Страж морского принца - Арнаутова Дана "Твиллайт" (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
– Ты что, Джи! После всего, что ты сделала? Ты думаешь, я могу это забыть? Подожди немного! Просто подожди, ладно? Все уляжется, за мной перестанут следить, и будет по-прежнему. Я дам тебе титул баронессы, и никто слова сказать не посмеет. Джиад, я никогда не забуду твоей помощи! Обещаю, будет и титул, и земли…
– Не нужно, – утыкаясь лицом в плечо Торвальда и целуя светлую кожу, попросила Джиад. – Не надо титула, мой король. И всего остального тоже. Я просто хочу быть рядом. Вашим телохранителем, служанкой, кем захотите. Обещайте мне это – и других наград не нужно.
– Обещаю, – твердо сказал Торвальд, на несколько долгих сладких мгновений задерживая ее в объятиях и снова со вздохом отстраняясь. – Слово чести Аусдрангов. Ты всегда будешь со мной, любовь моя. Ну все, успокоилась?
Ясно улыбнувшись, он упал на постель, заложив руки за голову, провел кончиком языка по нижней губе, отлично зная, как это действует, и прошептал:
– А знаешь, я передумал. Иди сюда.
– Точно? – переспросила Джиад, не веря своему счастью. – Ты же устал…
– Ничего, отдохну, – фыркнул Торвальд, стаскивая узкие штаны с нескрываемым облегчением. – Вот завтра пошлю всех с делами подальше и отдохну… Иди сюда, говорю. Это королевский приказ как-никак!
– Слушаюсь и повинуюсь, – усмехнулась Джиад, кладя ладони на колени короля, где застряли штанины. – Позвольте помочь вашему величеству…
Стянув узорчатый темный атлас, она отправила штаны вслед за рубашкой на кресло у кровати, потом нежно провела ладонями снизу, от самых щиколоток, вверх – к стройным бедрам, белеющим в полутьме. Наклонившись, поцеловала гладкий теплый живот.
– Хочу тебя, – прошептал Торвальд, подаваясь навстречу. – Давай, Джи. Я так соскучился… Приласкай, как ты умеешь.
– Это тоже приказ? – поддразнила его Джиад, ловя губами его мужскую гордость. – Не могу не повиноваться…
– О да, – выдохнул Торвальд, вцепляясь пальцами в простыню и раздвигая колени шире. – Давай… Еще! Джи-и-и…
Это стоило всего, с горячей томной нежностью поняла Джиад, слушая сбивчивое дыхание и негромкие прерывистые стоны. Прыжка в море, боли, стыда… Уронив на ее плечи тяжелые раскаленные ладони, Торвальд требовательно подавался навстречу, бессвязно шептал что-то, а когда Джиад оторвалась, тяжело дыша, глянул умоляюще и пьяно.
– Нет, ваше величество, – улыбнулась Джиад, одним гибким движением оказавшись на ложе рядом с распростертым телом короля. – Так быстро вы от меня не отделаетесь.
Улыбнувшись в ответ, Торвальд раскрыл объятья навстречу, сказал негромко:
– Моя Джиад. Королева моего сердца…
Мгновенно вспыхнув смущением, Джиад целовала самые сладкие губы на свете, совсем забыв, что у нее самой на губах все еще вкус мужской плоти Торвальда, покрывала торопливыми жадными поцелуями шею и ключицы, округлость плеч и ложбинку на груди. Нежила ртом и пальцами розовые соски, обводя языком сливочно-кремовый ореол вокруг них. Потом, не переставая ласкать, прошептала:
– Скажи это еще раз…
– Про королеву? – хрипло спросил Торвальд, притягивая ее к себе, помогая сесть сверху.
– Про сердце! – выдохнула Джиад, опускаясь на его бедра одним долгим медленным толчком и вскрикивая от переполняющего все ее существо шального счастья.
Уперевшись ладонями в грудь Торвальда, склонившись над ним, она скользила вверх и вниз, отдаваясь как всегда щедро и беззастенчиво, откровенно наслаждаясь горячей жесткостью мужских ладоней на своих бедрах, каждым прикосновением и толчком внутри. И заслуженное блаженство сплело и скрутило их вместе, превратив в единое целое, один трепещущий и содрогающийся комок сладких горячих судорог.
– Как хорошо… – со стоном выдохнул Торвальд, откидываясь на подушки. – Джи-и-и…
– Да, – прошептала Джиад. – Да… Люблю. Мой… Торвальд…
Никогда бы она не проявила непочтительность на людях, да и наедине лишнего себе не позволяла, но сейчас, мокрая от пота и бесстыдно обнаженная, она млела в объятиях не короля Аусдранга, а просто Торвальда. Ее любимого…
– Ты чудесна, – отозвался Торвальд, блаженно прикрывая глаза. – Как же жаль. Нас никогда не поймут…
– Неважно, – искренне сказала Джиад. – Лишь бы ты…
Она не договорила, устыдившись вдруг, что и так слишком часто ноет. Торвальд уже обещал – чего же еще? Обвила руками податливое горячее тело, поцеловала висок, убрав с него влажные светлые прядки.
– Я сейчас уйду, – сказала негромко, словно извиняясь. – Никто не увидит.
– Угу…
Торвальд лежал рядом, расслабленный, притихший, восхитительно пахнущий страстью и ею, Джиад. Потом чуть повернулся, привстал на локте.
– Джи…
– М-м-м? – откликнулась Джиад.
– Ты сделаешь для меня кое-что? Есть одно поручение, я его больше никому не могу доверить, а дело срочное…
В голосе Торвальда звенели вина и смущение: гнать возлюбленную, пусть и воина, среди ночи по делу ему явно было стыдно. Джиад улыбнулась. Ну да, она, конечно, разомлела, как кошка на печи, после такого, но…
– Настолько срочное? – уточнила она, вздыхая немножко напоказ.
– Очень, – виновато отозвался Торвальд. – Я и собирался тебя послать, да вот… Не утерпел.
Повернувшись к нему, Джиад протянула руку, погладила по щеке.
– Говори, – сказала просто. – Я все сделаю.
– Ты чудо, Джи! – выдохнул Торвальд с таким восхищением, что Джиад невольно улыбнулась. – Там на столе пакет. Его надо отвезти в таверну «Три золотые рыбки» и спросить господина Карраса. Только так, чтоб никто не видел. В пакете договор, очень важный!
– Политика… – протянула Джиад, поднимаясь и торопливо натягивая штаны и рубаху, хотя тело так и молило если уж не остаться в постели Торвальда, то хотя бы добраться до собственной и отоспаться вволю. – Что ж, быстрее сделаю, быстрее получу награду, так? Мой король…
Наклонившись, она шутливо чмокнула Торвальда в кончик чуть курносого носа и, не оглядываясь, вышла, застегивая пояс с клинками.
Дворец давно притих, лишь стража на выходе сдвинула алебарды, но, узнав королевскую телохранительницу, разомкнула скрещенные древки и поспешно отдала честь. Два здоровяка, замерших у высокой двери, окованной металлом, были знакомы Джиад, и она забеспокоилась, не распространяется ли приказ Торвальда «чтоб никто не видел» и на них. Но тут уж ничего не поделаешь, охрана во дворце бдит на совесть. И мало ли какие дела могут быть у госпожи мастера меча в городе? Свидание, может!
От последней мысли Джиад даже улыбнулась. Разве может кто-то сравниться с Торвальдом? Глупо было ей, безродному подкидышу, воспитаннице храма, влюбляться в северного принца, которому храм продал ее клинок, но так уж вышло. С первого взгляда в юное чистое лицо наследника северного короля, приехавшего с договором в Арубу, Джиад поняла, что служить ему почтет за счастье. Да, глупо и самонадеянно. Но Торвальд ответил на ее любовь – и это стало вторым величайшим чудом и счастьем в жизни Джиад. Первым было – что она попала в храм Малкависа.
Свернув с главной дороги к дворцу, она прошла парком, свернула на задний двор. Здесь не спали. Светились желтым окна пекарен, где вымешивали тесто для булочек и хлеба к завтраку придворных, чтоб утром подать горячими. Теплилась красными отблесками кузнечная печь, дремлющая, но не потухшая: мастер держал ее всегда готовой на случай какого-то срочного ремонта, но звенеть ночью молотом ему, конечно, никто бы не позволил. Бросал на землю желтый круг света фонарь у дверей конюшни – туда-то и свернула Джиад, сняв фонарь с крюка, чтоб освещать себе путь. Прошла к деннику своего жеребца, сняла со стены сбрую. Не будить же конюхов из-за такой мелочи. В ворохе сена в углу что-то зашевелилось, и из травы показалась заспанная конопатая мордашка, расплываясь в отчаянном зевке.
– Го-о-оспож-а-а-а…
– Спи, – негромко сказала Джиад, узнав своего знакомца. – Я сама заседлаю.
– Ага… – согласился мальчишка, снова сладко зевая. – Я тады еще… посплю…
– Что ж ты здесь ночуешь? – спросила Джиад, седлая коня. – Сено же колется.
