Атака неудачника - Стерхов Андрей (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .txt) 📗
— Почему так? — не преминул спросить я.
— А потому что мне так интересней, — с вызовом и задиристо ответил кондотьер. — Это, во-первых. А во-вторых, всерьёз подозреваю, что, истина — это тоже иллюзия. Только высшего порядка. А есть ещё в-третьих, в-чётвёртых… Тебе доложить? Или этого хватит?
— Пожалуй, хватит.
— Вот и хорошо. Разговор на эту тему может быть длиннее сказки про белого бычка, а нам недосуг. Нам решение нужно найти. А о высоком поговорим как-нибудь после войны.
И вновь в салоне надолго повисло молчание. На этот раз прервал его Боря. Вырулив возле Знаменского монастыря на кольцо, он вдруг предложил:
— Мой коннетабль, а что если задействовать канал номер двести?
— Ну ты, брат, и хватил! — не то изумился, не то возмутился Архипыч. — Сам-то понял, что сказал?
Боря стушевался и вновь проглотил язык, а вот я за его идею зацепился:
— Колитесь, господа, что за канал такой?
— Это, Егор, технический канал, — выдержав паузу, пояснил Архипыч. — Мы через него отправляем тех, кого уже развоплотили, Грубо говоря, двухсотый служит грузовым порталом для компоста.
— А что, живому туда нельзя нырнуть?
— Отчего же. Можно. Но только… — Архипыч обернулся ко мне. — Слышал про жёсткую посадку спускаемых космических аппаратов?
— Слышал, конечно, — кивнул я. — Это когда они падают по баллистической траектории.
— Правильно. Так вот это приблизительно то же самое будет. Попасть ты Туда попадёшь, но в каком состоянии, это я тебе, Егор, сказать не могу. Просто не представляю этого. Вдруг тебя так перекрутит всего, что нужный Образ не сможешь поднять, тем более — удержать. Что если так? Ведь для двухсотого, увы, не существует никаких стабилизирующих и защитных ритуалов. Почему, сам понимаешь.
— Но другого выхода нет, — после паузы, сказал я.
— Входа, — поправил Архипыч. Глянул на меня долгим, оценивающим взглядом, понял, что в своём намеренье я твёрд, и покачал головой: — Ну, как знаешь, как знаешь. Моё дело — предупредить.
— Не бойся, начальник, — с напускным запалом сказал я. — Прорвёмся.
Архипыч кивнул:
— Ну, хорошо. Тогда сейчас прямиком к нам в штаб-квартиру и сразу в процедурную.
Едва он это произнёс, в кармане у него зазвенел телефон. Кондотьер крякнул недовольно, долго рылся в карманах, наконец достал и приложил трубку к уху. Послушал, ответил на приветствие звонившего:
— Привет. — И протянул трубку мне: — Это тебя.
— Меня? — не поверил я, но трубку взял.
Звонил Ашгарр.
— Как там у тебя? — спросил он.
Чувствовалось, что сильно взволнован, хотя и старается говорить спокойно.
— Работаю, — ответил я.
— Подвижки имеются?
— Определёно. Что, с Лерой плохо?
— Совсем плохо, уже заговаривается.
Я отвёл руку с трубкой в сторону, выплюнул грубое слово, опять приставил трубку к уху и, не желая удваивать тревогу, сказал чётко и спокойно:
— Всё будет хорошо. Держи её, не отпускай.
— Я стараюсь, Хонгль, — сообщил поэт. — Я очень стараюсь. Но ты бы как-нибудь там побыстрее, что ли.
— Всё вот-вот закончится. Я уже подобрался к гаду… Почти подобрался. Сейчас вот метнусь в Запредельное, встречусь с ним и, думаю, вопрос закрою.
— В Запредельное? — насторожился Ашгарр. — Ты собрался в Запредельное?
— Так надо, — сказал я тоном, сразу отметающим всякие возражения.
Но поэт возражать и не собирался, просто здорово переживал за меня.
— А каким образом ты туда попадёшь? — спросил он озабочено.
— Не тревожься об этом. Молотобойцы пообещали канал подогнать. Правда, этот канал, скрывать не буду, суровый, меня может здорово помять, но выбора нет.
— Суровый… Тогда ведь может и меня… А как же Лера? — На том конце повисла пауза, которая заставила задуматься и меня. Потом Ашгарр опомнился и произнёс: — Послушай, у нас в Подземелье…
И вновь замолк.
— Что там у нас? — поторопил я, косясь на Архипыча.
— Запретная дверь…
— Ну не тяни ты ради Силы кота за хвост. Говори живее.
— За этой дверью ход в Запредельное.
Я чуть не пробил головой дырку в крыши «хаммера»:
— Что там?!
— Прямой ход в Запредельное, — тихо повторил Ашгарр. — Если хочешь — портал. Вуанг им давно пользуется. Несколько лет уже.
— И ты молчал!
— А ты никогда не спрашивал. Да и он просил не выдавать.
— Сволочи вы оба, вот вы кто.
— Он не злоупотребляет, — сразу, как это у нас и бывает всегда, стал оправдывать поэт воина. — Он в основном из одной точки Пределов в другую… Ну ты понимаешь.
А моим возмущениям не было предела:
— Блин, а я-то думаю чего он такой чистенький и прилизанный всегда наружу выбирается. А оно вон оно как. Нормально.
— Ну, в общем, я сказал, а ты там смотри.
— Уж посмотрю.
— Всё, конец связи, мне пора к Лере.
Услышав имя девушки, я сразу опомнился, успокоился и сбавил экспрессию:
— Давай Ашгарр, давай, чувак. Держись там. Я скоро. Я уже.
Сразу после этого Ашгарр отключился. Я вернул трубку Архипычу. Он спрятал её в карман и спросил:
— Как там Лера?
— Плохо.
— А чего шумел?
— Да так, ничего особенного, — ответил я. — Просто у меня сегодня день великих открытий. Надо будет его в календаре кружком обвести, и каждый год отмечать.
— А поподробней нельзя?
— Забей, Серёга. Это наши дела, драконьи. Но теперь так: канал ваш по боку, пойду, как Ульянов-Ленин, другим путём.
— Каким?
— Этого сказать не могу. Не обижайся.
— Уж как-нибудь не обижусь, чай не барышня, — понимающе обронил Архипыч, после чего спросил: — Ну и где тебя в таком случае высадить?
— Если можно, то возле памятника Ленину, — прикинул я расклад. — Только, чур, потом не подглядывать. Лады?
Архипыч в ответ только хмыкнул, а Боря обиженно покачал головой.
Через восемь минут они, пожелав удачи и выдав по моей просьбе большую отвёртку и фонарь, высадили меня там, где попросил. Прежде чем уйти, я сказал им на прощанье:
— Не падайте духом и не качайте головой. Так уж написано мне на роду — потягаться с этим злодеем. Я одолею его или погибну. Если погибну — что за беда? Моя жизнь — не ахти какая потеря. Этот сильный город будет и впредь сопротивляться Козлиной Бороде ничуть не хуже, чем до моего прибытия.
Ничего не понимая, Архипыч с Борей переглянулись и одновременно пожали плечами.
А через две минуты я уже был на пересечении переулка Гашека с улицей Марата, где два противоположно направленных потока Силы рвут Пределы в лоскуты.
Подбежав к водосливу у обочины, я воровато огляделся, ничего и никого подозрительного не увидел, подцепил отвёрткой чугунную решётку, аккуратно сдвинул её в сторону и полез в дыру. Упёрся ногами в края сливного желоба, опустился с головой и, подтащив в два приёма, поставил решётку на место. Затем откинул крышку люка, высеченного в бетонной стене, схватился за вбитую на уровне головы скобу, подтянулся и сунул ноги в распахнувшееся отверстие. Нащупав ступень металлической лестницы, осторожно развернулся, спустился вниз и, врубив фонарь, пошёл по узкому технологическому лазу. Через тридцать три шага луч фонаря воткнулся в ориентир, которым служила муфта на коаксиальном кабеле связи в оплетке оранжевого цвета. Я постучал каблуком и убедился, что стою на медной плите, скрывающая вход в подземелье Тайника. Примостив фонарь на муфте, я отошёл на шаг назад, присел, нащупал кольцо, ухватился двумя руками и, ухнув по-молодецки, что было сил его дёрнул. Петли скрипнули, массивная плита поддалась, пошла и — я едва успел отскочить — тяжело опрокинулась на бетон. Дальше двадцать восемь скоб-ступеней вниз, и вот он — небольшой зал с арочным сводом и тремя проёмами в кладке противоположной стены. Как и положено, я проследовал в левый проём. Прошёл сто метров по настилам из лиственницы, которая за те века, что тут лежит, стала прочнее мрамора, и вновь попал в зал с тремя проёмами. Теперь я нырнул в правый тоннель и снова — вперёд, вперёд, вперёд. В общей сложности затратив полчаса (я шёл очень быстро, быстрее обычного, чуть ли не бегом) и миновав ещё полдесятка залов-близнецов, я добрался до последнего. В этом зале, который я называю Предбанником, напротив входа глухая стена. Для тех, кто знает секрет, на самом деле никакая не глухая. Используя фонарь вместо кисти, я быстро нарисовал лучом на стене пылающий цветок с нераскрывшимся бутоном, полюбовался чуточку своим художеством и произнёс заклинание с одиннадцатью «о» и одиннадцатью «е»:
