Вспомни меня (ЛП) - Бобульски Челси (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt, fb2) 📗

Я не уверена, когда произошла эта перемена (думаю, примерно, как и предложение о замужестве), но мне становилось всё труднее вести себя так, будто мне небезразличен этот мир и эти люди — эти ходячие, говорящие банковские счета, которые обратили бы на меня осуждающий, яростный взгляд, если бы знали мои истинные чувства. Как будто я была здесь посмешищем, а не они.

У меня начинает болеть голова, а мышцы напрягаются, когда самодовольное хихиканье и напыщенные комментарии эхом отдаются в ушах. Кажется, мне не хватает воздуха.

— Милая, — шепчет мама. — Ты в порядке?

— Не очень, — отвечаю я.

Официант ставит передо мной четвёртое блюдо — говяжье филе, которое минуту назад казалось восхитительным, но от запаха у меня сводит живот. Я резко встаю, ударяясь коленом о стол.

Все взгляды обращены на меня.

— Прошу прощения, — бормочу я. — У меня немного болит голова. Все эти путешествия, вы же знаете. О, пожалуйста, не вставайте, — я жестом прошу всех мужчин сесть обратно. — Мне просто нужно отдохнуть. Пожалуйста, извините меня.

Отец свирепо смотрит на меня, но у меня нет сил беспокоиться о грядущих последствиях его гнева, не тогда, когда каждая частичка моего существа сосредоточена на том, чтобы поставить одну ногу перед другой. Я дышу короткими, неглубокими вздохами, и внезапно мне кажется, что грудь сдавливает сердце, но я сохраняю улыбку на лице, говоря себе: «Ещё немного. Почти на месте».

Вестибюль почти пуст, но несколько человек поворачивают голову в мою сторону, когда я прохожу мимо. В животе у меня хлюпает, а кольца впиваются в распухшие пальцы. Я ускоряю шаг, мой разум кричит, что надо найти большое открытое пространство, где я могу подумать, где могу вдохнуть воздуха раньше, чем паника поглотит меня целиком.

ГЛАВА 8

НЕЛЛ

Я БЕГУ ПО коридорам пятого этажа, моя длинная хлопчатобумажная ночная рубашка развевается позади меня. Маленький мальчик со светлыми кудряшками бежит впереди меня, оборачиваясь и крича:

— Ты никогда меня не поймаешь!

Я смеюсь. Звук отражается от стен, высокий и звенящий. Я следую за ним коридор за коридором, через бесконечный лабиринт с дверями и маленькими, чердачного размера окнами, непроглядная ночь давит на стекло. Каждый раз, когда маленький мальчик оглядывается на меня, его глаза становятся немного ярче, щёки немного розовее, и моё сердце наполняется радостью.

Даже когда я преследую его, я знаю, что это скоро закончится. Мы не можем делать это вечно. Мы будем разорваны на части неподвластными нам обстоятельствами.

Нам придётся попрощаться.

Но не сегодня. Сегодня вечером мы юные и свободные, как птенцы, летящие высоко над миром, где нас никто не найдёт.

Я заворачиваю за другой угол. Мальчика нигде не видно, но дверь в середине коридора закрывается. Улыбаясь, я поворачиваю ручку и проскальзываю в тёмную комнату. Дверь за мной закрывается, и маленький мальчик хихикает. Я пальцами шарю по стене в поисках выключателя. Слышу, как мальчик дышит позади меня. Я позвоночником натыкаюсь на металлическое кольцо, свисающее с потолка. Я поворачиваюсь, сжимаю его в пальцах и тяну.

Над нами вспыхивает одинокая лампочка Эдисона.

Маленький мальчик стоит передо мной, но он больше не выглядит молодым и энергичным. Его светлые кудри пепельные и ломкие, мёртвые пряди, которые, как кажется, готовы рассыпаться от одного прикосновения. Кожа под его глазами иссиня-чёрная, а розовые щёки превратились в воронки под слишком острыми костями. Его губы синеют, кожа трескается, когда он говорит. Застывшая коричневая кровь просачивается сквозь трещины, покрывая его губы, как железнодорожные шпалы.

— Это происходит снова, — бормочет он.

Я прижимаюсь к двери, моё сердце колотится в груди.

— Что?

— Он придёт за тобой.

— Кто придёт за мной? — спрашиваю я. — О чём ты говоришь?

Он наклоняется вперёд, и его позвоночник скрипит. И затем, так тихо, что я почти не слышу его, он шепчет:

— Беги.

* * *

Я вздрагиваю и просыпаюсь.

Я понятия не имею, где нахожусь.

Колорадо?

В тишине раздаётся булькающий храп, и события дня возвращаются ко мне. Служащий гостиницы, отчаянно пытающийся скрыть гримасу при виде нашей машины, музыка, доносящаяся из бального зала, лифт, сон.

Я переворачиваюсь на другой бок и касаюсь экрана телефона.

3:01 утра.

Я пытаюсь лечь обратно, прижимая подушку к голове, но образы из кошмара мелькают в моём сознании, как катушка старого фильма. Тёмная кладовка. Маленький мёртвый мальчик, и это единственное слово, просачивающееся сквозь его окровавленные губы.

Беги.

Пыхтя, я соскальзываю с кровати, беру ключ-карту с прикроватной тумбочки и рюкзак из угла комнаты и направляюсь в ванную. Я достаю из рюкзака пару штанов для йоги, майку и поношенные балетные тапочки. Переодевшись, я собираю волосы в свободный пучок, затем на цыпочках прохожу через комнату и, выйдя в коридор, тихо закрываю за собой дверь.

Ходить по коридорам таким ранним утром — всё равно, что ходить через могилы. В тишине есть присутствие, тяжесть, которая заставляет меня чувствовать что угодно, только не одиночество. Мурашки покалывают кожу, и я стискиваю зубы, чтобы не побежать, идя мимо закрытых дверей, пол скрипит под моим весом. Я сворачиваю не туда и оказываюсь в коридоре с большим количеством дверей вместо задней лестницы.

Свет гаснет.

Холодный ветер свистит в тишине, и тяжесть усиливается, как будто кто-то разделяет со мной темноту.

Беги.

Холодный порыв воздуха щекочет мне затылок. Моё сердце подскакивает к горлу, и я оборачиваюсь.

Свет снова загорается.

В коридоре пусто.

Я выдыхаю и бормочу:

— Перестань быть смешной.

Я знаю, как поступить; я просто избегаю этого.

Стиснув зубы, я разворачиваюсь и иду ещё по двум коридорам, шагаю по внешнему коридору с видом на сад, окрашенный серебристо-голубым убывающим лунным светом, а затем шныряю обратно в отель.

Слева от меня появляется главная лестница, а рядом с ней клетка лифта.

Я осторожно протягиваю руку, провожу пальцами по декоративным золотым завиткам и заглядываю в шахту. Лифт находится внизу, где он и стоял с тех пор, как оператор ушёл домой на ночь.

— Видишь? — шепчу я сквозь комок в горле. — Бояться нечего.

Лязгает шестерёнка. Я отпрыгиваю назад.

Лифт не двигается.

Тем не менее, я держусь дальнего края лестницы, подальше от клетки, пока спускаюсь на четыре пролёта в вестибюль. Один человек стоит за стойкой регистрации, но он слишком занят, смеясь над чем-то в своём телефоне, чтобы обратить на меня внимание. Я крадусь вниз по последней лестнице, пересекаю вестибюль и, затаив дыхание, хватаюсь за ручку бального зала.

Дверь открывается.

Я выдыхаю и проскальзываю внутрь.

В зале темно, и моим глазам требуется некоторое время, чтобы привыкнуть к тусклому свету, проникающему через стеклянную стену на другой стороне зала. Иду по ковру, огибая столы и стулья, и поднимаю взгляд на длинный изогнутый потолок, люстры парят надо мной, как хрустальные призраки в темноте.

Добравшись до танцпола, я достаю из рюкзака телефон и наушники и выбираю свой любимый классический плейлист. Затем я начинаю растяжки, используя спинку стула в качестве импровизированной штанги, выполняя основные положения.

После того, как папа вернулся домой, объявив о своей новой работе в Южной Каролине, мой инструктор в Колорадо связался с Чарльстонской школой балета, объяснив мою финансовую нужду, и назначил прослушивание на возможную стипендию осенью, но все рекомендации учителей в мире не помогут мне, если я не останусь в форме.

Я пытаюсь обращать внимание на время — последнее, чего я хочу, это чтобы меня снова поймали на том, что я снова пробралась сюда — но затем музыка усиливается, просачиваясь сквозь мои поры, в каждую вену, клапан и мышечное волокно, пока не кажется, что мелодия — часть меня, единственная причина, что моё сердце бьётся, и я совсем забываю о том, что надо следить за временем. Мои тапочки шуршат по деревянному полу, а разум проясняется, мир вокруг меня расплывается, когда я кружусь.