Собачий принц - Эллиот Кейт (читать книги онлайн без TXT) 📗
Из завесы дождя и тумана послышались крики.
— Они обнаружили мое отсутствие, — сказал Алан. — Срежь путь, тогда они вообще не заметят, что тебя не было. Если они и найдут огонь, тебя никто не заподозрит.
— Хорошо, милорд. — Она сама не поняла, была ли она ему благодарна за заботу или ее смешило вдруг проявившееся в нем высокомерие. У Алана совершенно не было присущего аристократам зазнайства, но, как и у Па, было у него какое-то чувство собственного достоинства, заставлявшее и других уважать его.
Рванувшись к огню, он схватил две горящие ветви в обе руки и отпрыгнул.
— Мы разожжем еще пару костров, нечего бедным солдатам мерзнуть. Пошли!
— Как вы это объясните? — указала она на огонь в его руках, но он лишь улыбнулся, потешаясь больше над собой, чем над ней.
— Кто же будет спрашивать у наследника, кроме его отца? А у графа есть другие заботы. Естественно, я никому не скажу о том, что сегодня видел.
Он ринулся в направлении криков, обе собаки устремились за ним. Она задержалась у огня, не ожидая от этого никакой пользы. Завеса больше не поднимется, портал не откроется. Со вздохом она поплелась к лагерю. Колено промокло, при каждом шаге ткань отлипала и приклеивалась обратно к коже, холодная и скользкая.
Но неудобство это мало что значило в сравнении с проблемой, поставленной перед нею волшебником Аои: «Найди меня».
Росвите казалось, что она узнала книгу, с которой не расставался отец Хью. Но он так элегантно держал ее при себе, прятал в резной сундучок, который постоянно носил за ним один из слуг, так мягко, как бы не думая, закрывал ее, так небрежно клал руку поверх переплета, что никогда нельзя было как следует ее рассмотреть. Она не была вполне уверена, что это та самая книга, которая была у Лиат в день прибытия ко двору принцессы Сапиентии.
Росвита ненавидела свое любопытство, но научилась смиряться с ним и уже привыкла удовлетворять это противное чувство.
По прошествии семи дней новорожденная девочка была помазана святою водой и благовониями и получила предложенное ее отцом имя: Ипполита, в честь небесной покровительницы монастыря. Крепкий, здоровый младенец вовсю орал от прикосновения холодной воды, с головы до пят покраснев от напряжения. Сапиентия вышла в свет и сразу же обратилась к отцу с просьбой совершить четырехдневный переход в Терсу, где условия были намного лучше, чем в монастыре.
Эта просьба вряд ли могла улучшить настроение Генриха, но Росвита заметила, что человек, который держит в руках дитя своего ребенка, ощущает некоторое торжество, как бы победу над хрупкостью бытия на этой смертной земле. Он сразу согласился, и двор снова собрал пожитки и пустился в путь. Погода в течение всего путешествия была, благодарение Богу, мягкой и солнечной. В Терсе они собирались задержаться на три недели, чтобы Сапиентия и ее дитя набрались сил для продолжения пути к Генту.
— Может быть, настало время дать покой его памяти, — тихо сказал Генрих однажды вечером, и Росвита просто пробормотала что-то одобрительное.
Так и было устроено. Следующим утром маленький кортеж в составе короля Генриха, Гельмута Виллама, Росвиты с тремя клириками, отца Хью, одного «орла» и группы «львов» вышел из дворца. Дорога вела мимо зеленеющих полей в деревню, жители которой высыпали наружу, чтобы приветствовать короля. Генрих благословил младенцев, вынесенных родителями, чтобы он мог возложить руку на каждую чумазую голову. Полузаросшая тропа шла к берегу реки. Здесь еще не спавшая вода омывала высокую траву. Но брод был довольно неглубок, всадники остались совершенно сухими, промокли лишь «львы».
Перед ними на склоне виднелись груды развалин, увенчанных поставленными кольцом камнями. Когда-то здесь стояли здания, построенные неизвестно кем. Были ли то люди, воздвигнувшие кольцо камней? А может, другие существа, которые пришли позже, чтобы поддерживать влияние камней — или, наоборот, защищать от него окружающий мир? Рядом река, хорошие земли вокруг. Место вполне пригодное для жизни, о чем свидетельствуют пережившие все это деревни. Но мало кто захотел бы без крайней надобности селиться вплотную к каменной короне.
Генрих спешился и направился вверх в сопровождении одного лишь Виллама.
— И вот они оба оплакивают своих сыновей, — изрек брат Фортунатус, с любопытством оглядываясь вокруг. — Именно здесь исчезла женщина Аои?
— Наверное, в кольце камней, — предположила Амабилия. — И бедный Виллам потерял своего сына в каменном кольце.
— Неужели? — спросил брат Константин. — Я не знал.
— Это было до того, как вы у нас появились, брат, — елейным голосом сказала Амабилия, не упускавшая возможности не только напомнить молодому человеку, что он еще юнец, но и подчеркнуть, что он сын варрской леди, симпатизировавшей Сабеле. — Молодой Бертольд был прекрасный молодой человек, настоящий ученый. Такая жалость, просто позор, что ему не дали присоединиться к Церкви, а вместо этого женили.
— Но что с ним случилось?
Брат Фортунатус повернулся, предвкушая удовольствие от возможности посплетничать:
— Он собрался с группой слуг и сопровождающих исследовать кольцо камней над монастырем Херсфельда. — Он замолчал, наслаждаясь широко раскрытыми глазами Константина, понизил голос до драматического шепота и закончил: — И все они пропали бесследно.
— Тихо! — прикрикнула Росвита, удивившись собственной резкости. — Бертольд был хороший мальчик. Не надо делать игру из его исчезновения и горя отца. — Она увидела, что Хью уселся на развалинах стены поодаль и раскрыл книгу.
— Посмотрите-ка лучше развалины. Брат Константин, здесь вы можете найти камни с дарийскими надписями. Не приближайтесь к королю и не навязывайтесь, разве что он сам пригласит вас.
Тем временем король вместе с Вилламом исчез в круге камней, со своим любимым «орлом» и полудюжиной «львов». Клирики рассыпались по склону, а сама Росвита как бы ненароком направилась в сторону Хью, пробираясь между кучами камней и ямами.
— Отец Хью! — обратилась она к нему, усаживаясь на ровный участок стены.
— Ваша мать была столь любезна, отправив своего медика к принцессе Сапиентии.
С улыбкой обернувшись к ней, он аккуратно закрыл книгу. Она успела заметить лишь неровные колонки каракулей, набросанных на странице спешащей, но смелой рукой.
— Да, конечно, хотя мне кажется, что моя мать вскоре вернется ко двору, закончив свои дела в Австре.
— Ну да, замужество. У вас есть какие-нибудь новости? — Так как любые новости в самый момент их прибытия стали бы известны ее клирикам, эта фраза была лишь уловкой. Она это знала и полагала, что он тоже это понимает, хотя по всегда любезному лицу Хью трудно было что-нибудь понять.
— Увы, нет. Может быть, — он хитро улыбнулся, — брат Фортунатус уже что-то знает, что еще не дошло до нас с вами.
Это заставило ее засмеяться. Хью был похож на своего отца. Альбский раб и в то же время любовник маркграфини Джудит был еще притчей во языцех при дворе во время прибытия туда сестры Росвиты, в конце правления короля Арнульфа. Он не мог остаться незамеченным ни одной молодой женщиной, пусть даже и посвященной Церкви. При ближайшем знакомстве он оказывался, однако, глупым и тщеславным созданием. Он погиб в результате несчастного случая на охоте, а его сына отдали в церковь. Хью не обладал такой поразительной мужской красотой, какая была свойственна его отцу, но был достаточно хорош собою, чтобы не удивляться, что принцесса Сапиентия его соблазнила. Если, конечно, соблазнение было односторонним, в чем Росвита сомневалась. При всем своем высокомерии Хью был известен как заботливый сын. Становясь фаворитом и советчиком Сапиентии, он усиливал позиции матери при дворе.
— Отличная погода, не правда ли, отец Хью? — Она повернула лицо к солнцу.
— Жаль, что король грустит в такой день. — Он указал на кольцо камней. Можно было видеть Генриха и Виллама, переходящих с места на место. Король держал у лица тряпицу, которую время от времени прижимал к глазам.
