Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (книга регистрации .txt) 📗
Льюс мрачно стиснул зубы.
— Я понимаю правоту ваших предложений, Мастер, но… Мне кажется, или вы не сказали всего, что должны сказать?
— Не кажется. Я настаиваю на решительных мерах не просто так. Трупы должны быть уничтожены, потому что после смерти они могут стать куклами некроманта.
— Как и любые другие трупы, — подхватил герцог. — Что в том такого?
— А то! Источник был отравлен с определенной целью: при жизни изменить людей таким образом, чтобы после смерти они стали послушными и дешевыми слугами. Если не верите мне, спросите у госпожи Нэнии: она видела собственными глазами, что может произойти.
Лекарка кивнула.
— Более того. Если желаете, можно провести, так сказать, опыт, чтобы вы убедились в нависшей над нами угрозе.
— Это правда? — Переспросил Льюс, впиваясь взглядом в лицо женщины. — Покойник ожил?
Нэния, как ни пыталась сдержаться, вздрогнула, вспоминая прикосновение рук мертвеца, а я ответил:
— Не совсем так, милорд. Но он некоторое время двигался, и, что самое опасное, «поднятие» произошло только потому, что рядом с трупом всего лишь сработало слабенькое заклинание. А что может случиться, если некромант возьмется за своих «кукол» всерьез? Они, разумеется, уязвимы, но в отличие от живых людей не чувствуют боли и страха и могут просто завалить любое сопротивление своими телами. Вы хотите воевать с мертвяками? Я не хочу.
— Неужели нет способа, чтобы… — Магайон совершенно отчетливо мучился, стараясь принять правильное решение.
— На данный момент, нет.
— Но вы же сказали, госпожа, что ваше средство уничтожает отравленные ткани?
Лекарка кивнула, но не слишком уверенно:
— Да, милорд, однако… Как установил Мастер, в той же крови могут оставаться частички яда, но пока человек живет, он сам сможет бороться и победить болезнь. Победить окончательно… А если просто накормить больного моим снадобьем, и он умрет, не могу поручиться, что в его теле не останется следов яда. Поэтому Мастер прав: пока мы не можем быть уверены, мы вынуждены быть жестокими.
Льюс болезненно выдохнул:
— Вы понимаете, к чему это приведет? Люди будут протестовать, возьмутся за оружие… Начнется война.
— Если вы будете тверды, милорд, жертвы будут минимальны. Капитан, несомненно, окажет вам всяческое содействие в организации требуемых действий, но Егеря в город не войдут.
— Но…
— Просто не смогут: у вас свой долг, у них свой. Впрочем… Если трудности станут слишком большими, я, так и быть, кое в чем помогу.
— Что вы имеете в виду? — Глаза герцога сверкнули надеждой.
— Я могу определить, есть в теле человека яд или нет. С большой степенью уверенности.
— Но это же меняет дело!
— Только учтите, милорд: я не бесконечен. Помните, сколько сил у меня отняло ваше лечение?
Он слегка замялся, признавая справедливость моих слов.
— Да, я смогу осмотреть большое количество людей и, возможно, часть из них можно будет безбоязненно захоронить в море, не преступая традиции. А что делать с теми, кто не смог избавиться от яда? Вы не боитесь, что разделение на «достойных» и «недостойных» вызовет еще большие разногласия среди горожан?
Льюс закинул голову назад, с отчаянием глядя на цветущую сливу.
— И как же поступить?
— Решайте, милорд. Я не буду ни настаивать, ни возражать против любого развития событий. Но если это как-то сможет вам помочь… Почему бы не распространить среди людей новую традицию?
— Какую же?
— Пустите слух, что пепел, развеянный над морем, быстрее станет частью вод и скорее поможет душам умерших обрести покой. Как правило, именно в такие глупости верится легче всего. К тому же… Насколько понимаю, снадобье госпожи Нэнии вызовет довольно мучительную смерть, и лучше предложить горожанам безболезненно и покойно уйти из жизни… Можно даже устроить что-то вроде праздника. И семьям тех, кто согласится с положением вещей и примет свою участь, следует выплатить какую-нибудь сумму. Не в ущерб казне, разумеется. Правда, возникнет риск выдачи здоровых за больных, чтобы обогатиться, но… Тут уж вы справитесь, милорд. Не так ли?
Взгляд герцога меня испугал, но только в первое мгновение, пока я не понял, что в серых глазах сияет счастье:
— Вы… Вы… Это самое верное решение из всех! И оно не станет губительным для города. Я не знаю, как и чем мне благодарить вас за… Нет, такую помощь невозможно оценить!
— Совершенно верно, милорд. Потому я и не беру денег за свои услуги. Разве что, вы примете меня в своем доме, когда мы снова окажемся в одном городе. Согласны?
— С радостью! — Заверил Льюс. — И все же… Как вам все это удается?
— Что именно?
— Находить спасение там, где его не было?
— Наверное, я просто люблю жизнь, милорд. И очень сильно ее ценю.
— Я немедленно распоряжусь о том, что вы посоветовали… Уверен, все получится!
Щеки Магайона горели румянцем азарта, который невольно передался и лекарке. Во всяком случае, когда герцог предложил ей вместе отправиться раздавать указания, женщина согласилась с таким рвением, что Хигил помрачнел окончательно.
— Не переживайте, капитан: она никуда от вас не денется, — я попробовал вернуть Егерю бодрое расположение духа, когда парочка, окрыленная общими целями, покинула дворик.
— Угу. Уже делась, — хмурый взгляд в одну точку.
— Вот что, капитан, я вам скажу… Увлечения могут сменять друг друга хоть каждый день, а привязанность остается надолго. Иногда на всю жизнь. Упадет она в объятия этого молодого человека или нет, в сущности, нестрашно: они могут пройти вместе только несколько шагов по дороге Судьбы, но потом пути неизбежно разойдутся. А вот вам с Нэнией, похоже, идти вместе еще долго.
— Думаете? — Печаль никуда не делась, но приобрела более светлый оттенок.
— Пока вы этого сами будете хотеть, вы будете рядом. Устанете друг от друга, что ж, такова Судьба. Но пока она ведет вас по одному пути, пользуйтесь моментом!
Хигил провел загорелыми пальцами по бороде.
— Мне никогда не сравняться с милордом или вот с вами по части словесных баталий, а женщины любят, когда им говорят красивые вещи.
— Но еще больше они любят эти самые красивые вещи держать в руках… Если хотите, я поговорю с ней. Хотите?
Капитан задумался, взвешивая «за» и «против» моего щедрого предложения.
— Знаете, Мастер… Не надо. Я справлюсь. А то получится, вы взяли на себя все труды, а нам только и осталось, что принимать подарки. Нехорошо это, невежливо. Мы уж как-нибудь сами, если можно.
Я хлопнул Хигила по плечу:
— Самая лучшая новость за сегодняшний день! Вы гораздо умнее меня, капитан. Да-да, не спорьте! Ваше решение невероятно правильное. А значит, принесет вам удовлетворение. Непременно! А теперь… Я бы предложил выпить по кружке эля, но мой кошелек таких трат не осилит, а совесть их не позволит, потому что слишком много дел, чтобы предаваться праздности… Но когда все закончится, обещаю: мы обязательно посидим в тихом уголке и поговорим. О глупости и о том, как бережно и любовно мы ее лелеем. Идет?
Усмешка Егеря спряталась в бороде:
— Договорились! А знаете… Я понял: самая нужная помощь это та, которую не принимаешь. Но она должна быть предложена, иначе ничего не получится. Верно?
Вот так. Человек, сведущий в материях более приземленных, нежели я, оказался во сто крат мудрее. Обидно? Нисколько! Наоборот, почему-то чувствую себя довольным донельзя.
«Ты просто начал понимать толк в обучении…»
Но не я его чему-то научил, а он меня.
«Учиться ничуть не менее почетно, чем учить, любовь моя… И ничуть не менее трудно… Но любой труд, потребовавший много сил и принесший радость своим осуществлением, стоит щелчка по носу, разве не так?…»
Ты права. И я согласен получать такие щелчки хоть по сто раз на дню!
«Не зарекайся: от этого нос быстро распухает, а поверь, тебя такое изменение внешнего вида не украсит…»
Не порти настроение!
«И не пытаюсь… Ты с этим делом справляешься сам и гораздо лучше меня…»
