Пламя и кровь. Пляска смерти - Мартин Джордж (читать онлайн полную книгу .txt) 📗
После тринадцати дней пыток Ножу наконец позволили умереть. Королева Алисент велела Ларису Колченогому узнать его настоящее имя, чтобы она смогла омыться кровью его жены и детей, но сделала ли она это, неизвестно. Сир Лютор Ларгент и его золотые плащи обыскали Шелковую улицу вдоль и поперек, схватили и раздели каждую продажную девку в Королевской Гавани, но Сыра и Глисты след простыл. В горе и ярости король Эйегон II приказал схватить и повесить всех крысоловов города, и его приказ был исполнен (на замену крысоловам сир Отто Хайтауэр запустил в Красный Замок сотню кошек).
Можно смело сказать, что Гелайена, хотя Нож и Сыр пощадили ее, не пережила того рокового вечера. Она отказывалась от пищи, не мылась, не покидала своих покоев и не могла смотреть на Мейелора, которого обрекла на смерть. Королю ничего не оставалось, кроме как забрать у нее мальчика и отдать его на воспитание их матери, вдовствующей королеве Алисент, которая заботилась о нем, как о собственном сыне. Король и королева отныне спали отдельно. Гелайена погружалась во мрак безумия, Эйегон пил запоем и бушевал.
Красный дракон, золотой дракон
После гибели Люцериса Велариона в Штормовом Пределе и убийства принца Джейехериса на глазах у матери Пляска Драконов завертелась не на шутку: и «черные», и «зеленые» жаждали отомстить кровью за кровь. По всему королевству лорды созывали знамена, и армии готовились выступать.
Тут следует сказать, что поначалу оба претендента на Железный Трон поднимали знамя дома Таргариенов: красного трехглавого дракона на черном, но после 129 года и Эйегон, и Рейенира немного изменили свои знамена, чтобы можно было отличить союзников от врагов. Эйегон сделал трехглавого дракона из красного золотым в честь своего Солнечного, а Рейенира поделила знамя на четыре части и вместе с гербом Таргариенов поместила на него гербы дома Арренов и дома Веларионов – в честь своей матери и первого мужа. В речных землях всадники из Древорона под знаменами Рейениры вторглись во владения дома Бракенов, пожгли урожай, угнали овец и прочий скот, разграбили деревни и осквернили каждую септу, что попалась им на пути (из тех, кто жил к югу от Перешейка, Блэквуды одни из немногих еще поклонялись старым богам). Бракены собрали сильное войско, чтобы нанести ответный удар, но лорд Сэмвел Блэквуд застал их врасплох, напав на них, когда они разбили привал у речной мельницы. Во время сражения мельницу подпалили, и ратники сражались и умирали, озаренные алыми сполохами пожара. Сир Амос Бракен, который привел войско из Стонхеджа, зарубил лорда Блэквуда в поединке, но и сам пал, когда стрела из чардрева попала прямо в глазную прорезь его шлема и глубоко вошла в череп. Говорят, что стрела была пущена шестнадцатилетней сестрой лорда Алисанной, которая позже станет известна как Черная Эли; но было ли так на самом деле или же это просто семейная легенда, нам неведомо.
Много тяжелых потерь понесли обе стороны в этой битве, которую прозвали Битвой у Горелой Мельницы. Когда Бракены – теперь под командованием единокровного брата сира Амоса, сира Рейлона Риверса – были разбиты и отступили на свои земли, они обнаружили, что в их отсутствие Стонхедж был взят. Сильное войско Дарри, Рутов, Пайперов и Фреев, возглавляемое принцем Дейемоном на Караксесе, взяло замок штурмом, когда большая часть войска Бракенов отправилась в поход. Лорда Хамфри Бракена вместе с оставшимися детьми, третьей женой и любовницей-простолюдинкой взяли в плен, и сир Рейлон сдался, чтобы им не причинили вреда. Теперь, когда дом Бракенов был разбит и повержен, последние союзники Эйегона в речных землях отчаялись и тоже сложили оружие.
Однако не стоит думать, что «зеленый» совет сидел без дела. Сир Отто Хайтауэр тоже даром времени не терял: он договаривался с лордами, приглашал наемников, укреплял Королевскую Гавань и усердно искал новых союзников. После того как изложенное великим мейстером Орвилом щедрое предложение мира было отвергнуто, десница удвоил усилия, отправляя воронов в Винтерфелл, Гнездо, Риверран, Белую Гавань, Чаячий город, Горький Мост и на Светлый остров. Днем и ночью скакали гонцы в замки поближе, чтобы призвать их лордов и леди ко двору, дабы те присягнули в верности королю Эйегону. Сир Отто отправил послание и правителю Дорна, сиру Куорену Мартеллу, который сражался с принцем Дейемоном на Ступенях, но принц Куорен с презрением отверг его предложение. «Дорн уже наплясался с драконами, – будто бы сказал он. – Лучше со скорпионами спать, чем плясать с ними снова». Невзирая на все свои усилия, сир Отто стремительно терял доверие короля, который принимал его старания за бездействие, а осторожность – за трусость. Септон Евстахий рассказывает об одном случае, когда Эйегон, войдя в башню Десницы и застав того за написанием очередного письма, смахнул чернильницу со стола прямо на колени деду и заявил: «Престол завоевывают мечами, а не перьями; пора уже проливать кровь, а не чернила». По словам Манкена, весть о взятии Харренхолла Дейемоном поразила его величество как громом: ранее он думал, что дело его единокровной сестры заведомо обречено на провал. Потеряв Харренхолл, Эйегон впервые ощутил свою уязвимость. Потерпев же новое поражение при Горелой Мельнице и лишившись Стонхеджа, король стал понимать, что его положение куда более шатко, чем ему казалось. Вороны с Простора, который «зеленые» полагали своим оплотом, приносили недобрые вести и усиливали тревогу короля. Хайтауэры и Старомест по-прежнему крепко стояли за Эйегона, да и Бор тоже… но другие южные лорды – Костейн из Трех Башен, Маллендор из Вышеземья, Тарли из Рогова Холма, Рован из Золотой Рощи, Грим с Серого Щита – перешли на сторону Рейениры. Среди этих предателей особо выделялся сир Алан Бисбери, наследник лорда Лимана; он требовал выпустить своего деда из темницы (не зная, что тот убит). Видя подобное возмущение со стороны собственных знаменосцев, кастелян и эконом Хайгардена, а также мать малолетнего лорда Тирелла – все они были регентами мальчика, – неожиданно переменили мнение и заявили, что дом Тиреллов в войне участвовать не будет. Король Эейгон, по словам септона Евстахия, топил свои страхи в крепком вине. Сир Отто отправил послание своему племяннику, лорду Ормунду Хайтауэру, умоляя того употребить всю силу Староместа и подавить мятежи в Просторе.
Не замедлили последовать и новые удары судьбы: Долина, Белая Гавань, Винтерфелл, Блэквуды и другие речные лорды собирались в Харренхолле под знаменем Дейемона. Морской Змей запечатал Черноводный залив, и купцы каждое утро приходили к Эйегону с жалобами. Ответить королю было нечего, и он продолжал пить. «Сделай же что-нибудь!» – взывал он к сиру Отто, осушив очередную чашу вина. Десница заверял его, что он кое-что уже делает и у него готов план прорыва блокады Велариона. Говорил он и о том, что Дейемон, главная опора Рейениры, в то же время и самое уязвимое ее место, ибо его авантюры нажили ему куда больше врагов, нежели друзей. Сир Отто как один из первейших врагов принца пытался снестись через Узкое море с другим его недругом, Триединым Братством. Королевский флот не обладал достаточной мощью, чтобы отбить Глотку у Морского Змея, и все попытки Эйегона переманить Далтона Грейджоя из Пайка на свою сторону пока что терпели неудачу; королю никак не удавалось заполучить Железные Острова в союзники. Однако если собрать вместе армады Тироша, Лисса и Мира, они вполне сравнятся силой с Веларионами. Сир Отто отправил магистрам послание, пообещав им особые права на торговлю в Королевской Гавани, если они очистят Глотку от кораблей Морского Змея и снова откроют морские пути. Чтобы еще подсластить предложение, он пообещал передать Триархии Ступени, хотя Железный Трон никаких прав на эти острова не имел.
Однако Триархия всегда отличалась медлительностью. За неимением единого короля все важные решения в этом «трехглавом королевстве» принимал верховный совет. Каждый город был представлен в совете одиннадцатью магистрами, и каждый из них из кожи вон лез, чтобы показать свою мудрость, важность, проницательность и получить все возможные привилегии для своего города. Великий мейстер Грейдон, который полвека спустя написал исчерпывающую историю Триединого Братства, описывал их совет так: «тридцать три лошади, и каждая тянет в свою сторону». Даже такие срочные вопросы, как война, мир и заключение союзов становились предметом бесконечных обсуждений и споров… а в то время как в Триархию прибыли послы сира Отто, верховный совет не заседал вовсе.
