Время колесниц - Чистов Дмитрий (версия книг TXT) 📗
— Что ты сказал ему? — поинтересовался Бринн, когда они уже шли по замощённой деревянными плахами улице Города Мудрецов.
— Ничего особенного. Сам посуди: раз в храмах сейчас время богов, то почему боги не могут свободно пройти туда?
После недолгой прогулки они оказались у массивного здания с плоской крышей, парадный фасад которого был оформлен двумя парами круглых массивных колонн. Святилище Среброрукого с полным правом могло считаться наиболее монументальным сооружением Огненного Города, а жреческий орден бога Нудда, без сомнений, в местной касте мудрецов считался самым богатым.
Проигнорировав пытавшегося заступить им дорогу привратника, все трое вошли в храм через служебный вход — маленькую калитку, прорубленную в восточной стене. Дом Нудда многократно расширялся и достраивался без всякого плана, постепенно занимая близлежащие кварталы, и со временем превратился в настоящий лабиринт из залов, келий, крытых переходов и двориков. Ван, по всей видимости, уже неоднократно посещал этот храм и уверенно вёл их лишь ему известным путём.
Хозяин сидел посреди круглого зала с куполообразным сводом на мозаичном полу из мелкой речной гальки. Подле на специальном коврике расположился, поджав по себя ноги, первосвященник Нудда; в руках он держал стопку деревянных табличек, испещрённых столбцами мелких значков.
— ...Двенадцать плащей тёмной шерсти, восемнадцать плащей светлой шерсти, пятнадцать пурпурных туник, дюжина красных, туфель с медными пряжками... с медными пряжками... эээ... — Он со стуком переложил дощечки и отыскал среди них нужную, — с медными пряжками — три дюжины. Меховых плащей на холодное время года, с серебряными фибулами, две дюжины по полгривны за штуку. Теперь припасы: мёда шесть бочек по гривне за две малых меры, сидра три дюжины бочек, зерна засыпано восемнадцать ям по гривне за три больших меры...
— Постой-ка! — прервал его Нудд, задумчиво поглаживая свою заплетённую и умащённую бороду. — Как это — по целой гривне? В прошлом году...
— Так ведь неурожай, — ответил жрец и вновь забубнил: — Патоки три дюжины мер, меди восемь дюжин слитков, свинца...
— Отвлекись ненадолго, о лосось мудрости, о парящий орёл, с высоты своего полёта в равной мере прозревающий прошлое и будущее! — бесцеремонно рявкнул Пращник, приблизившись к ним вплотную.
Жрец осёкся на полуслове и вопросительно посмотрел на своего патрона. Тот радостно ухмыльнулся, махнув ему в сторону дверей:
— Продолжим позже!
Священник смиренно поклонился, собрал рассыпанные дощечки и направился к выходу; однако не по прямой, как следовало бы ожидать, но строго следуя причудливым изгибам и кривым растительного орнамента напольной мозаики.
— Радуйтесь, светлоликий Ван и ты, Бринн т'Ллеу. В моём доме вы всегда лучшие гости. Однако скажите, разве при входе вас не задержала охрана?
— Мы её не заметили, — объяснил Пращник, — а охрана, вероятно, не приметила нас.
— Впрочем, это неважно. — Повинуясь небрежному жесту бога, из воздуха появились низкий стол и четыре пиршественных ложа. — Сейчас распоряжусь подать угощение. Жертвенный барашек оказался сегодня особенно сочным!
Барашек не заставил себя долго ждать; когда же гости расположились на ложах, Нудд продолжил:
— Итак, рассказывайте. Ты, Ван, всё проповедуешь?
— Время от времени.
— И каковы успехи?
— Похвастаться нечем. Вчера на рынке опять пытались побить камнями.
— Такова горькая судьба всех пророков, — притворно вздохнул Среброрукий. — Людская неблагодарность у Племён вошла в поговорку; именно по этой причине я не чиню тебе препятствий, хотя вовсе не разделяю твоих странных идей. А что поделывает наш юный друг? Сына Огама и его первосвященника не было видно в наших краях со времени битвы пяти кланов!
— После окончания войны мы некоторое время провели в Священном Бреге, а затем отправились в странствия, — ответил Бринн.
— Очень интересно. Когда-то, пару-тройку тысяч лет назад, я тоже исходил весь белый свет вдоль и поперёк. Изменился ли мир за прошедшее с той поры время?
— Не думаю. Если и изменился, то совсем незначительно.
— Расскажи, где вы побывали и что видели. — Нудд прищёлкнул пальцами, в зал вошла вереница приписанных к храму рабов, нёсших глиняные тазы с водой для омовения пальцев, блюда с закусками и кувшины с напитками.
— Мы были в далёком городе Дессе, стоящем на берегу залива озера, которое столь велико, что никому не под силу разглядеть его противоположную сторону; к берегу там подплывают огромные лодки из дальних краёв. Каждая такая лодка вмещает в себя целых две дюжины гребцов и множество редких и дорогих товаров; люди Десса сами спускаются на плотах и лодках по лесным рекам и выменивают у местных племён шкуры и меха за бесценок. Меха они, в свою очередь, обменивают на товары чужеземцев, а живут на средства, вырученные от торговли. Мы также бывали в племенах охотников; большинству из них неведом секрет выплавки бронзы.
Услышав это, Ван довольно улыбнулся.
— Далее наш путь пролегал через дикие земли, где на сотни лиг вокруг не найти живой души. Местные племена предпочитают на всякий случай убивать всех незнакомцев. Были мы и на юге, в открытой степи, по которой гуляют жаркие ветры, пылевые бури и малочисленные народы скотоводов. Мы заходили в курганы — жилища ши и беседовали со странными незримыми обитателями древних дольменов, слушали тихие голоса горных шахт и пение каменных кругов; побывали на Чёрных Полях и у Наковальни Дана.
— Воистину, множество нераскрытых тайн хранит наш мир, в особенности его окраинные земли!
— Однако не менее любопытно происходящее в хорошо известных нам областях, — заметил Бринн. — Странные вещи творятся в Священных городах; пришедши снова в Ар, мы обнаружили больше перемен, чем их накопилось за последние две-три сотни лет!
— Чистая правда, — признал Нудд, потянувшись к блюду с крупными яблоками. Выбрав из спелых плодов один, он с аппетитным хрустом надкусил его и затем продолжил: — Прошедшая война ощутимо подорвала силу воинских кланов. Наши витязи слишком искусны; своё боевое мастерство они передавали из поколение в поколение, оттачивали веками. Сражение у стен Ара повлекло за собой, как вам, наверное, известно, огромные жертвы: так, хольдерин-ги потеряли в нём более половины своих бойцов. С другой стороны, народу отныне хорошо известен и иной способ защищать свою общину. Железо — дешёвый металл; с его распространением становится возможным хорошо вооружить не жалких несколько сотен мужей, а тысячи ополченцев. Теперь каждая семья касты общинников в Аре обязана содержать за свой счёт одного тяжеловооруженного пехотинца. Пускай это со временем станет их священным правом и обязанностью, подобно голосованию в народном собрании, — о том я позабочусь лично. Все молодые юноши по достижении зрелости будут проходить особую подготовку у опытных учителей из воинского сословия на протяжении одного года и заодно нести службу по охране стен и окружающих Огненный Город поселений от набегов кочевников.
— А какое же место ты в своих планах отводишь хольдерингам?
— О, после смерти досточтимого патриарха в руководстве касты -произошли некоторые... э-э... перестановки.
— Хольдер умер?!
— Да. Через год и день после битвы. Славный старикан; он был моим другом, и сейчас мне его очень не хватает. Впрочем, хотя сын Торнора тихо скончался в своей постели, а не на поле брани, никто не сомневается в том, что отец с почётом принял его в своих потусторонних чертогах. Вслед за ним в курган добровольно последовали все его четырнадцать жён, а также девять дюжин специально отобранных невольников при двенадцати колесницах и пяти дюжинах боевых коней из моих собственных конюшен. В Чертогах Торнора найдётся кому прислуживать и ублажать Хольдера, и ни в чём он не будет испытывать недостатка! Тризна же на могиле продолжалась целую седмицу, в течение которой воины съели целое стадо свиней и выпили небольшое озеро пива. Воистину, устроители понесли тогда немалые расходы!
