Истинная поневоле. Авторская версия - Эльденберт Марина (книга регистрации txt, fb2) 📗
– Что происходит? Почему он здесь?
– Можешь не шептать, – говорю я, – он все равно нас слышит.
Рэбел выглядит смущенной.
– Все время забываю, какой у них слух. Но не уходи от моего вопроса.
Ну и как объяснить все подруге в присутствии трех вервольфов?
– Доминик решил мне помочь перед праздниками.
– Смеешься надо мной? – У Рэбел такой вид, будто я сморозила какую-то чушь. – Правда? Я за все время работы здесь видела твоего мужа от силы пару раз. Думала, ты его не подпускаешь к магазину. А этого, получается, впустила в святая святых.
Попробуй его не впустить!
– Дэнвер сам не хотел помогать.
Это чистая правда. Муж ненавидел мой магазин и мою работу, о чем и сказал в вечер последней ссоры. Он никогда мне не помогал. А Доминик сам предложил помочь, хотя мог вообще этого не делать. Вбивал в базу и проверял зачастую раздражающие меня заказы. Еще умудрялся отвечать на вопросы посетителей, блуждающих по торговому залу. Обычно это были привлекательные молодые женщины, и тогда моя волчья суть начинала ощетиниваться. Но он их разворачивал, поэтому она сразу успокаивалась.
– Твой альфа, видимо, хочет, – усмехается Рэбел.
Из-за малыша. Он делает это не ради меня, а потому что я ношу его волчонка. Это логично. Так откуда взялось это разочарование?
К счастью, следующий покупатель отвлекает меня от подобных мыслей, работа идет своим чередом и настолько увлекает, что я не замечаю, как Доминик ко мне подкрадывается, когда магазин снова пустеет.
– Я закончил.
– Надоело?
– Нет. Я проверил все заказы, ввел их в базу и ответил на все письма.
Я приподнимаю брови.
– Что значит – все?
– Все, что там были.
Я иду проверять, и понимаю, что он потратил час на то, что я бы делала неделю. Конечно, я все время отвлекаюсь на помощь Рэбел, на работу на кассе и на личную жизнь, но все-таки.
– Спасибо, – благодарю его искренне.
– Пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть.
– Я еще не устала.
Во мне действительно море энергии, а сейчас только середина дня.
– Это не предложение, Шарлин. Тебе нужно сделать перерыв и поесть ради нашего ребенка.
– Ребенка? – восклицает подошедшая к нам Рэбел. – Владыка, я была права!
Я бросаю на Доминика сердитый взгляд, но он непреклонен.
– Я хотела рассказать тебе. Не так.
– Не имеет значения, как. – Потрясение подруги сменяется беспокойством. – Я могу тебя поздравить? Вас поздравить.
Она пристально смотрит на меня, и Доминик тоже, будто ему действительно интересно, что я отвечу.
– Да, Рэбел, можешь. Не все гладко, но я очень рада своему малышу.
Она прижимает меня к своей большой груди.
– Я так рада, Чарли! Ты как никто заслуживаешь счастья.
А я с грустью думаю, что у меня какое-то странное счастье. Или же я не умею ценить то, что есть.
– Мне нужно на обед, – говорю я.
– Конечно, – кивает Рэбел. – Не торопись. Ребенок, надо же, – последнее она бормочет себе под нос, возвращаясь к делам, оставляя нас с Домиником.
– Возьму пальто, и пойдем. Я знаю один неплохой стейк-хаус поблизости. Нам с малышом там нравится.
– Ты хотела сказать – малышкой? – напоминает он о нашем утреннем разговоре.
– Да, малышкой.
Доминик набрасывает пальто мне на плечи, но выйти мы не успеваем: сначала я замечаю, как напрягаются руки вервольфа, а потом слышу его тихое, но от этого не менее угрожающее рычание.
Колокольчик сообщает о новом посетителе, и в магазин входит Хантер.
Глава 4
Я могу поклясться, что кожей чувствую, как между вервольфами пробегают искры ярости и неприятия. Они застывают друг напротив друга как хищники, готовые наброситься в любой момент. Как волки. Хотя остаются в человеческом обличии и между ними все пространство торгового зала.
К счастью, пустого! Не считая вервольфов Доминика и Рэбел.
Сейчас Хантер не считает нужным скрывать свою суть, поэтому его глаза загораются ярко-синим, и за стеклами очков это смотрится жутковато. Пальцы Доминика застывают на моих плечах, он не сжимает их, но я понимаю – мне просто не позволят двинуться с места.
– Торопишься встретить свою смерть, Бишэм? – Даже голос Доминика напоминает рычание зверя.
– Вообще-то нет. – А вот голос Хантера звучит до холодности спокойно. – Тем более что мы договорились о встрече в другом месте.
– Тогда что ты здесь забыл?
– А как же клиентоориентированность? Видишь ли, это единственный букинистический магазин в Крайтоне, где можно достать нужные мне редкие издания.
– Тебе придется доставать их где-то еще. Или заказывать доставку.
– У нас нет доставки, – шепотом отвечаю я.
– Теперь будет, – отрезает Доминик. – Я запрещаю тебе приближаться к Шарлин и ее магазину.
Историк складывает руки на груди.
– Ты не можешь мне ничего запретить, Экрот. Я не вхожу в твою стаю. Я вообще не являюсь членом ни одной стаи.
– Если хочешь дожить до нашей битвы, придется смириться с моими требованиями. Иначе я буду расценивать это так, что ты снова посягаешь на мою территорию и мою женщину.
Мне становится жутко. Прямо как в тот момент, когда я поняла, что Хантер увозит меня непонятно куда. Я не представляю, что буду делать, если они все-таки сорвутся с цепи и разнесут мой магазин. Но главное – они же могут просто поубивать друг друга!
Я осознаю, что последнюю минуту просто не дышала, и жадно втягиваю воздух ртом. Получается какой-то недостон. И неожиданно Доминик притягивает меня к себе, нежно обнимая и обволакивая собой. Это на уровне инстинктов, что-то настолько глубокое, что я не способна понять или объяснить, но я мгновенно чувствую себя в безопасности. Оп – и я будто защищена со всех сторон. Чувство такое странно, что я на время отвлекаюсь от историка, смотрю только на профиль альфы. Скоро, наверное, все изгибы и впадины на его лице выучу!
– Хорошо, – подозрительно внезапно соглашается Хантер, напоминая о себе. – Я подожду. А когда выиграю бой, вернусь сюда: и в магазин, и к Шарлин.
Идиот! Специально же нарывается!
Но Доминик на этот раз не ведется на провокацию.
– Сначала выиграй, – говорит он.
Хантер обводит взглядом магазин (я только сейчас замечаю, что вервольфы Доминика подобрались и готовы наброситься на него в любой момент) и кивает:
– До встречи на ринге.
А после уходит.
Снова звякает колокольчик, но это уже две женщины, которые не имеют к историку никакого отношения. Внутри меня начинает мелко подрагивать, особенно когда Доминик отстраняется.
– Он больше не приблизится к тебе, Шарлин, – обещает он.
– Если ты выиграешь.
Я всегда была оптимисткой, но сейчас, видимо, мой оптимизм сломался. Даже представлять не хочу, что такое волчий ринг, и как будет происходить бой. Хотя это сделать несложно.
– Я выиграю.
– Он не обычный вервольф, Доминик.
– Он полукровка.
– Нет, дети имани – они как суперволки! Ты же видел, какие у него глаза. Такой будет и наша дочь.
– Даже не сомневаюсь в том, что наш сын родится сильным и могущественным волком.
Я ударяю его по плечу. Вряд ли больно, но мне просто необходимо выплеснуть напряжение.
– С тобой бесполезно спорить!
– Я уже давно тебе об этом говорю. Он ушел, так что мы можем идти.
Только на крыльце магазина вспоминаю, что я ничего не объяснила Рэбел. В последнее время рассеянность – мое второе имя. Но неудивительно, сейчас все мои мысли заняты совершенно другим!
– Доминик, когда будет ваш бой?
– Это неважно.
– Нет, важно, – останавливаюсь я прямо посреди улицы. – Помнишь, мне нельзя нервничать или раздражаться. А я буду раздражаться, если не получу ответы на свои простые вопросы!
Доминик смотрит на меня так, будто готов придушить на месте, но спустя долгую минуту отвечает:
– На встрече с Кампалой.
Так скоро?
И отговаривать его бессмысленно. Мне должно быть плевать, но мне не плевать. Наоборот, сердце сжимается от дурного предчувствия. А потом сжимаюсь я вся.
