Неприятности по обмену (СИ) - Бахтиярова Анна (читаем полную версию книг бесплатно .TXT) 📗

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Пожалуйста, пожалуйста, — зашептали девочка, мало веря в успех.

Но картина откликнулась. Поднялся ветер, взметнув чёрные Викины волосы. Тело сделалось невесомым, в животе потеплело, словно там поселилось маленькое солнышко. Средняя дама подмигнула, и девочку втянуло внутрь.

Мика тайком пробиралась на кухню. В темноте. Ох, и скрипучий пол в доме! Половицы сговорились и жаловались на нарушительницу. Настроение хуже некуда. Девочка чувствовала себя беспомощной и беззащитной. А заодно полураздетой. Платье сестры не закрывало даже колени! Мика едва не расплакалась, увидев себя в зеркале. Будто бродяжка из Лесовии или Простории. В Моревии дети прислуги и те одевались приличнее.

Бабушка легла спать засветло, жалуясь на плохое самочувствие. Велела внучке-самозванке самой приготовить ужин. Но Мика не рискнула высовывать нос из сестринской спальни. Дома она ни к одной кастрюле не прикасалась, хотя на кухне бывала часто. Там работала Роза — мама единственной подружки. Кухарка всегда угощала девочек сладостями. Удивительно, что и Мика, и Риа умудрялись оставаться худышками.

До поздней ночи Мика «сражалась» с тремя дамами, нарисованными наоборот — как зеркальное отражение картины, через которую девочка попала в Обыкновению. Гениальный прадед умел создавать магические полотна-пары. Заходя в одну, колдуны видели, что происходит по другую сторону. Но прежде девочка не слышала, что картины способны превращаться в двери.

Мика просила дам о помощи, ругалась, искусала от досады губы, но портрет упрямился. Выбившись из сил, она легла спать. Сон не шёл. Постель близняшки — сущее издевательство: неудобная, узкая, жесткая. Повернёшься на один бок — колени в стену упираются, на другой — ступни с кровати свисают. На разные голоса возмущался желудок. Мика сдалась, когда в ночном небе за маленьким, по меркам Моревии, окном растаяли звёзды. Выскользнула из спальни в поисках еды.

Кухня встретила пугающей тишиной. На улице светало, небо из чёрного превращалось в серое, стареющая луна утратила яркий жёлтый цвет. Однако в крохотном помещении оставалось темно и неуютно. Мика дрожала от волнения. Она понятия не имела, какой магией обладают здешние предметы. Не могла им ничего противопоставить, если вздумают напасть.

Утром на маленьком белом ящике стояла кастрюля. Теперь обитал один чайник. Мика обрадовалась и ему: жажда мучила не меньше голода. Самозванка напилась прямо из носика, решив не доставать посуду с железной, не внушающей доверия полки. Блаженно вытерла губы и продолжила поиски съестного. На столе нашлись пустая ваза и солонка. Последняя надежда оставалась на шкаф.

Он не подвёл. На полке, на уровне глаз, лежал хлеб необычной прямоугольной формы в странной прозрачной оболочке и коробка с аппетитно пахнувшими печеньями. Мика, ахнув от восторга, протянула руку к еде, но стряслась новая напасть. Большой белый ящик издал жуткое рычание и зашатался. Девочка застонала и кинулась прочь, прижимая к себе украденный хлеб. Схватить печенье она не успела.

— Уфф, — выдохнула Мика с облегчением, закрыв дверь спальни, и вытерла взмокший лоб.

Отдышавшись, она съехала на пол. Разорвала прозрачную оболочку и оторвала внушительный кусок хлебной корочки зубами. Да, она благородная леди Моревии. Но нынче, знаете ли, не до манер. Вкус украденной еды оставлял желать лучшего, но сейчас девочка съела бы и морскую капусту, которую обычно не переносила.

После позднего ужина (или раннего завтрака?) снова захотелось пить. Но Мика боялась возвращаться на кухню. Белое чудище стерегло крохотную комнату и не терпело вторжений.

— Это вы виноваты! — попеняла девочка, с укором глядя на трёх нарисованных дам.

Женщины не отреагировали. Улыбались, как и раньше, но Мике в полутьме почудились насмешки.

— Ах, так?! — прошипела она.

Вскочила и ударила кулаком по полотну, угодив в подол средней дамы.

Рукоприкладства картина не стерпела. В лицо ударил вихрь. Взлохматил волосы и сменил направление, затянув драчунью внутрь.

Мика закашлялась, плохо понимая, где находится.

Она стояла на четвереньках на влажной от росы траве.

— Ну и ну, — протянул знакомый голос.

Это было всё равно, что слышать себя со стороны.

— Почему ты в моём парадном платье? Не могла джинсы надеть?

Мика повернулась и встретилась с «отражением».

— Виктория, значит, — проворчала она, оглядываясь. — То есть, Вика.

Они находились в картине гениального прадеда. Но вокруг всё было неправильно. Мика привыкла, что внутренняя часть полотна выглядит, как комната. В окнах на противоположных стенах раньше отражались два мира: цветочный зал в «Жемчужной короне» и квартира хозяйки полосатого кота Степана.

А теперь… теперь комната превратилась в ухоженную лужайку. Вдали высился замок с башенками, тот самый, что прадед изобразил на картине. Хорошо хоть три дамы не прогуливались. Неизвестно, чего от насмешниц ждать. На месте окон появились две приоткрытые двери. За одной Мика разглядела очертания игровой комнаты. Вторая вела в спальню Виктории в Обыкновении.

Итак, вы с папой живы, — проговорила Мика, вставая с травы, и заметила на любимом сиреневом платье жирное пятно. — Что это? — спросила она гневным шепотом.

— Неудачный ужин, — отмахнулась Вика. После купания она облачилась в то же платье. — Подумаешь, у тебя столько одежды, что три класса можно нарядить на бал.

— Зато у тебя сплошные мужские штаны! — припечатала Мика.

— Это джинсы! — возмутилась Вика. — Модная одежда!

Близняшки смерили друг друга сердитыми взглядами, одновременно сложили руки на груди и прыснули со смеху. Уж больно одинаково получилось.

— В пучину платье, — смирилась Мика. — Но лучше сразу признавайся, что ты ещё натворила?

— Ничего особенного, — Вика подозрительно отвела взгляд. — Слуг прогнала из ванной комнаты и… — она примолкла, а потом выпалила. — И леди мегеру в жабу превратила. Но это не нарочно. Правда! Я не умею колдовать. Рукой взмахнула, а она сидит и квакает.

— Кого в жабу? — задохнулась от ужаса Мика. — Леди Малену?!

— Её самую, — закивала Вика смущенно. — Не переживай. Твоя бабушка… то есть, наша бабушка мегеру расколдовала. Правда, теперь я… в смысле, мы… ты наказана. Будешь сидеть в покоях и вышивать.

У Мики голова пошла кругом. Злыдня-гувернантка побывала жабой, а ей заниматься вышиванием ни за что, ни про что? О, боги моря! Иголка с ниткой — один из худших кошмаров!

— А что у тебя? Бабушка Анфиса догадалась, что ты самозванка? — спросила Вика. — Надеюсь, ты не взорвала дом колдовством?

— Если бы, — проворчала Мика. — Колдовство в Обыкновении не работает. Обыкновения — это мир, в который вы с папой угодили, — пояснила она, поймав удивленный взгляд сестры. — Обычно он закрыт от колдунов. И, видно, неспроста.

Девочка замолчала. Не хотелось признаваться, что рылась в личных вещах сестры и читала адресованные матери письма.

— Идём, — объявила Мика, беря близняшку за руку. — Вернемся в «Жемчужную корону» и обо всём расскажем бабушке. Она могущественная колдунья. Придумает, как вызволить папу и вернуть ему разум.

— Ты ей доверяешь? — спросила Вика с сомнением. — Мне леди Деметра не показалась дружелюбной.

— Доверяю.

Мика покривила душой. Бабушка всегда была для неё загадкой. Но что-то следовало делать. Не оставлять же отца в Обыкновении.

Мика прибавила шаг и…

— Ох, — она потерла лоб. Вместо желанного входа в родной замок ждала встреча со стеной — невидимой, но прочной.

Мика ударила в неё кулаками, но та осталась непреодолимой преградой. Девочка в ужасе посмотрела на сестру. Неужели, они застряли в картине Руди?!

— Не верю, — сердито покачала головой Вика и протянула руку, чтобы коснуться стены, но обнаружила пустоту. Второй сестре картина преград не чинила.

Мика повторила попытку и вновь уперлась во что-то плотное.