Не оставляющий следов: Обретение (СИ) - Воробьева Елена Юрьевна (читать бесплатно полные книги .txt) 📗
– Недолго… но – да, – заложил я всех демонов скопом.
Пусть уж лучше буянит там, если здоровье позволяет.
– Не з-снаю… – с сомнением протянул демон и вдруг смачно зевнул, широко открыв пасть. – Вс-сё, мои с-силы на ис-сходе… ух-х-хожу…
Энергии изнанки втянулись в тело воина, черты лица разгладились, стоящие дыбом волосы вновь упали на плечи. Текудер недоуменно обвел поляну невинным, как у младенца, взором и рухнул на голую землю возле костра. Уснул.
Кусты зашуршали. Я напрягся: кто еще там бродит? Опять какая-нибудь морочная старуха? Вышла-то она с этой стороны... Но к костру спешил Учитель Доо.
– Да, пришлось подслушивать, – извинился он. – Я вернулся, когда ты уже успешно отбивал нападение, – молодец, кстати, – и не стал прерывать вашу беседу. Что-то меня не пускало.
Странно, совершенно не чувствовал его присутствия… впрочем, я и загадочную бабку прошляпил.
– Что выяснилось?
– Дойти можно, не привлекая внимания постов и комендатур. Оно нам сейчас совсем ни к чему: невозможно правдоподобно объяснить присутствие в нашей компании вооруженного бойца без татуировок с пятеркой элитных коней. Мы и без них весьма подозрительные бродяги, – доложил наставник. – Но именно в храм Судьбы нам сейчас надо, я окончательно уверился в этом после твоего парадоксального предложения о дружбе героя и демона. Там нам подскажут правильный путь. Ты молодец, быстро сориентировался… синьор де Норона, надо же! Вот куда запропастилась его куцая душонка.
– Но ведь это элементарно! Отец всегда говорил: не можешь изменить – возглавь! Предложение сотрудничества весьма логично в данной ситуации. Текудер мог бы это сообразить и раньше, у него было сто лет на размышления. Извините, Учитель Доо, но, по-моему, наш герой… э-э-э… слегка туповат.
– Герой и не должен быть умен, – констатировал очевидное наставник. – Герой должен быть героичен.
Он вновь поставил на огонь котелок с водой, – ну да, чаю-то ему так ведь и не досталось, – а я задумался. Получается, что человек может быть или умным, или отважным? Спасение других, особенно с риском для собственной жизни, – это глупость? Я не могу представить, чтобы это делали Учитель Мин или Учитель Куф. Они могли лишь шлифовать в тиши уютных кабинетов методику спасения, досконально продумывая тонкости и наслаждаясь игрой ума. А Мудрейший Баа и другие Отшельники? Им вообще все равно, они бессмертны...
– Учитель Доо, – я воспользовался тем, что Текудер отключился, чтобы задать назревшие вопросы. – Что произошло с твоим бывшим учеником? Отчего случаются такие превращения? Почему ты не знал, что он жив?
– Рассказываю по порядку, – ответил наставник, – обо всем, что узнал.
И рассказал.
Текудера привезли в родной край после победы над демоном сильно израненным и уже заступившим за последнюю черту. Никто не думал, что он сможет выжить. Много дней провел воин между жизнью и смертью... и вот, видимо, именно тогда Судьба даровала ему бессмертие. Наше бессмертие, бессмертие плоти. Постепенно его физическое состояние улучшалось. Земляки, с восторгом встретившие выздоровление избавителя, выказывали всяческое уважение. Они взяли все заботы о герое на себя: построили роскошный дом, в котором не стыдно было принять и генерал-губернатора, – а он, разумеется, удостоил знаменитого воина визитом; возвели крепкую конюшню, где в окружении породистых кобылиц радовался отборному зерну рыжий Ягмир, сыгравший не последнюю роль в сражении; встречали потоки людей, идущих со всех концов Шусина, чтобы выразить благодарность спасителю...
Но чтобы легенда закончилась красиво, герой должен вовремя уйти. Вечно живой герой – бремя для потомков, а в случае Текудера – особенно тяжкое бремя. Любая битва с созданием Запределья несет опасность: разрушив клетку плоти, победитель демона выпускает в мир его душу. Покалеченную, поверженную, но живую. И становится первым, кого встречает внутренняя суть чудовища во внешнем незнакомом мире. Крохотная частичка, обрывок чужеродной энергии, цепляется к своему губителю, проникает внутрь с кровью, становится неразделимой с врагом. Так в душе героя поселяется и начинает расти семя иного мира. Ритуалы изгнания демонов из демоноборцев известны с незапамятных времен... и давно забыты за ненадобностью. Граница между мирами была прочна, враждебные сущности с изнанки много веков не нарушали ее. Люди утратили осторожность, поэтому после битвы никто не провел над Текудером необходимых ритуалов.
Демон рос, питаясь его страданиями, занимал место в разуме воина, говорил его устами, действовал его руками. А поскольку был силен, то обиды и разрушения, причиненные людям и их имуществу, оказались обильны. Не понимая природы изменений, происходящих с ним, Текудер сделался вспыльчив, раздражителен, начал пить, чтобы отбить память о том, что совершал не сам, о действиях, которые не мог контролировать, что тоже не добавило ему популярности. Если современники легендарной битвы почитали Текудера, то уже их дети начали задавать неудобные вопросы: сколько еще лет мы должны его терпеть? Пошел шепоток между деревенскими: так ли уж благороден герой, как повествуют легенды? Достоин ли этот полубезумный, крепко пьющий человек той славы, что разнеслась о нем по Шусину? А если еще учесть его более чем сомнительное происхождение и бедовое детство… Сход постановил: недостоин. Такого нельзя приглашать в компанию к приличным людям. Его стали прятать от поклонников – реальный, а не мифический, Текудер стал обузой для сельчан, скелетом в их шкафу. Очень крупным скелетом, регулярно норовившим выломать дверцы шкафа.
Однако поток паломников в родную деревню героя Шусина хотя и стал меньше, но полностью не иссяк, и многие согласны были заплатить любые деньги за то, чтобы остановиться в его жилище. Вот оборотистые деревенские старейшины и призадумались – куда одинокому бобылю такие хоромы, тем более, что он не каждую ночь до них добирается, а зачастую засыпает там, где свалился? Дом Текудера был превращен в гостиный двор, его самого тихо и незаметно выселили в сарай, где раньше держали овец, а трактирщик ради собственного спокойствия обязался кормить и поить бывшего владельца. Легендарный меч, сразивший демона, и расшитый золотом плащ были хозяйственно прибраны старостой. Драгоценные кубки и подносы тонкой работы – дары от благодарных жителей – разошлись по старейшинам… Ягмир гулял в общем табуне, исправно снабжая общину элитным потомством. А герой Текудер превратился в дядьку Кудю, местного пьяницу и дебошира. Диковину.
Не может живой человек устоять на вершине человеческой благодарности. Всем было бы лучше, если бы герой не вышел из схватки живым. Бессмертие реальное и бессмертие памяти людской не могут достаться одному: воистину, это ноша тяжела. Только избирательность памяти, благородно закрывающая глаза на прегрешения умершего, способна передать потомкам светлый идеал, образ настоящего героя. Живой прототип этому только помеха.
Мы направлялись на север, навстречу зиме, стараясь держаться в стороне от обжитых мест. Совсем недалеко, на границе с кайджунской степью нас ждал еще один Камень силы. Я слышал его зов, видел направление потоков энергий над головой... но лошадки несли нас восточней, к предгорьям Тянь-Мыня, хотя мы давным-давно могли быть там, рядом с ним. Ехали быстро, останавливаясь лишь на ночные привалы, но времени затратили уже больше двух недель. Ледяное дыхание ветра срывало с деревьев остатки листвы, потемнела зелень сосен и кедров, землю для ночевок внутри шалашей приходилось прогревать кострами и устилать толстой подушкой лапника. Время от времени в ночи раздавался вой волчих стай. Ныла от холода не так уж и давно зарубцевавшаяся рана, сводило судорогой пальцы рук, сжимавших повод, щипало морозом щеки, не прикрытые мехом малахая. Тяжко приходилось и избалованным красавцам коням с их короткой шелковистой шерстью, привыкшим в наступающих холодах хрустеть овсом в теплой деревенской конюшне. Где мы оставим их, когда подойдем к предгорьям? Просто бросим? Жалко-то как! Я старательно готовил себя к этому, потому и терпел их капризы... которых не было. Складывалось ощущение, что они тоже были готовы.
