Левая Рука Бога - Хофман Пол (читать полные книги онлайн бесплатно txt) 📗
36
Прошло около шести часов, прежде чем Боско вошел в комнату, где был заперт Кейл, с двумя письмами в руке. Одно из них он отдал Кейлу. Кейл дважды прочел его с бесстрастным выражением лица. Тогда Боско протянул ему второе.
— Она слезно просила меня вручить тебе это письмо, когда мы возьмем тебя в плен. В нем она просит тебя поверить, как трудно ей было отдать тебя в мои руки, и постараться простить.
Кейл взял письмо и, не читая, бросил в огонь.
— Я надеялся на чудо, — сказал он. — Но теперь опомнился и сам на себя сержусь. Говорите то, что должны были сказать.
Боско сел за стол, который являлся единственным здесь предметом мебели, кроме койки и стула.
— Тридцать лет назад, когда я отправился в пустыню укреплять дух и молиться, перед тем как стать священником, мать Повешенного Искупителя, мир праху ее, трижды явилась мне. При первом явлении она сказала, что Господь тщетно ждал, когда люди раскаются за то, что убили Его сына, и теперь потерял веру в человеческую натуру. Порочность человека велика на земле, и зраком сердца Своего Он видит лишь бесконечное зло. Он раскаивается в том, что когда-то сотворил человека. При втором явлении она поведала мне, что Бог сказал: «Конец всякой плоти вижу перед собой; всякого мужчину и всякую женщину, сотворенных Мной, ты разрушишь и сотрешь с лица земли. Когда свершишь это, наступит конец мира, спасенные попадут в рай, мужчин и женщин больше не будет». Я спросил ее, как можно сделать такое, а она повелела, чтобы я постился и ждал, когда она явится в третий и последний раз. При третьем и последнем своем явлении она принесла маленького мальчика с веткой боярышника в руке, с конца ветки капал уксус. «Посмотри на это дитя, — сказала она, — когда увидишь его, приготовь его к его работе. Он — Левая Рука Бога, а иначе его зовут Ангел Смерти, и он сделает так, чтобы все эти вещи свершились».
Казалось, что в ходе рассказа Боско впал в транс, как будто он был не здесь, в комнате, в Мемфисе, а снова там, в пустыне Фатимы, тридцать лет назад, и внимал Божьей Матери. Потом словно кто-то выключил в нем потусторонний свет, — он очнулся и посмотрел на Кейла.
— Едва увидев мальчика, которого привели в Святилище десять лет назад, я узнал его. — Он улыбнулся Кейлу очень странной улыбкой, улыбкой любви и нежности. — Это был ты.
Спустя неделю процессия, покидавшая цитадель, ненадолго остановилась. Среди всадников были Лорд Воитель Искупитель Боско и рядом с ним — Кейл. Среди собравшихся посмотреть на их отъезд — Маршал Матерацци, Канцлер Випон и те из его высокопоставленных подчиненных, которые выжили в битве при холме Силбери. Их разделяло оцепление из двух рядов солдат-Искупителей, выставленное для того, чтобы свободный теперь, но невооруженный Кейл не совершил какого-нибудь безрассудства.
Боско в настоящий момент устраивало сохранить Маршала на его месте. Однако он счел неразумным провоцировать Кейла, разрешив присутствовать девушке, и лично распорядился, чтобы она, к своему большому облегчению, не появлялась на официальной церемонии, унизительной для ее отца и всех остальных жителей Мемфиса. Ей надлежало наблюдать и слушать из ближайшего окна. О том, что она должна оставаться невидимой, предупреждать ее было излишне.
Несмотря на все принятые меры предосторожности, Боско не был уверен, что поступил правильно, позволив Кейлу ехать несвязанным. Придержав лошадь, Кейл поверх голов стражников посмотрел прямо на Маршала. Рядом с Маршалом стоял смущенный Саймон. Кейл, казалось, не замечал его присутствия. Он начал говорить так тихо, что его едва было слышно за ржанием нетерпеливо топтавшихся на месте лошадей.
— У меня послание к вашей дочери, — сказал он. — Я связан с нею узами, которые не под силу разрубить даже Богу. Если однажды днем она почувствует легкое дыхание на своей щеке, пусть знает: то будет мое дыхание. И если однажды ночью холодный ветер растреплет, играючи, ее волосы, пусть знает: то моя тень прошла мимо.
Произнеся эту ужасную угрозу, он развернулся, и процессия продолжила свой путь. Уже через минуту она скрылась из виду. В своей затемненной комнате Арбелла Лебединая Шея стояла белая и холодная, как алебастр.
Маршал и его люди молча быстро разошлись, чтобы предаваться печальным мыслям о своем позоре. Вернувшись в сопровождении капитана Альбина в свое палаццо, Випон сказал ему:
— Знаешь, Альбин, чем старше я становлюсь, тем больше верю, что, если бы о любви судили по большинству ее внешних проявлений, она скорее напоминала бы ненависть, а не дружбу.
Полдня спустя процессия покинула дальние подступы к Мемфису и направилась через Коросту к лежавшему за ней Святилищу. За все это время Лорд Воитель Искупитель Боско и Кейл не обменялись ни единым словом.
Из небольшой купы деревьев в отдалении от дороги за процессией наблюдали Смутный Генри, Кляйст и ИдрисПукке.
Когда процессия скрылась из виду, они отправились следом.
Благодарности
Прежде всего моя благодарность — Алексу Кларку, моему редактору в издательстве «Пенгвин», героическому борцу за эту книгу. Также я благодарен моему американскому редактору — Бену Севьеру из издательства «Даттон». Работать с ними было большим удовольствием. Спасибо моему литературному агенту Энтони Гоффу, человеку бесконечно решительному, и Александре Хофман за ее добрый здравый смысл. Без сверхъестественной проницательности Лоррейн Хеджер, разбиравшей мою неудобочитаемую рукопись, печатание этой книги заняло бы в два раза больше времени. Джереми О'Грейди был надежным ловцом моих ошибок. Моя благодарность также правовому отделу «Пенгвина»: Саре Хант-Кук, Кейт Бразерхуд и Шанталь Ноэль.
В эту книгу вместилось бесконечное количество всякой всячины, прочитанной или услышанной мною, — от Книги Судей Израилевых до «Герцогини Мальфи» Джона Вебстера и даже до строчки из старого детского фильма, — всего слишком много, чтобы перечислять по отдельности. Некоторые заимствования стали ключевыми: я в долгу перед Джоном Киганом, написавшим блистательную книгу «Лик битвы», и не только лишь за его описание и анализ битвы при Азенкуре. Книга «Азенкур» Джульет Баркер также была невероятно полезна: там дается подробное описание сложного периода, предшествовавшего битве, — равно как книга Мэттью Стрикланда и Роберта Харди «Великий боевой лук», из которой я почерпнул точные подробности применения лука и арбалета. Жизненную философию ИдрисаПукке я беззастенчиво украл у Артура Шопенгауэра («Афоризмы житейской мудрости» и «К учению о страдании мира»), а мыслям Канцлера Випона задали тон «Максимы» Ларошфуко. Там и сям разбросаны строчки из великого перевода Гомеровской «Илиады», сделанного Робертом Грейвсом.
