Запах Зла - Ларк Гленда (библиотека книг бесплатно без регистрации txt) 📗
– Целься ей в нос. Спорим, что я попаду в нее раньше тебя.
Второй рассмеялся и тщательно выбрал камень из кучки.
– Ты с этого расстояния в бычий зад и то не попадешь.
В их разговор важно вмешался третий:
– Потише, вы! Кто-нибудь может подумать, что вы и в самом деле заключаете пари, и тогда вам несдобровать! Да и не следует сразу целиться в лицо: проповедник, которого я слышал вчера вечером, говорил, что сначала нужно переломать ей ноги, потом целиться в тело и уж только напоследок – в лицо.
– Почему? – спросил первый мальчишка.
– А так выходит дольше, да и больнее. Проповедник говорил, что грешники должны умирать медленно. Так они получают время поразмыслить о своих грехах, и к тому же их мучения становятся… как это… предостережением другим.
Я был не в силах слушать дальше и отошел. Тут вперед вышел Образец веры Ди Пеллидри и встал рядом с Джастрией; за ним ковыляли на своих котурнах другие священнослужители. За высшими иерархами следовали послушники в черных одеждах, неся каждый корзину с пятью крупными камнями – для благочестивых жрецов. Стоявший рядом со мной парень, догадавшись, что я не принадлежу к феллианам, принялся вводить меня в курс дела:
– Им положено кидать раньше, чем это позволят нам. Вроде того, что такова их привилегия. Небось ради нее некоторые и рвутся в жрецы. А ты, пастух, знаешь эту шлюшку с Небесной равнины? Она смазливая, ничего не скажешь.
Я не ответил. Образец веры перечислил преступления Джастрии и огласил приговор, потом затянул молитву владыке Фелли. После каждой строфы он поливал землю душистым маслом – в честь Фелли мудрого, Фелли всемогущего, Фелли справедливого. Когда он закончил, Джастрия плюнула на землю.
Толпа ахнула, затем раздались яростные вопли.
Образец веры взглянул на меня. Я поднял руку и показал ему камень, который я давно уже судорожно стискивал в пальцах.
– Это твое право, – сказал Образец веры, склонив голову, чтобы скрыть свое удивление. Он явно не ожидал, что я воспользуюсь этим преимуществом оскорбленного супруга.
– Эй, – ухмыльнулся стоявший рядом со мной парень, – так это твоя жена, а? Ну давай, пастух! Покажи этой сучке!
Я вышел вперед, подкидывая в руке камень, чтобы определить его вес. Сколько же раз я делал это еще мальчишкой, отправляясь охранять стада селверов от травяных львов! Было очень важно, даже жизненно важно, чтобы все мы научились кидать камни: жители Небесной равнины не убивают никого и никогда, и поэтому мальчишка-пастух должен уметь попасть в бок травяного льва с такой силой, чтобы причинить боль, но не ранить и не изувечить.
Толпа всколыхнулась от мерзкого предвкушения: словно ветер пробежал по траве. Я ощущал кислый потный запах нечестивого вожделения. Я встретился глазами с Джастрией и за вызовом, написанным на ее лице, прочел все то, чего не хотел бы видеть: страх смерти, сожаление о жизни, давшей ей так мало счастья, признание своего поражения, гнев. В глазах Джастрии не было только любви… и нерешительности.
Я увидел, как ее губы шевельнулись, и понял слова, которые она прошептала:
– Да воссоединюсь я с Сотворением. Давай, Келвин!
Взгляд Джастрии теперь предназначался мне, только мне одному. Выражение ее глаз заставило меня похолодеть: не хотел я знать того, что в этот последний момент она чувствовала.
Я прошептал ее имя и подумал: «Да простит меня Сотворение».
Я замахнулся. Время остановилось или это так кажется мне только теперь, когда я вспоминаю тот день? Мне представлялось, что я вижу, как вращается камень, вылетевший из моей руки… один раз, другой, третий – площадь была велика. Я не испытывал ни малейшего сомнения в результате: я знал, как сильна моя рука и как верен глаз. Еще ребенком я всегда кидал камни дальше и точнее всех. Казалось, я целый век следил за камнем в воздухе. Мог ли я в самом деле слышать, как треснула кость, когда он ударил Джастрию в висок? Так мне по крайней мере запомнилось…
Джастрия поникла у столба, на лице ее все еще оставалась слабая улыбка. Камень расколол ей череп. Рана была святотатством, положившим конец ее красоте, так же как и жизни, – мешанина крови, мозга, осколков кости…
Так и пришел конец моей невинности. Откуда ты знала, Джастрия, что я окажусь способен на такое? Откуда ты знала, что я смогу с легкостью отбросить все, что составляет суть любого жителя Небесной равнины? Ты знала меня лучше, чем знал себя я сам.
Я отвернулся, чувствуя глубокое отвращение; я стал совсем не тем человеком, который этим вечером вошел на площадь. Я знал, что никогда уже не буду думать о себе так, как думал раньше. Я начал проталкиваться сквозь толпу. Она бурлила вокруг меня, как водоворот. Люди стучали камнями и выкрикивали оскорбления: я лишил их развлечения, жульнически помешал насладиться видом медленной и мучительной смерти, не дал отмерить справедливое наказание грешнице. Те, кто был далеко от меня, наваливались на стоявших ближе, и я понимал, что им хочется разделаться со мной, чтобы успокоить свои чувства.
Я поднес к губам свисток, чтобы позвать селвера, и сильно в него дунул. Те, кто был ближе всего ко мне, заколебались, не понимая, что происходит: человеческому уху такой свисток не слышен. Двое парней, увидев мое лицо, даже попятились. А на краю площади, там, где появился Скандор, началась паника. Не могу осудить тех, кто поспешил убраться с его дороги. Скандор, разозлившись, плевался и угрожающе скалил свои желтые зубы. Результат бывал устрашающим – да Скандор и в самом деле становился грозным противником: он был способен плеваться зловонной жгучей жидкостью с удивительной точностью на пятнадцать шагов, и получить такой плевок никому не захотелось бы: от зуда и вони избавиться было невозможно в течение нескольких дней.
Я оставил своего селвера некрепко привязанным к одному из огромных деревьев позади бюро по делам религии и закона; ему было достаточно дернуть повод, если бы он мне срочно понадобился, чтобы освободиться. Так и случилось. В ответ на мой свисток Скандор побежал меня искать, расталкивая людей на площади своей длинной шеей и сварливо щелкая зубами на тех, кто не спешил убраться с дороги.
Чего я никак не мог ожидать даже в самых фантастических обстоятельствах, так это что, когда селвер явится на мой зов, на нем кто-то будет сидеть.
ГЛАВА 3
Не будь селверов, не существовало бы и народа Небесной равнины. Не так уж много всего растет на этом плато. Оно расположено высоко – в тысячах футов – над уровнем моря, благодаря чему не страдает от тропической жары и представляет собой скалу, еле прикрытую тоненьким слоем почвы. Однако дожди на Крыше Мекате выпадают в изобилии. Моряки говорили мне, что Мекате омывает теплое течение с юго-запада; ветры, дующие оттуда же, круглый год несут полные влаги облака. Обрывистые склоны плато гонят облака вверх, и, охлаждаясь, они проливаются дождем. Говорят, погода на Небесной равнине такова, что если вы не видите, идет ли дождь, то это только потому, что туман слишком густой.
Селверы, к счастью, любят влажный климат и процветают на том изобилии трав, которые покрывают Небесную равнину, а народ Крыши Мекате процветает благодаря селверам. Их навоз служит топливом для наших очагов и удобрением для наших посевов. Их шкуры дают нам кожу, а шерсть – одежду и одеяла; из костей изготовляются иглы, украшения и бесчисленные другие поделки. Из молока селверов мы делаем сыр, масло, творог. Их твердые как сталь копыта служат прекрасным материалом для ножей и всяких разных инструментов. Мы никогда, конечно, намеренно не убиваем селверов – народ Небесной равнины никого не убивает по своей воле, – но мы – люди практичные, и если селвера приходится забить из-за увечья или если он умирает от старости, в дело идет все до последней шерстинки.
Ты никогда не видел селвера? Ага. Ну тогда представь себе овцу – очень большую лохматую овцу с ногами, как у пони с островов Хранителей, хвостом и ушами оленя, мордой козла и шеей… ну, не знаю, у какого еще животного бывает такая длинная шея. У селвера шея необыкновенной длины и устремлена прямо вверх. Нет, селверы совсем не похожи на ваших келлских лошадей. И покрыты они спутанной шерстью, а не волосами. Масти они бывают серой, черной, белой и всех оттенков коричневого.
