Путешествие Черного Жака - Егоров Андрей Игоревич (читать книги полностью без сокращений txt) 📗
Жокертирти весело захохотала. Чего я так и не смог ей простить несмотря на то, что благодаря этой распутной и гнусной девушке несколько минут назад я сделался мужчиной.
Моей следующей ошибкой стало желание подняться. Увесистая ступня громилы ударила меня в лоб, и я отключился на несколько минут…
Сознание возвращалось ко мне мучительно. Я открыл глаза, и расплывавшиеся пятна постепенно обратились в потолочные доски. Я пошевелил руками и ощупал себя. Кажется, все кости были целы. Я сел и увидел, что карманы мои вывернуты, а здоровяк тискает Жокертирти на постели, где десять минут назад она лежала в моих объятиях.
– Дай я разочек тебя чмокну, курочка, – нашептывал громила, заползая прямо на нее.
Она хихикала, пока он возил пухлыми лапами по ее напряженной груди.
– Ну, Атон, ну пусти, дурачок…
И дурачок Атон внезапно отпустил. Его что-то незримо кольнуло в затылок, отчего его огромные мышцы свело жестоким спазмом, он выгнулся дугой, яростно закричал и повернулся всем телом. Тяжелый внушительный знак, начертанный моей рукой – знаки благодаря врожденной ловкости пальцев удавались мне необыкновенно хорошо, – свистнул в воздухе и упал на его ступню, где с легким хрустальным звоном растворился на расплющенных пальцах.
– О-о-о-о, – Атон упал на колени, – о-о-о-о-о!!!
– Моли о пощаде!
Я завернулся в плащ. Глаза мои мало походили на человеческие. В лице появилось нечто безжалостное и звериное: хищник вышел на охоту.
– Пощады! – проорал Атон мгновенно; похоже, он неплохо соображал в такие моменты, а может, его интеллектуальные способности обострялись, когда он испытывал физическую боль. Об этом стоит поразмышлять на досуге.
Жокертирти застыла у окна, открыв рот. От ужаса, овладевшего продажным сердцем, она была не в силах даже закричать.
– Собираешься выйти через окно? – язвительно поинтересовался я.
– Не…нет, – не сразу ответила она.
– А я думаю, собираешься!
Я бросил в нее массивный и быстро движущийся знак, который вышвырнул ее наружу. Своим приятным телом она вышибла рамы, ее ноги мелькнули в проеме окна, и она рухнула на камни мостовой, засыпанная мелким стеклом и обломками дерева.
– Деньги у тебя есть? – обратился я к поверженному атлету, который все еще подвывал от боли и ронял слюни на дощатый пол.
Атон быстро-быстро замотал головой, что должно было означать отрицание, а меня побудило вывернуть его карманы.
– Какой же надо обладать алчностью, – нравоучительным тоном сказал я, выгребая из карманов серебряные и медные монеты (в ближайшее время мне будет на что поесть и чем заплатить за комнату), – чтобы даже в минуту смертельной опасности стараться скрыть от меня вот это…
Отвесив Атону безобидную, но очень оскорбительную пощечину, я стремительно вышел в коридор.
Здесь я столкнулся с субъектом, который, посылая воздушные поцелуи, спиной выходил из противоположенной комнатки. Он повернулся ко мне. Лицо его было исполнено благородства и бурлящего внутреннего веселья. На вид он был немногим старше меня, но уже отрастил себе темную бородку и тонкие усики.
Впрочем, позже я узнал, что возраст его варьировался в зависимости от ситуации. Чаще всего он был весьма молод, ибо был молод душой.
– Ты от кого, друг мой? – поинтересовался он.
– От Жокертирти.
– О, Жокертирти! – Незнакомец прищелкнул языком. – Хорошая девочка, но у нее плохие друзья, совершенно лишенные обходительности. А я от Сесил. Ты еще не был у Сесил?
– У Сесил… Нет. Но, пожалуй, последую твоему совету и навещу ее.
Я все больше обретал смелость и уверенность в себе.
Мой ответ его развеселил.
– Рекомендую.
Мы рассмеялись. Затем миновали темный коридор и вышли на улицу, продолжая оживленно шутить и смеяться, – мы вдруг показались друг другу необычайно остроумными и веселыми. Свернули за угол и натолкнулись на неподвижную Жокертирти – она лежала в обломках оконных рам…
– А ты, я смотрю, умеешь повеселиться, – после короткой паузы заметил мой новый товарищ, покручивая правый ус, – значит, с Жокертирти мне развлечься уже не удастся… – Он протянул мне руку: – Ракрут, Ракрут де Мирт.
Свое имя он произнес еще несколько раз, уже после того, как я представился, словно хотел, чтобы я его надолго запомнил.
– Ну, что у тебя в планах, дружище Жак? – спросил он.
– Да в общем-то ничего, я только сегодня прибыл…
– Вот как, тогда отправляемся кутить, надо же показать этому городку, что такое настоящее веселье?
Через секунду мы рухнули в адский полуподвал заведения «Веселый пропойца». Дамочки здесь ходили неглиже, а сумасшедшая пьяная публика гудела подобно шумному водопаду, в котором я утонул на целый год.
Ракрут де Мирт оказался идеальным товарищем для веселья. Монеты различного достоинства водились у него в избытке, они волшебным образом возникали и столь же мгновенно, но уже самым обыкновенным образом, испарялись, потраченные на добрый светлый эль и красоток, чьи достоинства были несомненны, ибо сразу же бросались в глаза.
На постоялый двор я захаживал редко, предпочитая ночевать в других местах. Всякий раз я повергал хозяйку, ведущую пуританский образ жизни, в ужас своим растрепанным, но безнадежно веселым видом. В целом она была мной довольна, потому что «королевский шпион» всегда вовремя платил за комнату, к тому же не слишком докучал ей своим присутствием.
Помимо вещей, приобретенных в первый же день моего пребывания в городе, я накупил еще кучу всякой всячины, одалживая деньги у де Мирта и беззаботно думая, что когда-нибудь с пенсии, назначенной мне королем за мои заслуги перед государством, верну Ракруту все долги.
Через некоторое время я выяснил, почему мы так легко нашли с Ракрутом де Миртом общий язык. Он был нечистью. Не мутировавшим благодаря эликсирам человеком вроде меня, а рожденным по ту сторону осязаемой реальности злым духом. С его слов я понял, что он был кем-то вроде лесного хранителя. Свой истинный облик он никогда не показывал, предпочитая маску молодого человека. К людям де Мирт относился со злобой и презрительностью за многие их качества, но в основном за то, что они испытывали похмелье и бывали алчны и глупы. Жаловал он только дамочек. Во мне же он почуял надчеловеческую сущность, его привлек запах колдовского зелья, исходивший от меня. Со временем мы – так мне, по крайней мере, казалось тогда – крепко сдружились, лесной демон и молодой колдун.
Ох и задали жару мы этому бледному маленькому городу!!! Порой я не спал три ночи подряд. Было не до сна: меня пленяли адские развлечения – порок, горячительные напитки, жестокие забавы и розыгрыши.
У де Мирта, когда он проваливался в нетрезвый сомнамбулизм, глаза начинали отливать красным, а на восковом лбу проступали вены, которые несли темную кровь по его недоброму телу. Тогда я толкал его в плечо, чтобы разбудить, пока никто не заметил некоторых странностей в изменчивом облике моего демонического друга.
Однажды во время пирушки в южной смотровой башне он выпрыгнул в окно, сопровождаемый визгом одуревших от страха девушек. Пролетев камнем метров двадцать-тридцать и ударившись о твердую землю, он через некоторое время уже ворвался в притихший зал, и прервавшаяся было в связи с его безвременной кончиной пирушка возобновилась с прежней силой Меня, кстати, как-то не слишком смущал тот факт, что мой друг – лесной демон. Я рос рядом с колдуньями и с самого детства привык к необычным существам и темному колдовству. К тому же если посмотреть в лицо фактам, я и сам был скорее нечистью, чем человеком.
Эта часть моей жизни навсегда останется в моей памяти, как самая веселая, может быть, нетрезвая и не в меру развратная, но оказавшая на меня очень большое влияние, необычайно раскрепостившая меня, научившая свободно выражать свои мысли и чувства. Пусть чаще всего я был слегка нетрезв, ложился спать каждую ночь с новой женщиной и пользовался своим даром колдовства исключительно для забавы, пожаловаться на что-нибудь или осудить себя за это я не в силах. Юные развлечения были столь важны для моего становления.
