Коготь берсерка - Сертаков Виталий (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
– Что случилось, брат мой?
Свейн вздохнул, взял себя в руки. Олав чувствовал, как тому непросто. Человеку, привыкшему повелевать дружиной и ни перед кем не склонявшему голову, трудно давались просительные интонации.
– Олав, ко мне обращаются многие люди. Многим людям не нравится, как поступает твой сын.
– Мой сын что-то украл или поступил бесчестно?
– Уффф... нет. Он всегда поступает честно. Олав, это ведь немного и мой сын. Не забывай, это я его нашел в море, да. Посмотри, у меня стали седые волосы. У Хильды выросли седые волосы, так много лет прошло.
– Я понимаю, Свейн. Ты всегда относился к нему, как к сыну.
– Ты знаешь, Олав, я женился... Боги пока не дали мне детей. Но я всем говорил – пусть мой сын будет таким, как твой Даг.
– Да, Свейн. Ты говорил так. Твоя сестра гордится тобой.
– Послушай, Северянин... После праздника жертвы я уеду в Хедебю. Вернусь к месяцу Сева. Тогда я спущу кнорры и отправлюсь далеко. Меня не будет все лето и всю осень. Если бы твоему Дагу исполнилось тринадцать лет, я пришел бы к тебе и сказал: Олав, не хочешь ли отдать Дага в мой торговый фелаг? Твой родич Горм как следует научил его, я могу сделать твоего сына кормчим, а со временем он станет лютым и сам поведет дренгов... так бы я сказал, Олав.
– Это щедрые слова, – с волнением произнес кузнец. – Я буду счастлив, если мой сын вступит в твою Дружину.
Свейн откашлялся, походил туда-обратно, дергая шеей, словно ему что-то мешало говорить.
– Но я не стану так говорить, Олав. Я скажу другие слова, а ты пойми меня. Я хочу остаться тебе родичем, и другом, и братом твоей жене. Я скажу так, Олав. Ты хотел взять сына на праздник Девяти жертв, так увези его отсюда. Если жрецы возьмут его в учебу, пусть будет так, да.
– А если я передумал? – исподлобья глянул кузнец. – Если я хочу оставить его в усадьбе?
Хильда вздрогнула. Мужчины стояли друг напротив друга, оба высокие, крепкие и злые. Ее муж: и брат скрипели зубами, когда им что-то было не по нраву.
– Твой сын побил многих мальчишек, это сыновья моих данников.
– Мальчики должны бороться, это хорошо.
– Это хорошо, Олав, да. Плохо, когда мальчики боятся выходить из дома. Плохо, когда мальчики не разбирают между игрой и настоящей дракой. Плохо, когда забывают, что есть только один херсир и один хозяин!
– Как мог мой сын избить тех, кто старше его? Дагу еще нет девяти лет.
– Тебе хорошо известно, как он дерется. Старина Горм говорит, что никто так не умеет биться на двух мечах сразу. Он дерется так, словно хочет убить. Его боятся.
– Свейн... когда моего сына избили, я не бегал к тебе за помощью. Даг лежал шесть дней, но не признался, кто его бил и как его обзывали. Что я должен теперь сказать ему? «Даг, проси прощения у тех, кто тебя топтал ногами! Даг, пусть все смеются над кланом Северян, пусть все называют нас трусами!»... Так я должен сказать, Свейн?
Свейн скрипнул зубами.
– Олав, ты знаешь, что случилось на Бобровом Острове?
– Да. Мальчики там строят военный лагерь. Они играют в готов, Свейн. Старина Горм рассказал им, как готы вышли из нашей страны и завоевали мир. Мальчики всегда хотят воевать.
– И твой Даг там верховодит.
– Возможно... И что с того?
– Олав, они не строят. Они уже построили. Как раз там, где проходит пастушья тропа между нашими владениями. И там же дорога к водопою, которую прорубил отец Халльварда Жаворонка. Мальчишки построили шалаши, натаскали дров. Они строят вал вокруг лагеря. Но они не просто строят вал. Они стали брать плату с тех, кто ходит к ручью. Прежде они шутили, они брали плату только с детей. Вчера они заставили заплатить моих треллей.
– И чем же те заплатили?
– Они отдали твоему сыну двух зайцев.
– Двух зайцев! – расхохотался Олав. – И ты явился сюда, напугал свою сестру из-за двух зайцев?! Ведь это игра!
– Позволь, я тоже скажу, – вступил в разговор Сверкер Северянин. – Свейн, ты спас мне жизнь на хольмганге. Я люблю тебя и всегда буду драться за тебя. Однако ты вызвал тогда на бой Рагнара, потому что ты опытный и сильный воин. Малыш Даг тоже спас меня. Он кинулся на взрослого врага, хотя его могли убить одним щелчком. Он спас мне жизнь, Свейн. Не надо говорить о нем дурное.
– Я расскажу вам, как было, – глухо заговорил херсир. – Мне сказали, что мальчишками в моей усадьбе верховодит Ивар. Мне некогда разбираться с детьми, не то я сам надрал бы Ивару уши. Его папаша должен мне столько, что не расплатится всю жизнь. Он пьет, как дырявая бочка, но прежде он честно служил моему отцу. Когда-то он был хорошим воином... Он пришел ко мне и сказал, что парни из усадьбы Северянина избили одного, потом другого мальчика, потом еще троих. Твой кривич вырезал для детей малую статую Отца Павших. Они построили святилище. Мои трелли проверяли силки. Они возвращались домой, но мальчики заставили их отдать двух зайцев для жертвы. Это не плохо. Но твой Даг приказал, чтобы к нему в лагерь приводили мальчишек. Он всех заставлял клясться на крови в верности. Так вышло, что Ивара больше никто не слушается. Он ходит и всем жалуется, что с ним поступили бесчестно.
– Бесчестно? – не выдержал Сверкер.
– Его отец, хоть и пьяница, но большой хитрец. Он всем говорит так: вот погодите, скоро херсиру Свейну некому будет пасти коз. Потому что все мальчишки сбегут на ферму Северянина. Еще он говорит, что Ивар хотел драться с Дагом, но твой сын не ходит теперь один. Он еще сопляк, но его охраняют, как взрослого ярла, четверо, а то и шестеро.
– Ого! – вырвалось у Сверкера. Братья восхищенно переглянулись. – Но ведь они играют!
– Да, как ярла! – продолжал Свейн. – Твой Даг сказал, что Ивар должен один прийти к нему в лагерь, тогда они будут говорить. Но Ивар не послушал. Он взял с собой четверых, всех, кого сумел собрать. Когда они пришли на Бобровый Остров, на них накинулись и избили. Один из них вырвался и побежал домой. Он позвал взрослых парней. Там был старший брат Ивара по матери, Хегг и еще двое. Им по пятнадцать лет, они валят лес вместе с мужчинами. Хегга я хочу взять весной на промысел. Когда Хегг и другие прибежали на Бобровый Остров, они увидели, что Даг уже дерется с Иваром. Даг поступил хитро. Он слабее и младше противника. Потому он предложил драться на деревянных мечах. У каждого было по два меча. Хегг хотел вступиться и разнять их, но парни из хирда твоего сына направили на них луки и копья. Хегг увидел, что это не игра. Потом Хегг увидел, что поединок судит Одноногий Горм...
– Он мне ничего не сказал! – мрачно произнес Олав.
– Оказалось, твой сын лучше дерется на мечах, – усмехнулся Свейн. – Он разбил Ивару голову, затем сломал ему палец. Они стали драться дальше, оба были в крови. Хегг стал просить, чтобы скальд остановил поединок. Но Горм сказал, что тут все честно. Горм сказал, что за оскорбления надо платить.
– Это тоже верно, – тихо вставила Хильда.
– Да, сестра, это верно, – согласился Свейн. – Но послушайте, что было дальше. Ивар сильнее, он стал одолевать Дага. Он повалил Дага на землю и стал его душить. Тогда твой сын ударил Ивара мечом сбоку в шею и проткнул ему горло.
– Деревянным мечом? – ахнул кузнец. – А что же Горм? Где они сейчас?! Почему ты сразу не сказал?!
– Сейчас они у меня в доме, и все живы, – успокоил Свейн. – Ивар мог истечь кровью, но его вовремя принесли к знахарю. Горм Одноногий тоже там. Ивару зашили в рану листья. Он уже окреп, но пока не может говорить. Его отец там, и Хегг там, и другие.
– И что ты мне предлагаешь? – насупился Олав. – Наказать Горма за то, что тот заточил им мечи? Или я должен заплатить пьяному папаше Ивара виру за его сыночка?
– Виру платить не надо, – помотал головой херсир. – Надо забрать Дага. Твой сын сидит у постели Ивара, с мечом и ножом, и ждет, когда тот очнется. И вся свора с ним. Они вооружены и ведут себя, как разбойники. Сестра и твоя старшая дочь с ними.
– О нет, спаси нас Один! – вздрогнула Хильда.