Дюна. Первая трилогия - Герберт Фрэнк Патрик (бесплатные книги полный формат TXT) 📗
Фримены расступились, образовав кольцо. Принесли еще несколько плавающих ламп и включили их в режиме желтого света.
Джамис вступил в круг, сбросил бурнус и кинул его кому-то в толпе. Он стоял обтянутый дымчато-серым дистикомбом, местами залатанном, местами — в сборках и складках; дистикомб был хорошо подогнан. Наклонив голову, он потянул воду из трубки кармана; потом выпрямился, стянул дистикомб и бережно передал его кому-то. Теперь он ожидал поединка, одетый лишь в набедренную повязку. Кроме того, его ступни обтягивала на манер носков плотная ткань. В правой руке он сжимал крис.
Джессика смотрела, как Чани помогает Паулю: вот она вложила ему в руку крис; Пауль примерился к нему, прикидывая вес и балансировку. Джессика вспомнила — ведь Пауль обучен управлению праной и бинду, нервами и мускулами. У него великолепная, смертоносная школа фехтования, его учителями были такие люди, как Дункан Айдахо и Гурни Халлек, люди, о которых уже при жизни слагали легенды. Мальчик знал и хитрые, коварные приемы Бене Гессерит. Он был ловок и гибок. И, кажется, сейчас он спокоен и собран.
«Но ему же всего пятнадцать, и он без щита. Нет, я должна остановить это! Должен же быть какой-то способ…»
Она подняла глаза и встретила пристальный взгляд Стилгара.
— Ты не можешь тут ничего сделать, — тихо сказал он. — Ты должна молчать.
Она прикрыла рот рукой, а в голове ее бежали мысли: «Я посеяла страх в разуме Джамиса. Он замедлит его реакцию… как я надеюсь. О, если бы я могла молиться — молиться по-настоящему!..»
Пауль тоже вошел в круг. На нем были только фехтовальные шорты-трико, которые он носил под дистикомбом. Он тоже сжимал в правой руке крис, но стоял на камне, присыпанном песком, босиком. Айдахо не раз предупреждал его: «Если не уверен в поверхности под ногами — лучше бейся босым». Кроме того, он продолжал обдумывать наставления Чани: «Джамис, парировав удар, слегка разворачивается направо вместе с ножом. Такая у него привычка, мы все это видели. И он будет метить в глаза, чтобы ударить в ту секунду, когда ты моргнешь. И еще: он умеет биться обеими руками, так что будь настороже — он в любой момент может поменять руку».
Но сильнее всего ощущал он свою подготовку и развитую до почти инстинктивного уровня реакцию, которые вбивали в него день за днем и час за часом в фехтовальном зале.
Вспомнил он и слова Халлека: «Хороший мастер ножа думает об острие, лезвии и гарде одновременно. Острием можно также и резать, лезвием — колоть; а гардой можно захватить клинок противника».
Пауль посмотрел на крис. Гарды нет; только тонкое кольцо, охватывающее рукоять перед лезвием и защищающее руку своими приподнятыми краями. А кроме того, он сообразил, что не знает прочности клинка на излом и можно ли вообще его сломать…
Джамис медленно, боком пошел вправо по своему краю круга.
Пауль пригнулся, подумал, что щита нет, а он привык биться окруженный его полем, поэтому приучен защищаться с максимальной быстротой, а вот атаковать — с рассчитанным замедлением, позволяющим проникнуть сквозь щит противника. Сколько ни учили его, что нельзя зависеть от щита, бездумно задерживающего скорость атаки, — а все-таки эта зависимость стала частью его.
Джамис выкрикнул ритуальный вызов:
— Да треснет твой нож и расколется!
Ага, значит, нож можно сломать, подумал Пауль.
Он напомнил себе, что хотя Джамис и без щита, но, поскольку его и не учили бою со щитом, не было и соответствующих ограничений…
Пауль посмотрел на противника. Тело Джамиса походило на иссохший скелет, обтянутый узловатыми веревками. В свете плавающих ламп его крис сверкал желтовато-молочными бликами.
Страх неожиданно пронзил Пауля, он увидел себя: одинокий и голый, в тусклом желтом свете, в круге людей… Дар предвидения открывал ему бессчетные пути, указывал самые вероятные из них и решения, ведущие к ним. Но это было реальное сейчас — и бесконечное количество ничтожных как будто бы неудач могло привести к его гибели.
Здесь все что угодно могло повлиять на будущее. Например, кто-нибудь из зрителей кашлянет и отвлечет внимание. Мигнет светильник — и обманет метнувшаяся тень.
«Я боюсь», — признался себе Пауль.
И он осторожно шел по кругу, оставаясь напротив Джамиса, безмолвно твердя литанию Бене Гессерит против страха: «…страх убивает разум…» Литания была как холодный душ. Мышцы расслабились и пришли в настоящую готовность.
— Я омою мой нож в твоей крови! — яростно прорычал Джамис. Произнося последнее слово, он сделал выпад.
Увидев его рывок, Джессика едва подавила вскрик.
Но клинок Джамиса встретил лишь воздух, а Пауль оказался у него за спиной, открытой для удара.
«Бей, Пауль! Ну же!» — мысленно закричала Джессика.
Пауль ударил. Его движение было превосходным: плавным, точным, текучим — но таким медленным, что у Джамиса было время ускользнуть, отступить и развернуться левым плечом чуть вперед.
Пауль отступил, пригнулся, полуприсев.
— Ты сперва доберись до моей крови, — спокойно сказал он.
Джессика видела, что на реакциях сына сказывается привычка к бою со щитом. Да, его подготовка была палкой о двух концах. У мальчика — великолепная реакция, какую можно развить лишь в его возрасте; к тому же он натренирован так, как этим людям и не снилось. Но и в нападении сказывались тренировки и навык преодоления силового поля. Щит отражает слишком быстрые удары, его можно преодолеть лишь сравнительно медленным движением. Лишь хорошо владея собой, контролируя мышцы и обладая достаточной ловкостью, можно пройти поле…
А Пауль-то это понимает? Он должен сообразить!..
И снова Джамис напал, сверкнув чернильно-синими глазами. Его тело, желто-восковое в свете плавающих ламп, метнулось вперед. Оно казалось смазанным, как на снимке.
И снова Пауль ускользнул — и снова его контратака была слишком медленной.
И снова.
И снова.
Каждый раз удар Пауля запаздывал на какой-то миг.
Тут Джессика увидела кое-что — и тут же взмолилась про себя, чтобы Джамис этого не заметил. Отражая удар, Пауль двигался так быстро, что невозможно было уследить… но всякий раз так, словно у него был щит, частично отражавший удары Джамиса.
— Да что он, играет с этим несчастным дураком, этот твой сын? — пробормотал Стилгар. Впрочем, он тут же замахал на нее: — Нет, нет, извини: ты должна молчать.
Двое на каменном полу пещеры кружили теперь один вокруг другого. Джамис выставил нож вперед, острием чуть вверх: Пауль крался пригнувшись и опустив клинок.
Джамис вновь прыгнул — и на этот раз вправо, куда Пауль все время уклонялся от удара. Но вместо того чтобы уйти от удара назад и в сторону, Пауль встретил руку противника своим клинком. В следующее мгновение юноша отскочил влево, от души благодарный Чани за предупреждение.
Джамис отступил к краю круга, потирая руку с ножом. Выступила и почти тотчас же остановилась кровь. Он смотрел на Пауля удивленно расширившимися темно-синими глазами, с новой опаской.
— Ага, ранен, — пробормотал Стилгар.
Пауль снова пригнулся, изготовившись к новой схватке, и спросил, как положено после первой крови (так его учили):
— Сдаешься?
— Ха! — только и ответил Джамис. По толпе фрименов прокатился ропот.
— Тихо! — перекрыл его голос Стилгара. — Парень просто не знает наших обычаев.
Паулю же он объяснил:
— В тахадди так не бывает, парень. Он кончается только смертью одного из соперников.
Джессика увидела, как Пауль судорожно сглотнул. Ему же никогда не приходилось убивать вот так, ножом в кровавом поединке! Сумеет ли он, сможет ли?
Пауль медленно пошел по краю круга, следуя за движениями Джамиса. Его одолевали воспоминания о видениях будущего; его новое знание говорило, что слишком много случайностей может повлиять на будущее, а потому ясно разглядеть это будущее он не мог.
В уравнениях было слишком много неизвестных — вот почему эта пещера была темным, расплывчатым пятном на его пути. Словно огромная скала посреди реки, и воды реки завихряются вокруг этой скалы в бурные водовороты.
