Память льда - Эриксон Стивен (читаем книги онлайн TXT, FB2) 📗

К счастью, отряд Скворца не потерял ни одного солдата. Но число лошадей неуклонно сокращалось. Конина поддерживала силы людей, ибо взятые с собой припасы давно закончились. Уцелевшие животные тощали с каждым днем. Если бы не умение Калама находить потаенные источники воды, малазанцы навсегда остались бы пленниками бескрайних просторов священной пустыни Рараку.

Но даже вода не спасала преследуемых магов. Пал Сэт’алахд Круль — ягг-полукровка, который однажды, вооружившись мечом с полыхающим благословением неведомого Взошедшего, сумел не только отразить натиск Дассема Ультора, но и заставить того отступить… Следом за ним Этра, колдунья, владевшая магией Рашана… Бирит’эрах, маг Пути Серка, способный вызывать бури… Геллида, ведьма Пути Тэннеса…

Оставался двенадцатый, и последний, чародей. Он словно бы дразнил малазанцев, упрямо двигаясь вперед и оставляя на песке цепочку легких следов.

Пустыня изменила солдат Скворца. Давно уже смолкли шутки и праздные разговоры. Теперь люди шли и ехали молча. Сосредоточенные, прокаленные солнцем. Под стать им были и лошади: поджарые, упрямые, с горящими глазами. От их изможденности не осталось и следа; теперь они были готовы без устали скакать днем и ночью.

Постепенно Скворец начал замечать, какое странное выражение появляется на лице Калама, когда тот смотрит на малазанских солдат и их командира. Глаза проводника недоверчиво щурились, и в них читался восторг, смешанный со страхом. Однако и сам Калам тоже изменился. Если прежде в своих странствиях он никогда не уходил далеко от родного Семиградья, то сейчас словно бы прошел вдоль и поперек целый мир.

Священная пустыня Рараку завладела их душами.

Двенадцатого мага они нашли на вершине холма, склоны которого были изборождены трещинами. Он сидел возле русла пересохшего ручья, на большом круглом камне. Просто сидел и ждал. От его одежды остались лишь жалкие лохмотья. Темная кожа на руках и ногах потрескалась. Только глаза блестели ярко и дерзко, как два кусочка обсидиана.

Скворец видел, каково сейчас Каламу. Однако их провожатый молча развернул лошадь и хриплым голосом доложил, глядя командиру малазанцев прямо в глаза:

— Адаэфон Делат, маг Меанаса. — Губы Калама искривились в усмешке. — Знаешь, командир, я никогда не считал его настоящим чародеем. Мне казалось, он и защиту толком выстроить не может.

Скворец молча проехал мимо него и остановился перед сидящим чародеем.

— Можно тебя спросить?

Голос мага был не громче шепота, но окрестные скалы усиливали его.

— Ну?

— Да кто вы такие, во имя Худа?

— А почему это тебя волнует? — удивился Скворец.

— Потому, что и вы, и я пересекли всю пустыню Рараку. По другую сторону этих холмов находится тропа, ведущая в Г’данисбан. Вы гнались за мной по всей священной пустыне. И не только за мной!

— Остальным повезло меньше, чем тебе.

Адаэфон Делат пожал плечами:

— Я был среди них самым молодым и самым выносливым. Но даже мое тело наконец не выдержало. Я выдохся и не в состоянии идти дальше. — Он повернул голову туда, где молча стоял отряд Скворца. — Видишь ли, твои солдаты…

— Что с ними?

— Твои солдаты уже не те, какими были прежде. Они одновременно стали и больше… и меньше, чем раньше. Рараку сожгла мосты в их прошлое… все до единого. У них больше нет прошлого. — Маг с нескрываемым восхищением смотрел на Скворца. — Они теперь твои, командир. Сердцем и душой. Ты это знаешь?

— Ага, знаю. И не только это… Эй, Колотун, Скрипач! — крикнул Скворец. — Вы на месте?

— Так точно! — хором ответили оба.

Лицо чародея изменилось. Он напрягся всем телом. Командир малазанцев не спеша оглянулся. Сзади, в десяти шагах от него, восседал в седле вспотевший Калам. По обе стороны от его лошади стояли Колотун и Скрипач. Их арбалеты были направлены на темнокожего проводника. Улыбнувшись, Скворец вновь повернулся к Адаэфону Делату:

— Вы оба затеяли хитроумную игру. Если бы не Скрипач, она бы вам удалась на славу. Этот парень так и не научился играть на скрипке, но зато умеет вынюхивать то, мимо чего обычно проходят другие. Он разгадал язык ваших тайных посланий. То какие-то странные царапины на камнях, то труп очередного мага лежит в диковинной позе, и пальцы у него загнуты. Причем с каждым разом загнутых пальцев становилось все больше. Я бы мог прекратить эту игру еще неделю назад, однако… мне самому стало любопытно. Одиннадцать магов. Когда самая первая чародейка открыла тебе свое тайное знание, которым она не могла воспользоваться, — это был вопрос торговли, попытка отсрочить смерть. Да и другие — что им оставалось, какой у них был выбор? Погибнуть от тягот Рараку или от рук малазанских солдат — разница невелика. И тогда ты предложил им… спасение. В обмен на их знания ты помещал души магов в свою собственную. Да вот только можно ли считать это спасением? Наверное, теперь бедняги поняли, что ты обманул их, и бьются, пытаясь вырваться из тюрьмы. Тебя не донимают их крики? Я вот силюсь понять и не могу: ради чего вы с Каламом затеяли эту игру?

Изможденность Адаэфона Делата тоже оказалась иллюзией. Теперь на его лице не было ни малейших признаков усталости. Маг натянуто улыбнулся:

— Их крики, командир, понемногу стихают. Даже такая жизнь лучше, чем объятия Худа. Мы достигли… некоторого равновесия.

— И теперь ты можешь распоряжаться силами одиннадцати своих собратьев?

— Да. Все они нынче подчиняются мне, но у меня нет желания их призывать. Ты спросил, для чего мы вообще затеяли эту игру. Поначалу — только ради собственного выживания. Честно говоря, мы не верили, что ты и твои солдаты дойдете до конца. Мы думали, Рараку поглотит вас. Она и поглотила, но не так, как мы предполагали. Ты и твои солдаты неузнаваемо изменились.

— Не забывай, что это случилось не только с нами, — возразил ему Скворец. — Вы с Каламом тоже изменились, пройдя через священную пустыню.

Маг кивнул:

— Именно поэтому мы сегодня и встретились, командир… Отныне мы с Каламом готовы идти за тобой. Конечно, если ты нас возьмешь.

— Император может забрать вас у меня, — проворчал Скворец.

— Если будешь помалкивать, не заберет.

— А ты что скажешь, Калам? — спросил малазанец, оглядываясь на профессионального убийцу.

— Когтям это не очень понравится, — пробасил тот и с усмешкой добавил: — Бедняжка Стерва. Она будет очень разочарована.

Скворец повернулся в седле, глядя на своих солдат. Их лица казались высеченными из камня. А ведь совсем недавно этих бойцов считали отбросами, которыми в случае чего не жалко и пожертвовать.

— О боги, да что же мы такое тут сотворили? — чуть слышно прошептал он.

В ту же ночь новоиспеченные сжигатели мостов приняли боевое крещение. Убийца, маг и семьдесят солдат ворвались в захваченный мятежниками Г’данисбан и перебили четыре сотни врагов.

Свет лампы потускнел, но, впрочем, в ней уже не было особой нужды, ибо снаружи занимался рассвет. Лагерь просыпался, готовясь к новому дню, и звуки, долетавшие в шатер, постепенно заполняли тишину, которая установилась после рассказа Скворца.

— Переселение душ, — наконец прервал молчание Аномандер Рейк.

— Да.

— Я слышал про переселение одной души — как ее отправляли в заранее приготовленное вместилище. Но чтобы сразу одиннадцать… — Тисте анди покачал головой, как будто до сих пор не мог поверить в правдивость услышанного. — Дерзко, ничего не скажешь. И отчаянно смело. Теперь понятно, почему Быстрый Бен противился моим попыткам узнать о нем побольше… Не ожидал, что сегодня ночью ты раскроешь мне его загадку. Вообще-то, я ведь не просил тебя об этом, командор.

— Не все просьбы, Рейк, выражаются словами.

— Рад, что ты понял меня.

— Большое дело — интуиция, — улыбнулся малазанец. — Подобно тебе, я тоже привык доверять своему чутью.

Тисте анди поднялся на ноги. Скворец последовал его примеру.

— Знаешь, командор, я сильно удивился, когда ты встал на защиту Серебряной Лисы.