Наследник клана - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon" (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Главарь последовал за ним, вот только если они думали, что подобными жертвами смогут отделаться от анимированных мертвецов, то сильно ошиблись, подставляя прирождённым хищникам спину и пробуждая в поднятой тёмными духами мёртвой плоти инстинкт первобытных охотников. То чудовище, которое получило в свои объятия Сёму, уже рвало его плоть, пожирая самые нежные части и явно магическим путём поддерживая жизнь и сознание в визжащем и верещащем парне. Новоприбывшие члены стаи, не задумываясь, накинулись на других брошенных «Безродных», а вот самый крупный монстр, видимо, вожак, зашипел так, что аж заложило уши, и ринулся в погоню за убегающими.
Кровь, бьющая во все стороны, чавканье и повизгивание тварей, хруст раздираемой острыми зубами плоти и звонкие щелчки размалываемых сильными челюстями костей. Ну и, наконец, безумные крики всё никак не умирающих жертв. Всё это знатно ударило мне по мозгам, при том, что я едва-едва удерживался от рвотных позывов. Когда же одна из самых мелких тварей вдруг вскинула голову и уставилась прямиком на меня...
Ужас, охвативший меня в этот момент, трудно передать словами. Я даже сложил первые объёмные печати «Сефры», но то ли чудовище отвлеклось не на мою персону, то ли не заинтересовалось, но оно, поводив высоко поднятой головой, вернулось к кровавому пиршеству.
Вопли давно уже прекратились, я же, не в силах оторваться от жуткого зрелища, словно в трансе наблюдал за трапезой. А когда монстры одновременно вскочили и сорвались с места, рванув в ту сторону, куда убежали «сахаровцы» и их вожак, оставляя за собой ошмётки недоеденного окровавленного мяса, я так и остался сидеть в прострации. Когда же чуток отошёл, меня наконец-то вырвало горькой желчью, которую только и смог исторгнуть из себя пустой желудок.
Закончив это не самое приятное действо и бездумно утерев рот рукавом, я выждал ещё минут двадцать, потихоньку возвращая себе более-менее адекватное состояние и на корню давя безотчётный страх перед лесом, который словно мерзкий червячок зародился в душе и никак не желал умирать. Нечто подобное я уже испытывал один раз в своей жизни, в тот момент, когда она первый раз сделала резкий поворот и серые, безликие стены приюта, казалось, сейчас раздавят моё хрупкое тело, а белёный потолок в жёлтых разводах рухнет на голову.
Как ни странно, в тот раз мне очень помогла психологическая встряска, которую организовали детдомовский Бугор с верной свитой, пожелав сразу же подмять под себя новичка. Уже после драки, отбывая наказание в своеобразном карцере, я почувствовал, что стало легче, чем в первый момент, когда безликие судебные исполнители привезли меня в это подавляющее волю место.
Справился тогда, справился и сейчас, просто напомнив себе, что у меня есть цель, а всё происходящее в этом лесу не более чем испытание, которое нужно преодолеть. Да! Связанные с духами чудища - это страшно! Однако и они не бессмертны, нужно просто стать сильнее, и тогда уже тёмные твари будут бояться тебя, а дендроиды облетать листвой и прикидываться сухостоем при одном твоём взгляде.
Ну а показывающие свою истинную, порой отвратительную сущность выпускники... Так не для того ли и придуман в давние времена этот экзамен, чтобы отделить зёрна от плевел. Отбрасывая в сторону рассказы Ольги Васильевны о политической мотивации того, почему Совет Кланов до сих пор сохраняет эту кровавую традицию, я сейчас, в общем-то, даже мог разглядеть в том некое рациональное зерно.
Нет! Это не значит, что мне нравилось происходящее, и я не говорю, что клановые ребятишки в чём-то лучше, нежели те, кому довелось родиться не со стихией, а с первичным или вторичным аспектом, не в высоком небоскрёбе или в малом, но семейном особняке! Уверен, сволочей и моральных уродов среди них не меньше, а то и больше, один Морозов чего стоит! Но всё же многие из них воспитаны в жёстких традициях и чтят клановую честь, как тот же Громов, пусть и пытающийся бунтовать против системы.
Но вот совсем уж слетают с катушек из них считанные проценты, в то время как нынешние события, с подачи тех же Морозовых, показали, как легко у многих бесклановых алчность отодвигает на второй план основную цель задания, и сбрасываются приоритеты «свой- чужой». И я сейчас не про откровенную гниль, вроде группы моего знакомого по «Зимним Забавам»! Ведь по большому счёту все последние месяцы нам твердили только то, что убивать противников на экзамене не возбраняется, демонстрировали, что каждый будет сам за себя, но никто не говорил, что нам в обязательном порядке нужно сражаться друг с другом.
Простой, но хитрый и действенный психологический ход, раскачавший разнообразные социальные запреты. Ведь сама суть задания сводится к тому, чтобы, собравшись большой толпой и защищаясь от обитателей дикого леса, обзавестись заветными слониками, после чего так же тихо-мирно и, главное, дружно вернуться назад! Вот только даже до меня это дошло только здесь - перед «проскинтарием»!
Что такое этот экзамен? Это, по сути, миссия для полноценного чародея, полученная у Княжеского Стола, которая обязательна к выполнению. Нашёл, забрал, принёс! А что будет, если взрослые чародеи вдруг начнут брать у кого-то побочные заказы, да ещё на головы своих же московских коллег? А ведь именно к этому и свелось вмешательство Морозовых, так кто даст гарантию, что выпустившись из Академий, они, не связанные клановыми обязательствами, точно так же не будут принимать тайные заказы от других Полисов и, по сути, вредить Москве? Ведь «своему» предателю ликвидировать «кого нужно» выверенным ударом в спину где-нибудь в Зоне Отчуждения, о чём никто и никогда не узнает, куда как проще, нежели чужакам целенаправленно охотиться за нужной головой!
Я подобрался. Зачатки зарождающейся фобии отступили, а сидеть по кустам и рефлексировать дальше можно было до бесконечности. За это время «аптропеем» уже успели обзавестись две пары участников и один одиночка, спешно покинувшие поляну, так что, если кто-то и дожидался именно моего появления, то уж точно либо выдал бы себя, либо давно обнаружил бы меня. Ну а если нет, придётся действовать по ситуации.
Встав, я уверенной походкой вышел из кустов, не забывая о бдительности, однако лес казался пустынным. Если, конечно, не считать мелких хищников и вездесущих лилипов, этаких пародий на уродливых человечков в полтора указательных пальца высотой, пирующих на останках тройки «Безродных» и бросившихся врассыпную при моём появлении.
Вообще, лилипы - бич полиса покруче крыс и мышей. Вот только увидеть этих далёких потомков каких-то одержимых духами существ, может быть, даже и людей, в отличие от вездесущих грызунов, ну очень сложно. Мистер Грег рассказывал, что в его родных краях их ещё называют «Гремлинами» и считается, что те только и делают, что портят технику, вот только у нас я о подобном не слышал. Да и вообще, не видел их до жизни при Тимирязевской Академии, зато знаю, что они настоящий кошмар для продуктовых складов и магазинов, потому как живут по принципу, что не съем, то понадкусываю!
Никто на меня так и не напал. Подойдя к «проскинитарию», я засунул руку в воротца и, нащупав фигурку слона, забрал его, тут же упаковав в один из нагрудных карманов. Уже собрался уходить, как послышался шелест, и я резко обернулся, готовый броситься в сторону, поймав взглядом тёмную человеческую фигуру, стоявшую рядом с одним из деревьев.
- Антон, погоди! - смутно знакомый голос заставил меня ещё сильнее напрячься, впрочем, нападать на меня никто не спешил.
Из глубокой тени, отбрасываемой кроной, вышел очень даже знакомый мне персонаж. Наглая, самоуверенная морда с чуть прищуренными глазами, тёмные волосы, остриженные под горшок, и немного неказистая для чародея фигура. Не хватало только роговых очков, которые этот тип носил на уроках, впрочем, я никогда не видел, чтобы он в них занимался физухой.
Владимир Комичёв - мой одноклассник, главный подозреваемый по версии Бориса и Ульриха, а также вроде бы Дашкин хахаль, по словам ребят, распространявший за моей спиной объявления о награде от Морозовых. Следовало бы, конечно, набить ему как следует морду, однако делать этого сейчас я не собирался. Поэтому, не поворачиваясь спиной и не отвечая, медленно попятился к краю поляны.
