Наследник Ордена - Садов Сергей Александрович (бесплатные полные книги .txt) 📗
Весторий кивнул.
Я махнул друзьям и вскочил в седло. Галопом, в сопровождении эскорта из пятнадцати всадников, мы покинули город Его Имени и взяли направление на границу Парадизии.
Понимая, что не стоит разговаривать в присутствии стражников, никто из моих друзей заговорить не решился, но их взгляды, бросаемые на меня, были красноречивее всяких слов. Буефар, кажется, был ошеломлен всем происходящим и испытывал одновременно облегчение и тревогу. Кажется, он с трудом мог дождаться того момента, когда сможет поговорить со мной без всяких помех. Рона же буквально распирала гордость, и он посматривал на меня с видом собственника, как бы говоря: «Это мой друг. Вот он какой. А он еще и не то может». Но дороже всего мне было то уважение, которое я увидел в глазах Далилы. Почему-то оно для меня было гораздо важнее, чем одобрение Эльвинга или восхищение Рона.
Деррон же отношение к происходящему выразил в трех фразах:
– С каждым разом ты удивляешь меня все больше и больше. Интересно, что ты отколешь в следующий раз? Ради того, чтобы посмотреть на это, действительно стоит жить.
Что бы он сказал, узнав, каких сил мне все это стоило? Это явно не то, что можно проделывать каждый день.
– Первый раз вижу, чтобы чужеземец, грешник, как они называют, повелевал святыми стражниками и распоряжался в префектуре Парадизии как в собственном доме, – добавил Мастер.
Через полтора часа мы покинули пределы Парадизии и расстались с эскортом, который сильно упростил оставшийся путь.
– Миглоу, – попросил я на прощание. – Когда вы встретитесь с самозванцем, передайте ему от меня одну фразу. Это назидание для врагов веры. Вы знаете амстерский язык?
– Нет, милорд.
– Тогда заучите буквально: Не стоит копать яму другому, в нее можно и самому угодить. Повторите.
Миглоу повторил. Я исправил ошибки произношения и заставил его повторить снова. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедился, что его можно будет понять.
– Прощайте, Миглоу и не забудьте передать мое послание – оно будет для него весьма полезно.
– Энинг, может хоть сейчас ты объяснишь нам, что происходит? – сердито спросил Буефар, когда мы пересекли границу и расстались со стражниками. – Откуда у тебя документы с такими полномочиями? Да еще в Парадизии?
– Какие документы? – невинно спросил я. – Вы об этих бумажках?
– Что это? – Буефар развернул протянутые ему бумаги. – Но это пропуск в Парадизию и какая-то дурацкая бумага о проверке душ, – удивленно заметил он.
– Вот именно. – Я с некоторым самодовольством потер ногти правой руки о кольчугу и с преувеличенным вниманием полюбовался результатом.
Далила подъехала вплотную к рыцарю, заглянула в бумаги, рассмотрела подписи.
– Ты что, хочешь сказать, что дурачил всех с помощью вот этих вот бумажонок?
– Почему бумажонок? – обиделся я. – Нас даже с почетным эскортом проводили до границы.
Далила звонко рассмеялась.
– Надо быть сумасшедшим маньяком с излишней склонностью к самоубийству, чтобы с помощью этих писулек убеждать власти Парадизии в том, что ты являешься доверенным лицом Окружного Святителя с неограниченными полномочиями, – сквозь смех выдавила она. – И надо быть гением, чтобы заставить их в это поверить. Интересно, кто ты, маньяк или гений?
– Ну вот, уже и в маньяки записали, – мрачно буркнул я. – Нет, чтобы спасибо сказать.
– Между прочим, – как бы невзначай, заметил Буефар, – за незаконное присвоение чинов в Парадизии сажают на кол.
– Я этого не знал, – запоздало испугался я.
– Зато я знал, – отрезал рыцарь. – Представляешь, что я испытывал, слушая твои байки? И как только в них поверили? Это же надо такую чушь придумать: заменяют настоящих людей с помощью магии на искусственных!
– Но ведь поверили. Просто их с детства учили считать власти непогрешимыми. А увидев у меня бумагу с подписью и печатью Окружного Святителя, они все поверили, что я представляю власть.
– Но в бумагах об этом ни слова не было сказано? – рыцарь недоверчиво смотрел на меня.
– Думаете, они читали бумагу? Солдаты читать не умеют, зато знают, как выглядит печать, а Весторию было совсем не до чтения. Он, как только увидел печать с подписью, был озабочен лишь тем, как бы не навлечь на себя гнев Святителя. Но о чем я действительно жалею, так это о том, что я не смогу увидеть лица Нора, когда тот поймет, что угодил в собственную западню.
– Я тоже, – неожиданно усмехнулся рыцарь.
В этот момент к нам подскакал Леонор, отпихнув в сторону Эльвинга, который старался его удержать. Пылая праведным гневом, он обратился ко мне.
– Милорд, эта женщина ударила меня по голове. Я решительно требую справедливости! Она не имела права так делать!
– Ах да, про вас-то я и забыл, господин маг, так обрадовался, что мы, наконец, выбрались из Парадизии. – Мой тон явно не понравился Леонору. – Далила, в следующий раз, если этот господин вылезет со своими глупыми протестами, разрешаю бить его сильнее.
– С огромным удовольствием, – без тени улыбки ответила девушка. Кажется, этот приказ она восприняла со всей серьезностью. Интересно, за что она так невзлюбила мага? Буефар, по-моему, догадывался за что, но сообщать мне не собирался. Ну и ладно.
– Но…
– Тихо! Я еще не закончил. За каким чертом вы вылезли со своими протестами?! Что вы хотели ими добиться?
– Как всякий цивилизованный человек, я обязан был выразить отношение к тому беззаконию, что творили против меня.
– Против тебя?! Другие тебя не интересовали? Ты хоть понимаешь, что едва не погубил нас всех? – от злости я забыл все правила вежливости и кричал на мага, как на сверстника. С точки зрения людей этого мира я имел на это полное право, ибо был намного выше его по положению. Но я-то не был человеком этого мира и до сего момента не мог преодолеть те морально-этические принципы, по которым был воспитан. Сейчас это случилось впервые, но уж очень сильно я разозлился. – Все твои слова о законности для них ничего не значили. У них был свой закон, который они и соблюдали. Единственная наша надежда была на мою грамоту, подписанную Окружным Святителем. А теперь представь, как смотрелась бы вся моя история о специальном задании, вспомни хоть кто-нибудь из солдат или офицер Миглоу твое заявление о том, что мы не подданные Служителя. Как ты думаешь, насколько мы далеко оказались бы в этом случае от того самого кола, про который говорил Буефар? Да ты еще умудрился нанести оскорбление их правителю, перепутав Служителя со Святителем! Ты знаешь, что у них казнят людей и за меньшие ошибки? Мне пришлось из кожи лезть, чтобы они забыли твою глупую выходку. И ты еще жалуешься?
Во время моей тирады Леонор пытался что-то сказать, но всякий раз я его опережал. Но тут он не выдержал:
– Ах, значит, теперь уже я виноват?! Ты, сопливый мальчишка, возомнивший себя рыцарем! Ты и твои идиотские приказы…
Разом смолкли все разговоры, и мои ошеломленные спутники уставились на Леонора. Я понимал, что тот просто не выдержал, что у него сдали нервы, но все равно магу не следовало так говорить о рыцаре. Мои друзья знали, что я отношусь к этому званию довольно формально, но даже они не могли себе представить, чтобы такое оскорбление осталось без наказания. И будь на моем месте обычный рыцарь, то плети – это наименьшее, что его ожидало. А тот, словно не замечая сгустившейся вокруг него грозы, продолжал:
– Почему мы должны подчиняться какому-то мальчишке? Кто он такой, что вы все вытягиваетесь в струнку, стоит ему что-нибудь сказать?
Все уже давно остановились и слушали Леонора. Тот, кажется, сообразил, что наговорил лишнего, но отступать было уже поздно, и он продолжал кричать, излагая свое мнение обо мне и обо всех остальных.
Я не слушал его, размышляя о возможных последствиях этого инцидента. Я могу приказать выпороть его, и никто не возразит, даже наоборот. Буефар уже приготовил плеть, ожидая только моего согласия. Леонора не любил никто. Но я не могу отдать такой приказ. И дело даже не в том, что маг нам еще нужен, а после такой экзекуции мы его обязательно потеряем. Дело во мне – я никогда не смогу отдать такой приказ, это выше моих сил. Он не останется с нами после такого унижения. Но и оставлять без наказания эту выходку тоже нельзя, ибо тогда я потеряю всякое уважение как предводитель, что сильно осложнит наше дальнейшее путешествие. Если я что и усвоил из уроков Деррона, так это то, что командир, потерявший авторитет, уже не командир. И проклинать свою несдержанность, из-за которой все и началось, уже не имело смысла. Не мог я себе позволить и долго размышлять – решение необходимо было принять сейчас. И тут мне пришла в голову одна мысль. Ведь Леонор был наемным работником у Нарнаха, а Нарнах теперь юридически мой наемный работник, а, следовательно, и Леонор тоже.
