Моргая, принцесса глупо уставилась на него.
— Дарэк? — Мгновенное замешательство, и Атайя, угадав намерения брата, вырвалась из его рук. — Не пытайся остановить меня. Я должна. Пожалуйста… так будет лучше для всех. — Принцесса взглянула на призрак Кельвина, на глазах мерцающий и гаснущий, словно зарница. — Иначе он никогда не простит меня… Пожалуйста, позволь мне… он уйдет без меня…
Дарэк сильно встряхнул Атайю за плечи, выругался и опять ударил ее по лицу. Печатка оцарапала щеку принцессы, по щеке потекла струйка крови.
— Атайя, слушай меня! Сейчас ты должна выслушать меня, даже если никогда раньше не желала меня слушать! — Атайя затуманенным взглядом смотрела на брата и размышляла, до чего же он сейчас похож на отца, только не такой ужасный, как призрак, маячивший перед ней. — Ты не виновата в том, что случилось с отцом. Слышишь меня? Это несчастный случай. Ужасный, непостижимый несчастный случай! Ты ничего не могла сделать — сила твоя была слишком велика, и ты не знала, как управлять ею! — Слова взорвались в мозгу, словно нарыв, неся выздоровление. — Тайлер пытался объяснить мне, что ты всего лишь защищала себя, но я не хотел слушать его. Я был так самоуверен… даже когда узнал, что отец сошел с ума, я был так дьявольски самоуверен. Я никогда не допускал и тени сомнения в том, что ты виновна!
Атайя ошеломленно уставилась на брата. Нет, неправда, Дарэк никогда бы не сказал такое…
— Пусть он уходит, Атайя, — умолял Дарэк. — Перестань делать из него идола — не позволяй воспоминаниям захватить власть над твоей душой. Отец был отличным человеком, но он не был Богом. Он никогда не принимал тебя такой, как ты есть, — всегда хотел видеть тебя такой, какой ты никогда не была.
— Но то, что я сделала…
— Нет, Атайя! — заявил Дарэк непреклонно. Лицо короля находилось на расстоянии дюйма от лица принцессы, дыхание обжигало ее щеки. — В том, что случилось с Кельвином, виноват он сам!
Наваждение Мудреца разбилось, призрак Кельвина растворился и пропал — исчезло поддерживающее его основание. Чувство реальности вернулось к Атайе с головокружительной быстротой и болезненной интенсивностью, словно магическая сила хлынула после снятия печати. У принцессы даже не было времени поблагодарить Дарэка, сказать ему, какой бесценный подарок он преподнес ей. Принцесса посмотрела на брата, затем на границу покровов и внезапно осознала — видимо, сам Дарэк этого еще не понял, — в каком ужасном положении он оказался.
А может быть, он знает, — подумала принцесса, — и готов заплатить эту цену.
Мудрец, у которого только что украли победу, с ненавистью глядел на короля с выражением падшего ангела, изгнанного из рая.
— Глупец! — прорычал он. — Разве я не говорил тебе, что пересекать границы покровов опасно?
Мудрец поднял правую руку, словно в жесте благословения.
— Больше тебе не удастся мне помешать.
Не считаясь с королевским достоинством Дарэка, Атайя грубо отпихнула брата.
— Беги, Дарэк, прочь отсюда!
Убедившись, что Атайя освободилась от пут заклинания, Дарэк подался назад — до спасительной границы всего несколько ярдов. Он успел сделать лишь шаг и согнулся, словно получил удар лошадиным копытом, затем обхватил живот, хватая ртом воздух.
— Intus sanguinet! — вновь произнес Мудрец, и когда Дарэк открыл рот, чтобы закричать, Атайя увидела, что он полон крови, зубы и язык окрасились алым.
— Нет! Это не его сражение! Оставь его!
В голосе Мудреца не было сострадания, губы едва шевелились, когда он ответил ей.
— Все равно он уже мертв. Он знал это еще тогда, когда пересекал границу.
Живот Дарэка вывернулся наружу, ужасная кровавая масса вывалилась на булыжную мостовую к ногам короля. Несмотря на ужас, раздиравший ее внутренности, принцесса бросилась к брату. Мудрецу представилась прекрасная возможность нанести принцессе последний удар, пусть и не в честном бою. Однако, как ни странно, он не воспользовался ею, явно получая удовольствие от созерцания страданий своего врага. Атайя попыталась вытолкнуть Дарэка из пределов круга, но нанесенный королю удар был слишком силен. Дарэк в муках катался по мостовой, не в силах подняться. Лицо приобрело ужасный серый оттенок, его рвало кровью — королевской кровью! — которая крохотными ручейками струилась по булыжникам.
— Дарэк, почему? — молила Атайя, сжимая плечи брата и стараясь унять конвульсии, сотрясавшие его тело. — Это же моя битва. Зачем ты вмешался?
Король отрывисто и коротко пробормотал.
— Я должен был. Я не думал… я просто не мог. — Тело содрогнулось в новом приступе боли. — Я не мог допустить, чтобы ты проиграла таким образом. Только не так.
Атайя опустилась на колени, пытаясь исцелить его раны. Но легчайшее прощупывание сказало ей, что повреждения, нанесенные заклинанием Мудреца, неисцелимы — словно удар меча пронзил все его органы, и теперь жизнь по капле вытекала из тела Дарэка.
Боже, нет… только не он. Только не сейчас, когда мы только что стали друзьями.
— Дарэк? Ты слышишь меня?
Король всегда славился тем, что хорошо переносил физическую боль. Однажды, еще ребенком, Дарэк вывихнул руку, упав с лошади, и стоически воздерживался от крика, пока врач с тошнотворным хрустом вправлял ему конечность. Кельвин так гордился мужеством сына, что даже не стал бранить его за то, что Дарэк забыл подтянуть подпругу, прежде чем пустить лошадь в бешеный галоп.
И сейчас Дарэк еще храбрился, но эту битву он безнадежно проигрывал. Король беспомощно шевелил руками, мучительно хрипя от усилий.
— Атайя, сделай что-нибудь… — На губах пузырилась кровавая пена. — Скажи Сесил… — Дарэк захлебнулся кровью, хлеставшей из горла. Другой кровавый ручеек испачкал королевскую тунику и юбку Атайи. — Скажи Сесил и детям, что я любил их.
Первый раз в жизни Дарэк так открыто выражал свои чувства. Атайя поняла, что брат знает — смерть близка.
Последним усилием король стянул тяжелый золотой перстень с пальца и вложил его в ладонь Атайи. Перстень стал скользким от крови, но принцесса, охваченная благоговением, даже не подумала стереть ее.
— Возьми его. Только ты сможешь привести Кайт к миру. Я думаю… теперь… ты единственная, кто сможет…
Король странно посмотрел на Атайю, внезапно осознав, что из всех людей на свете меньше всего он ожидал увидеть у своего смертного одра именно ее. Затем, успокоенный тем, что оставляет свои земные заботы в надежных руках, Дарэк смежил веки. Последний вздох — и тело короля безжизненно опустилось на мостовую.
Атайя провела рукой по редкой бороде, тронутой сединой. Рукавом платья нежно стерла кровь с губ.
Прощай, Дарэк.
Осторожно обходя кровавые лужи, чтобы не запачкать свои прекрасные белые туфли, приблизился Мудрец.
— Он был всего лишь человеком, — промолвил Брандегарт, словно это оправдывало то, что он сделал. — Слишком мало для настоящего короля.
Атайя вытерла глаза липкими от крови руками, оставляя красные полосы на щеках, затем медленно подняла лицо, встретившись глазами с убийцей брата.
— У тебя нет даже этого, Брандегарт. Ты даже не человек и тем более не король, если способен напасть на своего врага, даже не дав ему возможности защититься.
Мудрец равнодушно пожал плечами:
— А скольких колдунов уничтожил он и его Трибунал?
Это не дает тебе права поступать таким образом! Атайе хотелось закричать на него, но она прекрасно понимала, что Мудрец едва ли снизойдет к ее крикам. Волна скорби грозила затопить принцессу, однако пульсирующие покровы напоминали Атайе, что сейчас не время плакать — не здесь и не сейчас. Иначе Мудрец воспользуется ее слабостью, чтобы нанести смертельный удар.
