Фенрир. Рожденный волком - Лахлан Марк Даниэль (хороший книги онлайн бесплатно TXT, FB2) 📗
Она чувствовала, что ищет чего-то, кроме грибов, и ее преследует что-то, кроме лучей солнца. Было нечто зловещее в этом новорожденном утре, она знала это в глубине души. Элис пробиралась через лес, как пробирается олень, страшась волка.
Вали.
Это имя всколыхнуло что-то в душе. Она увидела себя в незнакомом месте, где на холме стояли какие-то странные домики, низкие и бедные с виду, их крытые дерном крыши едва доходили ей до пояса, под холмом ярко сверкала река. Она услышала восторженные крики детей и посмотрела вниз – дети купались, залитые солнечным светом. Рядом с ней стоял кто-то. Она развернулась к нему, лицо его было знакомым, но она никак не могла его рассмотреть. Она, кажется, видела этого человека раньше, но только как будто сквозь плохое стекло, из-за которого черты искажались и расплывались.
Элис поглядела на свою руку. Та самая рука, какую она знает и знала всегда. Руны воссоединились, однако она от этого не сделалась богом, не умерла, как предсказывала ведьма. Элис заставила себя успокоиться и увидела, как руны кружат вокруг нее восьмерками по двум орбитам; воющая руна была в центре, она изгибалась и припадала к земле, как ползущий волк. Эта руна была для нее важнее всех остальных вместе взятых. Однако чего-то не хватало. Третьей орбиты. Пока ее нет, она так и останется человеком.
Элис до сих пор держала амулет, который дал ей Ворон, от страха она вообще забыла, что он у нее в руке. Она поднесла его поближе к лицу, чтобы рассмотреть, и едва не выронила. Это был простой камень, закрепленный сложным тройным узлом на ремешке, но на нем была нацарапана голова волка. К ней пришли слова: «Когда боги увидели, что Волк как следует связан, они взяли путы и привязали его к скале под названием Крик». Перед ее мысленным взором возник громадный волк, его челюсти были широко расперты страшным мечом, он был привязал к невероятно высокой скале веревкой – тонкой, словно лента. Он рвался, стонал, выл, но никак не мог освободиться. Наступила ночь, и на скалу пришел человек. Высокий и бледный, с копной рыжих волос, он пытался порвать путы. Но это ему никак не удавалось. Тогда человек поднял камешек, лежавший у подножия, обломок той самой скалы, к которой был привязан Волк. А потом, когда настало утро, унес камешек с собой, чтобы кое-что вырезать на нем – голову волка.
Все это показывали ей руны. Руны знали.
Элис гнала лошадь через лес. Животное понемногу уставало, и в итоге она остановилась, чтобы лошадь отдохнула и попаслась. Стояла чудесная весна, в лесу было полно цветов, в воздухе разливались густые ароматы только что распустившихся листьев клена, березы и дуба. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, отчего воздух делался похожим на воду; светлые стволы деревьев поблескивали в густой зелени, как чешуя серебристых рыбин, бурый лишайник, который покрывал упавший дуб, напоминал позолоченную кольчугу, желтые и белые цветы танцевали на ветвях, как будто подхваченные невидимым течением.
Она вдруг вспомнила о том, что недавно пережила на морском берегу. Все тело болело, кожу изрезали веревки, от соленой воды она чесалась. И еще ужасно хотелось пить. Элис озиралась по сторонам, высматривая воду. Ручья она не заметила, однако в лесу было влажно, недавно прошел дождь. Она слизывала капли воды с листьев, а когда набрела на грязную лужицу, то припала к ней и лакала, как собака. Элис настолько обессилела, что не могла добыть никакой еды. От усталости ей мерещились под деревьями призраки. Ей казалось, что она улавливает движение, слышит голоса. Напуганная всем этим, Элис снова села на лошадь и медленно двинулась через лес.
Перед глазами мелькали зелень и золото; она припала к конской гриве, на мгновение стряхнула с себя сонливость и выпрямилась, потом снова упала на шею лошади. В какой-то миг ей показалось, что надвигается опасность, руны оживились, и всю усталость как рукой сняло. Но лошадь спокойно шла дальше, Элис расслабилась и начала дремать. Что-то разбудило ее. «Лошадь остановилась», – поняла Элис. Было холодно, хотя низко висящее солнце заливало деревья ослепительным светом.
– Он меня сожрет!
Голос был жуткий, гортанный. Элис окончательно проснулась. Волк стоял перед ней, и его громадные челюсти были испачканы человеческой кровью.
Элис резко развернула лошадь и поскакала от зверя, но спастись ей не удалось. Чудовищный Волк нагнал ее, прыгнул сзади, схватил и стащил с лошади на землю. Когда она упала на лесную подстилку, вся усталость, которую она старалась не замечать, как будто разом навалилась на нее, и Элис провалилась в беспамятство.
Когда она пришла в себя, лошади нигде не было, а зверь стоял над ней на всех четырех конечностях, придвинув огромную морду к ее лицу.
– Он меня сожрет! – повторил голос. Этот голос напоминал грохот градин и скрежет корабельного киля по песку.
Элис была не в силах говорить. Она искала руны. Их нигде не было. Кажется, они сбежали при виде Волка.
Она пыталась отодвинуться от зверя, но он держал ее за ногу своей здоровенной рукой с когтями.
– Я боролся, – сказал зверь. – Разве ты не узнаешь меня?
– Ты чудовище.
– Я Жеан, исповедник. Я пытался помочь тебе, спасти от того, кто гонится за тобой.
– Тогда почему ты не убил его на берегу?
Зверь склонил голову.
– Я видел только тебя. Тебя. Я старался тебя защитить, но я не могу быть рядом с тобой. Гнев, который я испытываю, пожирает меня.
Волк встал на ноги и развернулся, как будто собираясь уходить, потом упал на четвереньки, рыча и щелкая зубами, словно на докучливую муху. Потом он сжался в комок и проворчал сквозь стиснутые зубы:
– Уходи от меня. Уходи, потому что внутри меня живет Волк и я не могу его удержать.
– Тогда зачем ты пришел?
– Увидеть тебя. Прикоснуться к тебе.
Элис посмотрела на зажатый в руке камешек. Ворон удлинил кожаный ремешок, чтобы его можно было надеть на шею Волка. Она не верила, что от этого будет польза, но выбора все равно не было. Элис двинулась к скорчившемуся перед ней зверю. Он сидел на корточках, волнуясь, словно пес под столом, который боится, что кто-то отнимет у него кость. Она протянула руку, чтобы надеть камень ему на шею, но зверь оскалил длинные желтые зубы. Элис отшатнулась. От его дыхания разило запахом смерти.
Он заговорил гортанным голосом, который походил на хруст разрываемых связок:
– Я это не надену. «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им; ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня. И творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои» [27]. Смилуйся надо мной, Господи! Смилуйся!
Она протянула руку, чтобы утешить огромного зверя, но он отпрянул в сторону, перекатился и щелкнул зубами. А потом кинулся на нее с ошеломляющей быстротой. Он опрокинул Элис на землю, несколько мгновений нависал над ней, завывая, а потом метнулся в лес. Несколько прыжков – и он исчез. Элис осталась одна посреди дикого леса, где уже сгущались сумерки, голодная и замерзшая. Но в следующий миг она вдруг была уже не одна, она уже не страдала от голода, приятное тепло разлилось по телу. Мысленно она увидела, как восходит солнце, наполняя лес ясным чистым светом, она увидела след Волка в темноте, отчетливый и яркий. Это руна зажглась внутри нее.
Элис пошла по следу между деревьями. Она знала, что сейчас ночь, но то была не совсем ночь. Свет в ее сознании озарял все вокруг, и видно было как днем, однако от этого ночной лес никуда не исчезал. Элис как будто шла разом по двум лесам, светлому и темному, существуя в двух разных мирах.
Она шла все дальше и дальше, упиваясь ароматами весеннего леса: сырой земли, травы и смолы, которая прилипала к рукам, когда она касалась стволов деревьев. В темноте летали ночные бабочки, какие-то зверьки рыли норы и вздыхали глубоко под землей. Когда небо из черного сделалось серебристым, зазвучало птичье пение, в воздухе потеплело и лучи света начали проникать между деревьями.
