Я – Кирпич (СИ) - О'Санчес (Александр Чесноков) (книга регистрации .TXT) 📗
Ох, доведись мне еще раз попасть на этот взгляд, полный муки, слез и безутешной тоски – выбил бы, на хрен, стекла, выскочил наружу, обнял за слабосильные плечи… и стало бы нас двое сумасшедших против всего остального мира: сбивайте, давите, арестовывайте, лечите, ваша правота – наша с нею неправота!.. Наша с нею! Но не выскочил. Проще всего быть бесшабашным героем в мечтах и обещаниях, а в тот день я смирным притихшим бобиком доехал до ближайшей остановки, пересел в метро, проехал под землей две остановки – от «Спортивной» до «Крестовского острова», прошел чуток по улице Рюхина до ЦПКиО, в створе улицы перевалив через пологий мост, Второй Елагин, пахнущий утоптанной жвачкой, теплым мороженым и сухой деревянной пылью… в дождь или на ветру он пахнет совсем иначе… А там сразу трасса начинается, специально для роллеров.
– Сударыня, ау? Спасайте: глоток водицы, минеральной с газом. Что?.. Ну, значит, я куплю всю бутылку и сам уже распределю ее на глоточки!.. Достаточно будет полулитровой, лишь бы холодная. Благодарю вас! И… Позвольте побеспокоить просьбишкою? Здесь нет нигде камер хранения, вот досада, а я рюкзак не взял, а мне бы мои башмаки где-нибудь оставить, пока я на роликах рассекаю?.. Нет, нет, нет и нет! Никаких бомб! Только вот эти две кроссовки «на манной каше», разумеется, я заплачу. Вот смотрите: только кеды и носки. Сотни хватит?.. Тогда я переобуваюсь? Как же приятно иметь дело с отзывчивыми людьми!
Толстуха наверняка и даром подержала бы в недрах ларька пакет с пешеходной обувью, сразу видно, что тетка добродушная, не мелочная, не сквалыжная, но… Гораздо надежнее не у кого ничем не одалживаться, особенно когда нет дефицита в повседневных деньгах.
Я и секунды не колебался в выборе направления: в прошлый раз я покатился вглубь Елагина острова, значит, сегодня – направо, вдоль средней Невки, по направлению к Елагину Дворцу. Я загадал про себя небольшую роллерскую примету – и не ошибся: старый чудак уже на месте, стало быть, катание будет удачным! Там, на предмостной площади, возле Первого Елагина моста, угнездился, почти на постоянной основе (когда погода позволяет), один любитель роликовой езды, старичок лет восьмидесяти, всегда полуголый, но руки-ноги и голова в защите, улыбчивый такой, выражением лица похожий на раскаявшуюся старуху Шапокляк. И этот древний дед, почти ровесник Советского Союза, выделывает на том предмостном пятачке пируэты: едет, едет, такой, вдруг почти вертикально задерет носок правого конька и начинает вращение вокруг него на один-два оборота. Потом отъедет метров на пять десять – и опять то же самое, но на другую ногу. Кроме двух этих финтов, он никаким иным разнообразием зрителей не потчует, но, поскольку посетители парка – в основном – вода проточная, иначе говоря, люди случайные, то и уровень восхищения стариковской ловкостью не падает, всегда примерно одинаков и постоянен: прохожие аплодируют, подбадривают его выкриками, подходят пообщаться… почему бы и нет? Старость одинока даже в доме престарелых, чем иным ее разбавишь?.. Чувак счастлив, а я за него рад: ведь он никому не мешает, ничего не отнимает…
Футболку я, как и собирался, обернул вокруг бедер, чтобы загорать не мешала – и вперед!..
На правой руке у нее, у той странной барышни с Васильевского, кольцо блеснуло, это точно. Простое, скорее всего золотое, гладкое, на безымянном пальце. Значит, она замужем… Все, хватит этих мыслей, довольно! Какое мне дело до ее семейного положения!? Лучше я поторможу на скоростях, сначала с разворотом на правую ногу, потом на левую!..
Дорожки на Елагином гладкие, в меру извилистые, достаточно широкие – именно то, что надо, а вот возле дома, у любого из моих жилищ, так не покатаешься. На Васильевском, на моей линии, для роллера вообще условия дрянь, дважды, по неопытности своей, собачье дерьмо на колеса наматывал… Ох, и вонючее оно, ох, и стойкое!.. Еще наши градостроители взяли моду: тротуары плитками замащивать! Пешеходам-то хорошо, им удобно, а вот нам, роллерам… Типа, вынуждают нас, бесправных, вытесняют на проезжую часть… – а там машины!.. Самое главное не поддаваться на асимметрию правши: повороты, подскоки, торможения – все должны равномерно распределяться на левую и правую стороны! Трудно поначалу следовать этому простейшему правилу, но советы и рекомендации, те, что я в Сети почерпнул, однозначно утверждают: симметрия левая и правая – это очень важно!.. Глаза у нее… серые, либо зеленые. Может, и голубые, но за этим пыльным трамвайным стеклом фиг с два рассмотришь такие подробности… Внутренним зрением тоже не домыслить: ладошку я запомнил, царапины тысячу раз видел всякие разные, все они аналогичны, а вот глаза… Не карие, не темные – это тонна шестьсот, никак не темные, нет… Да какая мне разница, елки-палки!? Может быть, я ее никогда в жизни больше не увижу, и что толку тогда вспоминать, изводить себя черт знает чем? Хотя… если допустить, что она тоже на Васильевском живет… в этой части Васильевского острова, то вполне возможно… А тогда тем более без проблем: если будет встреча – подойти и спросить, дескать, мы незнакомы, но там-то и там-то, у Тучкова моста, в такой-то день, мне – заранее прошу у вас прощения – вроде бы показалось…
Ну, и так далее.
Финты на колесиках у меня легко выходили в тот день, особенно торможение с разворотом на правую сторону, да только радости от успехов было недостаточно, слишком мало вырабатывалось положительных эмоций, чтобы с их помощью смыть из взбаламученного сознания препротивнейшие ощущения собственной трусости и только что совершенного предательства. Но я не виноват, б-блин! Я теперь мало чего боюсь и никогда никого не предавал!.. Разве что Витьку-мента, когда мы с Людкой Кроликом… в его отсутствие… Но это было много лет назад, а здесь-то совсем другое дело, я эту распрекрасную особу повстречал впервые в жизни, вприглядку, сидя в запертом и едущем трамвае… В чем я провинился? Может, мне следовало, помахать ей ручкой, приглашая бежать быстрее до следующей остановки?..
Так я спорил с самим собой на бегу и на скаку, заморачивал свою совесть, утешал, обреченно понимая внутри себя, что – нет, не уболтать, не утешить, не переспорить… Когда накатывают на душу подобные бури – кажется, что они навеки поселились в груди, и вся оставшаяся жизнь протечет в метаниях, терзаниях да покаяниях, в попытках получить прощение и очищение…
Но человек не зря числится младшим братом киплинговской обезьяны-бандерлога: стоит лишь окружающей действительности стрельнуть в тебя новым впечатлением, как от старых и следа не остается… Вернее будет сказать, они вроде бы просто отступают… иной раз на время… Но чаще исчезают навсегда… Это почти как сны, которых каждую ночь бывает по пять-шесть, а запоминаются, оставляют след в душе – хорошо если столько же, но – за всю прожитую жизнь. Сие происходит и в отдельном человеческом квазимирке, и в ноосфере: сейчас все горюют, шлют со всех сторон соболезнования и переводы жертвам немыслимого цунами возле атомной электростанции, а через неделю умиленно рыдают всей планетой над проявленной в экстремальных условиях верностью домашнего животного или, там, невесты военнослужащего… А еще через месяц недоуменно морщат лоб, пытаясь вспомнить упомянутое событие среди вороха других, столь же волнительных… Жертвы цунами, оставшиеся в живых и навеки мертвые, никуда не делись, они по-прежнему ждут: живые – сочувствия, помощи, поддержки, мертвые – погребения и памяти, однако сердцу не прикажешь: людям, социуму необходим бесперебойный поток свеженьких, с пылу, с жару, сопереживаний чужой беде. Увы, никогда не угадать заранее – на кого и когда обрушится ураган общечеловеческого сострадания и, главное, надолго ли?.. Вот и я в этот день попал эмоциями из одного огня да в другое полымя. А ведь ни сном, ни духом не жаждал острых ощущений подобного рода!
Елагин остров – одно из самых привлекательных для меня мест во всем Санкт-Петербурге, и это несколько иррациональное влечение, по крайней мере, объяснить, обосновать его для себя я не могу, хотя, при всей моей склонности рефлексировать и сто раз пережевывать в воспоминаниях однажды пережитое, я долго пытался разобраться в природе данного предпочтения перед всеми остальными парками, садами, скверами, лесными и полевыми угодьями… Воздух здесь гуще, что ли, а может небо иначе расположено, лопухи не так растут, волны по воде иной формы?.. У Ницше, кажется, есть очень звонкая, разошедшаяся по сотням чужих произведений фраза, насчет взаимоотношений с Бездной: мол, если ты повадился вглядываться в Бездну – то, значит, она в тебя тоже вглядывается… Не знаю, интересен ли я этому древнему острову, грозно притаившемуся под мягкой шкуркой ЦПКиО, однако меня сей кусочек пространства совершенно точно притягивает с некоторых пор, я даже и пешком люблю здесь бродить, не только на роликах. Но почти исключительно в будничные дни. По выходным и праздничным дням с посетителей городская администрация почему-то взимает деньги, и этот возмутительный факт сильнее даже моей мистической связи с аурой Елагина острова – не то чтобы мне денег жалко, нет, денег у меня довольно, а просто… унизительно платить, блин, за доступ к пространству своего родного города, пространству, которое не собственность отдельным людям и организациям, и которое не подлежит ни захвату, ни приватизации. Да, такие дни я обхожу стороной, предпочитая бесплатные будни.
