Костёр в ночи (СИ) - Криптонов Василий (лучшие книги TXT) 📗
— Девочка моя! Доченька! — раздался скрипучий старческий голос, и чьи-то руки прижали её к тёмно-синему плащу. — Живая! Я уж и не чаял.
— Господин Логоамар? — Натсэ осторожно отстранилась от старца, от которого попахивало крепким алкоголем. — Вы... Вы чего?
— А что? — округлил глаза тот. — Да неужто я бы не побеспокоился о супруге великого Мортегара, которая, к тому же, героически защищала нашу академию?!
— А у вас, случаем, не осталось побеспокоиться? — осведомился Лореотис. — А то я тоже немного волнуюсь...
— Конечно-конечно! — Логоамар протянул рыцарю бутылочку из тёмного стекла. — Всё, что угодно, для союзников...
— Морт здесь? Как он? — вцепилась в старца Натсэ своим фирменным взглядом убийцы.
— М-м-молодой человек тут, в доме, — пробормотал Логоамар, пятясь. — Он плох... Собственно говоря, он мёртв, простите. Господин Дамонт не понимает, что тут можно поделать, но этот ваш Мелаирим не позволяет к нему прикоснуться...
Натсэ не дослушала. Она бросилась в дом, перепрыгнув лежащую на ступеньке Авеллу.
В гостиной людей было немного. Рыцарей всех повыгоняли на улицу — благо, было тепло — оставили только раненых. Акади и Алмосая лежали в креслах без чувств. Несколько человек столпились посреди гостиной. Дамонт, Кевиотес, Боргента, Талли, Зован и ещё кто-то... Этот кто-то обернулся на звук шагов и уставился на Натсэ грозно блестящим пенсне.
— Она выжила! — вскричал Тарлинис, словно призывая Стихии в свидетели сему возмутительному факту. — Дщерь порока! Где моя дочь?!
— На крыльце! — рыкнула Натсэ в ответ. — И если я дщерь порока, то нас с ним явно разлучили во младенчестве. От вашей дщери я узнала о пороке столько, что до сих пор голова кругом.
Тарлинис не позволил втянуть себя в дискуссию. Демонстративно обогнув Натсэ по широкой дуге, он вышел на улицу. За ним последовал Зован, успев встретиться взглядом с Натсэ и ободряюще кивнуть. Натсэ протолкалась к Морту, рядом с которым, скрестив ноги, сидел Мелаирим. Он лишь коротко глянул на Натсэ, но ни слова не сказал. Она схватила Морта за ледяную руку, погладила по бледной щеке.
— Что он сказал? — спросил Мелаирим.
— Что отправляется сражаться с туманом. Сказал защищать его, беречь, как зеницу ока. Туман... Туман исчез. Это значит, что он победил?
— Возможно, — поморщился Мелаирим.
— Тогда почему он не возвращается?
— Потому что оттуда — не возвращаются, девочка, — вздохнул Дамонт. — Посмотри на него...
— Господин Дамонт, — ровным голосом произнесла Натсэ, — если вы сейчас же не замолчите, у вас в горле окажется нож. Не знаю, почему. Таково проклятие этого дома, наверное.
Он замолчал. Но легче от этого не стало. Секунды тянулись. Морт лежал неподвижно.
— Я помогаю, — сказал вдруг Мелаирим.
Натсэ вопросительно посмотрела на него.
— Чтоб ты знала, — пояснил он. — Я не просто так сижу. Я пытаюсь поддерживать в теле какое-то пламя, чтобы его душа чувствовала, куда идти. С каждой секундой это всё труднее, тело умирает. Но я буду стараться до последнего.
— Потому что вам это ничего не сто́ит?
— Именно так. Люблю людей, которые сами всё понимают.
Натсэ кивнула. А чего ещё она могла требовать? Если маг Огня и мог сделать для Морта больше, то Натсэ ведь об этом не знала. Помогает чем-то — и на том спасибо, как говорится.
— Этот Тарлинис, доложу я вам, мёртвого поднимет, — проворчал, входя в гостиную, Лореотис. — Заставил малышку прийти в себя и даже не позволил ей выпить! Логоамар читает ему лекцию о вреде отсутствия алкоголя в определённых жизненных ситуациях. Оставил их, пусть развлекаются. Как пацан?
— Умирает, — всхлипнула Талли. — Я не могу больше на это смотреть!
С этими словами она бросилась на шею Лореотису и беззвучно зарыдала. Тот молча погладил её по голове, потом встретил мрачный взгляд Кевиотеса.
— Извини, что съездил по роже, — сказал Лореотис. — Торопился, а ты явно собирался развести трёп.
— Ты за это ещё поплатишься, — буркнул глава Ордена. — Но позже.
— Само собой. Ты, я и бутылок двадцать отличного дистиллята.
— Не валяй дурака, Лореотис. Не та ситуация, — покачал головой Кевиотес. — Тридцать. Каждому.
Натсэ едва сдерживалась, чтобы не заорать на них. Её не столько возмущало, что они болтают о ерунде, когда на полу лежит бездыханный Морт, сколько приводил в отчаяние тот факт, что если Морт умрёт, они смогут жить дальше. А она? Ей за что останется цепляться в этой жизни? Мама, которой, скорее всего, нет в живых, а если и есть, то вряд ли она обрадуется дочери-убийце? Авелла? Но это ведь просто смешно... Зачем она белянке, у которой теперь, как выясняется, есть всё? Мать и отец, которые, пусть не вместе, но оба признают её. Клан Земли и клан Огня, в котором она, судя по всему, останется главой. Детские глупости останутся позади, мир вернётся к равновесию. И только Натсэ не будет места в этом мире.
— Скажите мне, когда всё, — попросила она Мелаирима.
Тот кивнул, поняв всё без пояснений.
— Убивашка. — Лореотис положил руку ей на плечо и с силой сжал пальцы. — Из головы выброси, слышишь?
— Уйди, — дёрнула она плечом.
— Угу, убегу. В ужасе.
Натсэ глубоко вдохнула, чтобы не то заорать на него, не то разрыдаться — сама ещё толком не придумала. Но не успела ни того, ни другого.
Ярко вспыхнул огонь в камине и будто бы выплюнул кого-то. Вскрикнула Талли, взвизгнула Боргента, выругался Лореотис. На полу лежала девушка, грязная до такой степени, что узнать её сразу было невозможно. Платье походило на несколько половых тряпок, которыми год убирались в самых дешёвых кабаках, а потом зачем-то сшили вместе. Лицо пузырилось зелёными волдырями. Лишь когда девушка застонала, по голосу Натсэ узнала Денсаоли.
Она прижимала к груди какой-то тоненький росток и, казалось, ничего больше не замечала. Веки были опущены, всё тело дрожало. Глава клана Воздуха умирала.
— Всё, — бесстрастно сказал Мелаирим. — Теперь точно всё, я больше не могу поддерживать...
Со страшным звуком Морт наполнил лёгкие воздухом. Его тело выгнулось дугой, глаза распахнулись, руки дёрнулись.
— Морт! — завопила Натсэ, забыв про все свои тяжёлые мысли, про загадочное появление Денсаоли. Она схватила Морта, прижала его к себе — дрожащего, тяжело дышащего, ничего ещё не понимающего, но — живого.
— Морти! — завизжала Талли, и Натсэ пришлось потесниться.
— Он жив? Он жив?! — послышался ещё один слабый голос. В гостиную приковыляла Авелла, поддерживаемая отцом.
— А ты что — сомневалась? — возмутился Лореотис. — Да наш пацан из самого Яргара вернётся и притащит с собой бабу! Иначе он не умеет. Настоящий Рыцарь, с большой буквы!
Глава 60
Мекиарис — сумасшедшая!
Вот о чём я думал первые минуты после «воскрешения». Как можно, будучи прекрасным призраком, мечтать о теле?! Нет, ну давайте рассуждать логически. Призрак не голодает, не связан никакими преградами, может летать, не нуждается в деньгах. Призрак — это воплощение свободы интроверта: никто тебя не видит, а кто видит — те боятся, а кто не боится — ничего не могут с тобой сделать.
А тело? Боль, голод, жажда, естественные надобности, кроме того, оно постоянно пытается сдохнуть, и даже если тебя это полностью устраивает, ты вынужден за него бороться, потому что вот эти вот сумасшедшие, которые изо всех сил пытаются расплющить тебя в объятиях, очень хотят, чтобы ты жил. И ты почему-то не можешь себе позволить их разочаровать.
Мне помогли сесть. Я с трудом удерживал своё тело в этом положении. Да чего там! Я с трудом удерживал себя в этом теле. Будь поблизости ещё один маг Пятой Стихии, он бы наверняка увидел серебристую дымку, окутывающую меня. Но, как и в теле Асзара, я заставлял себя дышать. Заставлял сердце биться. Секунду за секундой я заставлял тело жить.
— Какой ты холодный... — прошепала Натсэ. — Ты... Укрыть тебя чем-то?
— Н, — только и сказал я, попытавшись мотнуть головой. — Кмн...
