Желанная герцогиня - Любимка Настя (читать хорошую книгу полностью .TXT, .FB2) 📗
Он стоял на берегу в виде волка рядом с Илиасом, который мирно спал. Виктрану не оставалось ничего, как лечь, обернувшись вокруг ребенка, чтобы не дать ему замерзнуть.
С некоторым удивлением он заметил, что одежда ребенка прямо по воздуху летит к ним с островка, на котором герцогиня ее оставила.
Священная Роса заботилась об их здоровье. А Виктран четко понял – больше его прикосновения не причинят им вред. Именно этим двоим и тем, кого леди Анастейзи посчитает для себя родными. Не формально, на бумаге, или по праву крови, а именно внутренне…
***
«Учись заново».
Эти слова Священной Пары постоянно звучали в голове Виктрана. Он повторял их каждый раз, когда не мог взять в толк, откуда эта герцогиня взялась. Право слово, она вела себя не как аристократка. Но и крестьянкой ее назвать было нельзя. Женщина совершенно не вписывалась в его представления. И тот факт, что он совершенно не помнил себя, ничем не мешал. Он просто знал, что все должно быть не так, и мог уверенно сказать, где именно «не так». Это было как дыхание: легко и непринужденно.
То, что леди благородных кровей – никакого сомнения не вызывало, но вот должного образования она точно не получила. Образование для того статуса, который имела.
И пусть герцогиня Моррисон была сиротой, и то золото, которое королевство выделяло на ее содержание опекуну, вряд ли было использовано по назначению в полной мере. Но, тем не менее, уж ей-то должно было быть известно, что рамки правил в отношениях госпожи и слуги – незыблемы. Она же обращалась со всеми, как с ровней, не оглядываясь на статус.
Удивляло Виктрана это лишь потому, что юные аристократки, даже обнищавшие, никогда подобным не заморачивались. Наоборот, чаще ставили себя выше других, отыгрываясь на тех, кто ниже по положению. Виктран точно знал, что в своем прошлом высмеивал тех, кто кичился статусом, и сам оценивал окружающих его людей по труду, заслугам и деяниям. Но почему так же относилась к слугам та, у которой за спиной не было защиты? Та, что не имела силы противостоять предрассудкам и высокомерию общества? У этой женщины не было того, кто позволил бы ей такое поведение. Она не имела мужчины, который бы заткнул злые языки и позволил ей просто быть собой, без последствий, без осуждения высшего света. Ведь ее муж – яркий противоположный тому пример, для него все, кто ниже его по рождению – не люди. Какими бы выдающимися не были их заслуги перед королевством или герцогством Дарремским.
Леди Анастейзи совершенно не боялась ни слухов, ни осуждения.
И, вместе с тем, некоторые ее знания ставили в тупик…
К примеру, стекло, за которое так уцепилась герцогиня… Откуда-то Виктран знал и даже был уверен, что вся информация по нему строго конфиденциальна. Ввоз данного товара в промышленном масштабе обсуждался на самом высоком уровне, и к однозначному решению по этому поводу еще не пришли. То, что эдор Рафт привез стекло, не являлось нарушением, все же объем был минимальным. Но то, что леди Анастейзи стребовала себе…
Как она с ним торговалась! Как зазывала в свое герцогство Моррисон и какими терминами сыпала!.. И что самое странное – ее понимали! Виктран не знал большей части этих терминов, а она умело оперировала ими, явно разбираясь в той технологии, секрет которой их королевству еще не открыли! И откроют ли?
С морфа семь потов сошло, когда он понял, каким опасным может быть открытое использование ею подобной информации! Если этот эдор сдаст герцогиню, как человека, сведущего в вопросе изготовления стекла, за ее жизнь и медяка никто не даст.
А потом морф успокоился. Женщину чаще всего никто не воспринимает всерьез… И, скорее, не поздоровится ее мужу. Ведь больше ниоткуда леди узнать такие вещи не может. А Радана Дарремского не жаль.
Вороном Виктран следовал за женщиной. Жадно слушал все, что она говорила своим слугам, и с еще большей жадностью подглядывал за теми моментами, когда герцогиня оказывалась наедине с сыном. Он сам не мог ответить себе, что его привлекает больше всего в таких моментах. То ли нежности, которые срывались с уст герцогини, то ли ее счастливое лицо, когда она это делала… Но завораживало!
«Учись заново», – морф повторял себе эти слова, давясь невысказанным возмущением каждый раз, когда герцогиня вела себя странно.
Ее походы на рынок просто сводили его с ума. Откуда юная леди могла знать, сколько продовольствия потребуется? Откуда так ловко считала и прикидывала (а женщина часто бормотала вслух, и ему не составляло труда различить шепот), что именно нужно будет высадить в первую очередь? Откуда знала, какие заготовки стоит сделать на зиму? Аристократка?
Морф с ужасом подумал, что опекун использовал девочку в качестве рабской силы. Иначе откуда у нее такая уверенность в том, какие овощи являются неприхотливыми и будут расти даже в самых северных землях?
Нет, вместе с тем Виктран знал, что леди обучались домоводству, это были обязательные знания для хозяйки поместья. Однако обычно все ограничивалось кладовыми, которые нужно заполнить, правильным хранением скарба и провизии, умением вести подсчеты и руководить слугами, которые должны выполнять всю грязную работу. А тут… Анастейзи точно знала, что такое ручной труд! Знала не понаслышке!
А еще ее отношение к сиротам… Казалось бы, леди сама сирота. И должна позволять им многое, жалея детей, что оказались выброшенными на улицу и были вынуждены буквально выгрызать себе кусок хлеба. Но нет. Герцогиня отчетливо понимала, кто перед ней. Ее не смущал их возраст, откуда-то она знала, что эти дети – маленькая стая волчат…
И вот этого понять Виктран не мог. Откуда подобное знание жизни? Ему, повидавшему весь мир, отлично были знакомы взгляды этих детей, ловкость их маленьких рук и страх перед будущим. Пусть этого страха с каждым днем становилось меньше, но на самом деле дети никогда не избавятся от него.
И тот факт, что герцогиня отослала предавшую ребят девочку в столицу в качестве одной из сопровождающих любовницу мужа (а разговоры об этом среди ребят не утихали, и прекращались лишь при леди), вызывал восхищение. Не каждая женщина способна на жесткость и жестокость. Даже если это и необходимо.
Она точно знала, что этим детям, несомненно, нужна ласка, но еще больше – твердая рука.
Морф смотрел, анализировал разговоры Тирхана и герцогини, нагло грелся у люльки с маленьким Илиасом и много думал. Чему он должен учиться? Почему должен забыть все то, что подсовывало его прошлое?
А ведь было многое! И самым странным из вереницы видений были кони, которые леди отобрала у своего же управляющего. Морф был уверен, что именно эти кони когда-то согревали его… А значит, он пришел из ее герцогства. Только что же он делал в тех гиблых хиреющих местах?
Увы, пока морф мог только гадать. И быть благодарным тому, что Священная Пара не оставила его, подарив встречу с той, которая вернула его к жизни. Он знал наверняка, что умирал, и даже умер, а леди, сама того не сознавая, выдернула его из лап смерти и с каждым днем наделяла его все большей силой. Герцогиня расплескивала магическую энергию неосознанно, как и ее сын, а морф собирал и впитывал. Тоже, к слову, бессознательно.
А уж после купания в источнике он окреп настолько, что переход в новые формы не выкачивал из него всю собранную энергию, как это было в первый вехим подле герцогини. Казалось, будто источник усыпил радрак.
Вопросов у морфа было много. Особенно к тем моментам, когда его телом управляла божественная воля напополам со зверем. Нет, Виктрану позволили «вспоминать», что же происходило в такие моменты, когда его «я» оказывалось во тьме. Только это все равно ничего не объясняло.
Ни то, почему и кто пытается убить герцогиню, ни то, откуда в королевстве такой сильный маг-менталист… Утраченный дар!
Что бы по этому поводу ни думала сама герцогиня, но Ее высочество не обладала ментальным даром. Она, как и вся прямая ветвь королевской семьи была дуалом – обладательницей двух видов активной магии, что являлось строжайшим секретом.
