Алхимик с боевым дипломом - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Темнота за окнами была разбавлена красноватым свечением газовых фонарей и яркими взблесками магической рекламы, долетающими с соседней улицы. Смысла закрывать шторы не было — четвертый этаж полицейского управления приходился выше крыш соседних домов.
Конрад Бер еще раз окинул взглядом кабинет, проверяя, все ли готово к завтрашней работе: текущие документы ровной стопкой лежали на краю стола, папки с делами заняли свои места на полках шкафа, очиненные карандаши и позолоченное «вечное» перо покоились в подставке. Страсть к порядку сохранилась в Паровозе еще со времен учебки, поэтому сокращение площади кабинета в два раза не сказалось на качестве работы. Разве что стулья для совещаний подчиненным приходилось таскать из бухгалтерии.
Капитан вздохнул — скоро привычки придется менять. Если отношения с мисс Окли будут развиваться дальше (тут еще неизвестно, кто за кем решил приударить), то будущая жена (пусть немолодая и понимающая) вряд ли позволит мужу ночевать на работе. Да и надо ли ему это?
Он уже открыл дверь и сделал шаг к порогу, когда на столе зазвонил телефон. Это было неожиданно: мало кто знал привычку капитана работать по выходным, тем более в такой час. Подумав, Паровоз ответил на звонок:
— Слушаю.
— Здравствуй, дружище, — отозвался в трубке знакомый голос, — я не слишком поздно?
Все тревожные колокольчики души Паровоза зазвенели разом: он категорически не верил в добрую память черных магов, особенно этого мага. За долгую жизнь среди людей Ларкес хорошо научился изображать дружеские чувства, но сам их (в этом Бер был совершенно убежден) не испытывал. Если бывший начальник вспомнил о подчиненном (впервые за полтора года), значит, ему что-то нужно, и, судя по попыткам вызвать симпатию, не вполне законное.
— Да мог и не застать — я уже домой собирался, — дружелюбно пробурчал капитан в трубку, отмечая на бумажке точное время звонка.
— Слышал, к вам из столицы гости приехали?
— Кажется, у региональных очередная комиссия, — немного небрежно отозвался капитан, — к нам пока не суются.
— Вот как, — спокойно констатировали на том конце линии. — И что хотят?
— Без понятия. А что, есть какие-то проблемы?
— Нет-нет. Сможешь узнать, что им надо?
— Я бы не хотел, — вполне искренне сообщил Паровоз, — у меня еще с прошлого раза волосы не отросли.
В трубке раздался негромкий смешок:
— Да, понимаю. Ну не буду тебя задерживать! Звони, если что.
Паровоз дождался гудков и положил трубку. Предложение звонить было такой же формальностью, как и всякие упоминания об «одолжениях» и «услугах», которыми Ларкес сорил бездумно, не интересуясь, например, знает ли адресат, куда звонить, «если что». Прежний босс был одной из причин, из-за которых Бер так здорово насобачился исполнять роль «йа тупой палицейский» (исключительно из чувства самосохранения).
Капитан записал на листке время окончания звонка и тут же набрал номер телефонистов:
— Это Бер. Определите, откуда мне сейчас звонили, но без фанатизма. Ответ жду завтра утром.
Паровоз постоял, размышляя, потом запер кабинет и спустился вниз на два этажа. Он совершенно точно знал, что его начальник еще на работе: Сатал переволновался, споря со столичным коллегой, а значит, останется ночевать в управлении, дабы не пугать домашних видом озверевшего черного мага. У свирепого регионального координатора было трое малолетних детей, у двух старших черная натура уже вполне определенно заявляла о себе, и отцу было проще вообще не приходить домой, чем пожинать плоды своей несдержанности.
Сатал уже успел кинуть поверх сдвинутых стульев предусмотрительно запасенное одеяло и сменил строгий костюм на мягкие брюки и свитер домашней вязки. В кабинете пахло мятой.
— Чего тебе?
— Возможно, я зря паникую…
— Только короче — я спать собрался.
— Только что мне звонил Ларкес. Просил выяснить, зачем к нам приехали столичные гости.
Сонливость в глазах координатора сменилась острой сосредоточенностью.
— Что ты ответил?
— Сказал, что не хочу связываться, сослался на то, что уже имел неприятности.
— Молодец. Откуда звонили?
— Выясняют.
— Правильно. — Сатал ожесточенно потер лицо, пытаясь собраться с мыслями, но сдался. — Нет, сегодня не выйдет. Завтра с утра разберемся. С этим типом нам надо быть очень осторожными!
— Знаю. Я с ним работал пятнадцать лет, хотя мы и нечасто виделись. Кстати, кто он теперь?
— Это самое забавное — никто не знает. Вроде бы есть человек, а начнешь интересоваться — все тычут куда-то вверх и глаза закатывают. Хотел бы я знать, как он после пятнадцати лет безупречной службы умудрился до такой степени запустить дела. И еще — так вовремя подать в отставку.
— Меня посещали такие мысли, — признался капитан.
— То-то. Завтра будем думать. Серьезно думать. Не знаю, чего Ларкес задергался, но своего финансиста Искусники нам не простят…
ГЛАВА 4
Все утро понедельника я провел с мыслью, что стоит заделаться некромантом хотя бы для того, чтобы поднять из могилы предков и сказать им все, что я о них думаю. Угораздило же им отколоться от своих! Если бы за мной стоял клан Тангоров, никто не посмел бы разговаривать со мной на повышенных тонах — черные семьи ценят свою репутацию и мало заботятся о справедливости.
А вот идея отделаться от полоумных наставников при помощи прессы по здравом размышлении не казалась мне такой уж хорошей. Нет, из надзора меня вышибут, как пробку (зачем им проблемы?), вопрос в том, захочет ли кто-нибудь вообще после этого иметь со мной дело. Я ведь неплохо познакомился с клиентурой черных магов: напуганный, неуверенный в себе обыватель не пойдет за помощью к склочному колдуну, успевшему засветиться в скандале с НЗАМИПС — такие люди хотят за свои деньги покоя и безопасности. Алхимикам тем более не нужен истеричный коллега. Место в «Биокине» не будет кормить меня вечно, как и доходы от двух-трех удачных поделок, о состоятельном будущем и лимузинах с кожаными сиденьями придется забыть. Зато недоброжелатели из надзора про меня не забудут, а живут-то маги долго.
Альтернативой было бегство, причем не просто из Редстона, а вообще из страны (за несколько месяцев до окончания университета, без диплома и даже без печати мага). В мире существовало только три государства, где черный маг мог чувствовать себя в безопасности: наша Ингерника, Каштадар и И’Са-Орио-Т. Причем в Каштадаре все боевые маги объединены в особый орден, с военной иерархией и дисциплиной (на фига мне это счастье?), а империя Са-Орио обладала культурой настолько специфической, что занять там какое-то приличное положение иноземец в принципе не мог. Все прочие страны представлялись мне этакими пигмеями, постоянно мечущимися от одного могущественного патрона к другому. Даже если и есть где-то там место, терпеливо дожидающееся одинокого изгоя, я о нем ничего не знал. И в любом случае на занятиях алхимией можно будет ставить жирный крест — мой врожденный талант определит мою судьбу не хуже иного проклятия. Те же яйца, вид сбоку.
Правда, оставался еще Краухард. Я всегда мог вернуться туда и остаться насовсем — сумрачному краю не впервой прятать кого-то от внешнего мира. Уйти и стать никем, деревенским алхимиком, механикусом в деревне на двадцать два дома, уважаемым обитателем машинного двора, никогда не покидающим свои владения больше чем на неделю. Смогу ли я повторить «карьеру» дяди Гордона, успев попробовать столь многое?
Телепатии не существует, но все люди, наверное, в чем-то эмпаты: глядя на мою спокойную (я два раза по зеркалу проверял!) физиономию, студенты старались не заводить разговор и даже рядом не становиться. Когда занятия в университете кончились, алхимики-одногруппники прыснули от меня во все стороны, как одноименные заряды, — по кратчайшей траектории. Ну и пофиг. До встречи с некромантом оставались сутки, нужно было срочно решать — бежать или остаться.
