Бес в ребро - Шаргородский Григорий Константинович (серия книг .txt) 📗
Из песни слов не выкинешь, как и не отменишь того факта, что мы оба взрослые мужики и имеем определенные потребности. Свои проблемы Гена решал без посредников, а вот мне никак не удавалось покинуть станцию, дабы посетить прекрасных дам веселого баронства. Так что Баламут подбирал для меня кандидаток, причем, если верить его словам, ажиотаж в баронстве по этому случаю был дикий. Дело в том, что интим с магом дарит недару — человеку, не имеющему магического дара — массу очень ярких ощущений. Увы, сам маг подобной радости лишен напрочь. В том смысле, что для него секс остается простым сексом.
Кто бы еще год назад сказал, что меня огорчит факт образования очереди в мою постель, плюнул бы шутнику в левый глаз, но поди же ты…
Странное ощущение, когда девушка во время секса испытывает нечто феерическое, а тебе остается лишь смотреть на это практически со стороны — участие вроде принимаешь, но вопли партнерши портят весь кайф. Впрочем, это не значит, что я откажусь от общества очередной красавицы — критерии отбора у Гены очень строгие, хотя сам он довольно непритязателен.
За две недели я успел накопить в себе много чего лишнего… в смысле нервное напряжение, так что заводился по мере приближения вечера. Поэтому неудивительно, что, как только западный караван встал у зарядных тумб, я не приступил к запуску процесса зарядки, а начал мучить камеру, пытаясь поймать момент выгрузки. И поймал, но ничего не понял. Из второй фуры по откидной лестнице спустился сначала Гена, затем он поймал два каких-то баула и начал принимать пассажирок. Первую он аккуратно снял с лесенки и очень нежно подержал на руках. Со второй обошелся более прозаично, просто проконтролировал, чтобы она не сверзилась с лесенки.
Но меня взволновала как раз не странная галантность друга, а личности прибывших дам.
Как бы это сказать помягче… обычно девочки фрау Катарины выглядят более импозантно — кокетливые шляпки, корсеты, из которых выпирает все, что только можно, и юбки, спереди собранные в складки так усердно, что порой белье видно. А здесь мы имеет двух дам в скромной одежке. Не в том смысле, что бедно одетых, просто дорожные платья закрывали все мало-мальски соблазнительные места.
В общем, у нас налицо недоразумение, грозящее перейти в скандал.
Сумев как-то взять себя в руки, я начал процедуру зарядки аккумуляторов фур и позволил заправщикам отправиться на ужин. Привычные манипуляции немного успокоили меня, так что появление Баламута с подружками было встречено скорее с любопытством, чем с раздражением.
Да уж, это точно не бабочки фрау Катарины. Обеим лет по двадцать пять. Не сказать что дурнушки, но по-немецки ладненькие и серенькие. У той, что держала Гену под руку, настроение решительное и слегка дерзкое, а ее напарница явно чувствовала себя не в своей тарелке и отчаянно краснела.
— Дорогие дамы! — с места в карьер развел политесы Баламут. — Позвольте представить вам моего шефа и старинного друга. Он у нас маг, станционный смотритель, да и просто во всех смыслах видный мужчина. Никита, познакомься. Это Грета и ее подруга Клара.
То, как именно расставил акценты мой друг, подразумевало, что на место в моей постели претендует только Клара, а Грета смотрела на меня совершенно без вожделения.
От такого заворота я на мгновение впал в ступор, даже пропустил сбой в работе магопреобразователя, но быстро исправил ситуацию, благо в такие моменты шляпа с обручем всегда на мне.
Так, теперь перейдем к гостям.
— Милые дамы, не могли бы вы недолго подождать в коридоре? Нам с Геннадием нужно пошептаться.
Похоже, дело хуже, чем я предполагал. Клара, сменив цвет лица с красного на бледный, чуть отступила, а вот подружка Баламута вцепилась в его локоть. Она явно уже нашла место, где у него находится «пульт управления», и вознамерилась сразу расставить приоритеты. Даже не знаю, что там Гена успел насвистеть ей о порядках на станции, но он явно что-то напутал.
— Никита, — с укоризной сказал доморощенный Ромео, — веди себя прилично!
Прилично? Это он зря, и не только он.
Может, со стороны я сейчас выгляжу психом, но причины для агрессии у меня были. Не всегда хорошо знать, что в отношении тебя чувствуют другие люди. Гена явно пребывал в состоянии легкого любовного отупения, а вот в эмоциональной ауре Греты скользила холодная оценка. Она осматривалась вокруг с решительностью будущей хозяйки и, кажется, уже включила мою особу в какие-то свои далеко идущие планы.
Впрочем, последнее было домыслом, потому что столь глубоко копать мне не под силу. А вот раздражение и даже недовольство, вызванные моими, как ей казалось, чрезмерно резкими словами, читалось легко — это и добило меня окончательно.
Мне даже не пришлось напрягаться. Просто отпустил сдерживаемую злость — и она автоматически выплеснулась через ментальный амулет.
Сам я не видел, но те, кто попадал под мою коронную «ауру мрака» говорили, что в такие моменты вокруг будто темнеет, а мой голос становится рокочущим, низким и даже рычащим:
— Вышли обе!..
Не особо званые гостьи тут же испуганными мышками выскользнули в коридор. Даже массивную дверь за собой не забыли закрыть.
Конечно, нехорошо использовать свои умения против беззащитных женщин, но ситуация не располагала к благородству — ну вот не люблю бесцеремонности. На дух ее не переношу вкупе с наглостью. От кого бы они ни исходили. И если учитывать изменения в моей психике, сам удивляюсь столь мягкой реакции.
— Никита, ты что творишь?! — тут же взвился Гена, которого от моих закидонов защищал мною же выданный артефакт.
— Аналогичный вопрос, — не остался я в долгу. — И сразу же вдогонку спрошу: где обещанная жрица любви из благочестивого дома фрау Катарины?
— Я привез вариант не хуже. Дамочка сочная и совсем не против замутить с магом, — не моргнув глазом, ответил Баламут.
Вот такой он меня бесит больше всего. Простой как табурет — четыре ножки, сиденье, никаких затей и полная уверенность в своей правоте. Добрые намерения, которым выстлан путь известно куда, для него являются оправданием любой бестактности.
Япона икебана! Что-то меня заносит; возможно, он прав насчет воздержания, но сути дела это не меняет.
— Гена, ты не ответил на вопрос. На ее сочность мне плевать, так как томатную пасту варить я не собираюсь. Где та, за кем тебя посылали, в смысле красивая, развратная и профессиональная?
— Дались тебе эти проститутки… — уже не так уверенно, но все еще не признавая своей оплошности, проворчал мой старинный друг. — Грета подумала…
— Я даже не сомневаюсь, что в вашей сладкой парочке думает в основном она, а ты если и подключаешься к процессу, то совсем не той головой, что нужно.
— Слушай, — не выдержал Баламут, — хватит на меня рычать! — Не нравится — езжай сам и выбирай что душеньке угодно.
— Может, ты и прав… — сквозь зубы ответил я, но сумел взять себя в руки и сменил концовку своего заявления: — Вести себя с дамами столь грубо — не совсем хорошо. Так что давай устраивай гостей на ночлег в свободные комнаты для персонала. И прошу тебя, объясни им очень вдумчиво и убедительно, что в операторскую соваться не стоит, чтобы там ни нашептывали тараканы в их милых головках! Все, не заставляй дам ждать, это действительно невежливо.
Баламут явно хотел сказать еще что-то, но и сам понимал, что с каждой секундой промедления теряет вес в глазах своей новой возлюбленной. Так что он быстро покинул операторскую.
То, что мой друг влюбился, было понятно по его совершенно неадекватному поведению и хаосу в эмоциональном фоне. Не бывает в мире совершенства. А ведь это тот самый матерый волкодав, который держал свою ротную стаю ментовских штурмовиков в ежовых рукавицах. Бандюки всех мастей боялись его до икоты. В походах по диким местам он всегда вел себя как альфа-самец, уверенно ведя группу и успевая контролировать состояние самого слабого звена — одного ленивого пузана по имени Никита. А вот в быту Баламут во всем полагался на свою супругу. Его походы по инстанциям всегда заканчивались скандалами. Что же касается больниц, то от самого факта нахождения там мой друг страдал намного больше, чем от ран.
