Время перемен. Лабиринт Безумия (СИ) - Лисина Александра (читать полную версию книги .txt) 📗
Она гордо вскинула голову и промолчала, словно не заметив лютого взгляда Таррэна, брошенного на обезумевшего мальчишку из-под опущенных век.
— Я не давала тебе повода считать меня своей, придурок. Надо было свернуть тебе шею еще тогда, когда ты надумал припереться ко мне той ночью. Жаль, что Шранк отговорил.
Адвик вдруг хрипло рассмеялся.
— Ты ведь не узнала меня, верно?
— Разве я должна была?
— Помнишь мальчишку, который бросился со Стрелковой Башни? Давно, двадцать лет назад? Помнишь, как ты убила его? Помнишь, как он кричал сверху, что любит, а ты назвала его глупым щенком, потерявшим разум от похоти?
Белка несильно вздрогнула.
— Аддик…
— Да, — жестко сказал Адвик, глядя на нее в упор своими крупными темными глазами. Его лицо внезапно исказилось, как от внутренней боли, поплыло. Плечи напряглись и пошли мощными буграми мышц, которых прежде не было видно, но быстро опали и как-то разом сгорбились. — Он был моим сыном, Белка. Единственным сыном, которого я десять лет искал по всему Интарису, а нашел здесь. В Серых Пределах. Но не успел его спасти.
— Что?! — неслышно прошептала Гончая, во все глаза рассматривая молодого парня, которому едва стукнуло двадцать пять. — Но… как это возможно?! Он же был не старше тебя!! Аддику едва исполнилось двадцать! Он сам сказал, он не мог обмануть!
— Неужели думаешь, ты одна не стареешь? Неужели думаешь, что на Лиаре не найдется мага, способного продать мне эликсир долголетия? Глупая девочка! Не думай, что я не знаю твоей тайны! Понятия не имею, как и где ты его достала, кто помог тебе купить это бесценное зелье, но когда-то у меня были средства даже на него. На все, что угодно, и тогда мне казалось, что вся жизнь еще впереди.
Она внезапно посерела и широко распахнула глаза.
— Ты…
— Мне больше полувека, если тебе интересно, — зло прищурился Адвик, с удовлетворением оглядывая ее потрясенное лицо. — Пятьдесят три, если точнее, так что на самом деле я старше даже нашего сурового Воеводы. Понятно? Я принял эликсир в двадцать три, но до сих пор, как видишь, неплохо выгляжу. И останусь таким еще очень надолго. Меня много бросало по свету. По морю, по суше, в пустыне и в лесах Интариса, я бывал в храмах Ланнии и вдоволь насмотрелся на глупые ритуалы занийцев. Я всегда был бродягой, Белка. Меня всегда тянуло в дорогу, я никогда не мог усидеть дома больше одного месяца даже тогда, когда узнал, что на далеком севере у меня родился сын. Я долго откладывал этот день, выжидал, когда он станет старше и сможет меня понять. Нашел для него способ остаться таким же молодым, как и я когда-то, хотя денег не всегда хватало даже на хлеб и воду… но кровь Перворожденных в смеси с порошком из костей хмеры, пропитанных соков храмовника и слюной карадума, творит чудеса. А деньги всегда можно украсть. Или убить кого побогаче. Я потратил много времени, чтобы накопить достаточную сумму, а когда нашел подходящего мага и отыскал старый дом в богом забытом городе, оказалось, мальчишка решил стать Стражем и ушел в Серые Пределы! И вот, я вернулся за ним сюда, взял его след, добрался до нужной Заставы…
Белка угрюмо насупилась: пояснять что-либо стало излишне.
— В его смерти не было моей вины. Он хотел лишь напугать меня, но не удержался на шпиле, соскользнул и упал. Даже Велимир не смог его спасти. Тебе просто не повезло.
— Может быть, — усмехнулся Адвик. — Но я не только поэтому выпросил у Светлого твою жизнь. Видит бог, он хотел бы сделать это сам, но поклялся, что не тронет тебя. И такая цена за смерть сына меня вполне устроит.
— Что? Решил позабавиться? — презрительно усмехнулась Гончая, с трудом удерживая равновесие на онемевших стопах.
— Почему нет? Ты всегда мне нравилась, и мне интересно, каково это — попробовать такую недотрогу, как ты.
— Ну-ну. Слюнями только не захлебнись!
Аркан неожиданно сально улыбнулся, на мгновение отстранился, нашарил что-то на поясе и, зайдя за спину, резким движением набросил ей на шею тонкую стальную нить. Гончая мгновенно дернулась, захрипела, забилась, но вырваться не смогла — только опасно побагровела и судорожно вдохнула. Тончайшая нитка из аконита крепко врезалась в кожу, пережала важные жилы, сильно натянулась, едва не опрокинув навзничь, но спустя пару секунд чуть ослабла.
— Как видишь, я хорошо подготовился, — довольно улыбнулся Адвик. — Аркан, держи ее, пока я перевяжу веревки! Да хорошо держи, чтобы не дернулась! У нее хватит силы, чтобы уложить нас обоих, но через аконит не переступить даже ей.
— Уверен, что справишься?
— Да. Только придуши немного, чтобы не брыкалась.
Аркан пожал плечами и послушно затянул удавку, вынудив Белку пошатнуться и обмякнуть. Его напарник, убедившись, что она потеряла сознание, споро развязал старые путы, завел безвольно повисшие руки за спину, накрепко стянул. Да так, что ее плечи жестоко вывернулись в суставах, а под доспехом проступила маленькая грудь. Затем ловко распутал ноги, расстегнул заклепки на лодыжках, безжалостно вспорол таким же ножом из гномьего акконита драгоценную чешую питона и умело связал лодыжки. Незаметно перевел дух (ох, как опасно играть в такие игры с этой дикой кошкой!), упруго поднялся, после чего кивнул Лису и уже гораздо спокойнее принялся стаскивать остальное.
— Ну вот, а ты говорил: не получится. Еще как получится. Главное, в глаза не смотреть, — довольно пробормотал Адвик, ловко управляясь с привычным делом. Он стремительно расстегнул крохотные заклепки на поясе, прошелся по бокам, что-то нажал, куда-то надавил, где-то надрезал. После чего потянул образовавшиеся лоскуты и оставил обвисшую на руках Аркана Гончую почти полностью раздетой. — Прекрасно. Полдела сделано.
Таррэн зло выдохнул сквозь намертво сомкнутые губы и бешено дернулся. Если бы мог, то вырвал бы проклятую розу вместе с корнем, насквозь бы протащил через себя ее колючие ветви, но увы — Танарис знал, как можно обездвижить даже его могучее тело. А потому он только беззвучно рычать от злости и в бессильной ярости смотреть, как два похотливых урода деловито ощупывают беспомощную жертву.
Белка неожиданно вздрогнула и, придя в себя, выгнулась всем телом, порываясь добраться до обоих.
— Тихи, тихо, девочка, — покровительственно похлопал ее по обнажившемуся плечу Адвик, снимая клочья черной чешуи с лодыжек, голеней и бедер. При виде упругого тела и белоснежной кожи сочно причмокнул и, облизнувшись, потянул отрезанные лоскуты уже с живота. Под его жадными руками мелькнули причудливые узоры, вытравленные кровью Темного эльфа, небольшая крепкая грудь, изящная шея, мягкие руки…
Адвик удовлетворенно улыбнулся и даже отступил на шаг, чтобы вдоволь налюбоваться.
— Хороша девка!
Таррэн глухо застонал, искренне ненавидя себя за эту унизительную беспомощность. За свое увечье, которое не позволяло прыгнуть и свернуть этим уродам шеи. Свою слабость, медленно сочащуюся из порезов кровь. Эльфийскую кровавую розу, что до сих пор скользила холодной змеей по его телу, в клочья разрывая кожу и легко вспарывая мышцы, из которых, подобно вампиру, вытягивала все соки. Но даже сейчас, когда в глазах темнело от боли, в ушах бился бешеный стук собственного сердца, когда ноги онемели от вонзившихся туда шипов, а из горла не могли вырваться даже страшные ругательства, он не мог не восхищаться Белкой.
Казалось, он никогда не видел ее прежде. Не знал, что бывает такая ослепительная женская красота. Не знал, что хоть кто-то мог соперничать с несомненным превосходством женщин его расы, но Белка… она действительно была совершенной. Ее тело будто вылепил из белого мрамора гениальный скульптор. Каждую черточку, каждую мышцу, каждый изгиб ее идеальных пропорций. От тонких лодыжек до гневно раздувающихся ноздрей и бешено горящих глаз, в которых сверкала ледяная бездна ненависти. Изящные голени, переходящие в стройные бедра совершенно умопомрачительной формы. Мягкая ямка над лоном. Гибкая талия, на которой так естественно смотрелись бы заботливые мужские руки. Идеальная линия груди, два упругих холмика, к которым так и тянуло прижаться губами. Восхитительно тонкая шея, бархатная кожа. А сверху, накрывая все это великолепие роскошным покрывалом, сиял безупречно выверенный, нанесенный с поразительной точностью рисунок. Алая нить, причудливо вплетенная в белоснежный мрамор. Эльфийская кровь, пропитавшая эту мягкую кожу и навечно оставившая там свой красноречивый след. Он тянулся, как и предполагал Таррэн, от кончиков пальцев на правой кисти, через плечи, волнующую своими формами грудь, вниз, на живот, где складывался в изумительно красивый и невероятно сложный узор из полукружий, колец, крохотных алых листьев и изумительной формы бутонов, над которыми, как капельки росы, зависли едва заметные черточки рун. Затем плавно спускался на левое бедро, колено, голень и только у левой лодыжки внезапно обрывался неоконченной линией, в которой умелый толмач безошибочно разглядел бы начатое когда-то, но так и не нанесенное имя — имя ее будущего Хозяина, Повелителя и Господина, которому была предназначена эта красота.
