Ненаследный князь - Демина Карина (книги бесплатно без регистрации TXT) 📗
Наверное, он злится на того, другого…
— Я и лица-то его уже не помню. Носилась вот с обидой, а оказывается… так что не надо убивать. Покусай лучше. Волкодлачьи укусы, помнится, плохо заживают…
Лихослав сморщил нос и брюзгливо произнес:
— Скажете тоже, панночка Евдокия… покусай. Приличные волкодлаки всякую погань в рот не тянут. У них этот рот прямо-таки не казенный…
Аргумент был веским. И вправду… всякую погань — и в рот…
— Ева…
— Да?
— Ты ведь выйдешь за меня?
— Ты же спрашивал…
— Еще спрашиваю… я ж все-таки…
— Волкодлак.
— Немного. Но таки да…
— Выйду… может ты и волкодлак, но человек приличный.
Почему-то показалось, что Лихослав смутился. Ушел он под утро, и Евдокия сквозь сон ощутила прикосновение губ к виску.
— Возьми. — Лихослав вложил в руку что-то твердое, круглое. — Это чтоб ты не передумала… Ева…
Евдокия хотела ответить, что ничего-то ей не надо, она и так не передумает, но соскользнула в глубокий спокойный сон. А очнувшись, обнаружила, что сжимает в кулаке кольцо.
Белый обод. Черный гладкий камень с птичьей лапой руны Вотана. Не обручальное, не наследное, но… старое и, пожалуй, дорогое.
Евдокия коснулась камня губами.
Теплый.
На сей раз от любимого дядечки пришли розы. В отличие от королевских, эти были суховаты, уже тронуты увяданием, но зато щедро обернуты несколькими слоями гофрированной бумаги.
— Какая прелесть, — не удержалась Богуслава, растирая висок. — Поклонников у вас все прибывает и прибывает…
— Это от дядечки. — Тиана нежно погладила розы, и те, потревоженные прикосновением, осыпались. — Дядечка очень за меня радый.
— Я думаю.
Богуслава убрала руку и вновь прижала пальцы к виску.
— С вашей стороны, Тиана, очень предусмотрительно обзавестись таким… перспективным кавалером. — Ядзита вытащила белые нити, верно, собралась вышивать луну над погостом.
— Не думаю, — подала голос Габрисия, нынешним днем странно молчаливая.
Она же следила за Богуславой, а та этой слежки и не замечала. В последние дни княжна Ястрежемска была непозволительно рассеянна.
— Отчего? — Иоланта прохаживалась по комнате, не сводя взгляда со своего отражения. — Вот станет Тиана фавориткой и заживет на широкую ногу…
Она остановилась в углу, где два зеркала отражали друг друга, и замерла, разведя руки, вытянув ножку в лиловом, расшитом бабочками, чулке.
— Чушь какая… — проронила Мазена.
После возвращения своего она держалась в стороне, наблюдая за остальными конкурсантками свысока: куда им до панночки Радомил?
— Не чушь. — Ядзита вышивала, почти не глядя на канву. — Вовсе не чушь… прогулка была? Была. И наедине они беседовали… и потом его высочество Тиану каждому самолично представляли…
— Чушь…
Мазена отвернулась, верно забыв, что в Цветочном павильоне слишком много зеркал, чтобы спрятать ненависть, исказившую черты совершенного ее лица.
— И розы, — вступила в беседу Эржбета и, откинувшись на спинку кресла, мечтательно произнесла: — Ах, если бы мне принесли такую корзину…
— Мог бы прислать что-то более весомое.
— А завидовать — нехорошо, Мазена…
— И нечему, — тихо произнесла Габрисия. — Допустим, она понравилась Матеушу… что в этом хорошего?
— А что плохого? — Ядзита разложила нитки всех оттенков белого. — Жить во дворце… в роскоши… не надо думать, что есть и что надеть… и все-то вокруг бегают, угодить стараются… Анелия — дура, если от такого отказалась…
— Анелия давно за границу уехала со своим негоциантом. — Богуслава терла висок остервенело, не замечая, что растирает нежную кожу докрасна.
— Можно подумать, она за границей кому-то нужна… этот ее…
— Негоциант…
— Негоциант, — повторила Ядзита вкусное слово, — побалуется и выкинет прочь… и что тогда она делать станет?
— Умная женщина, — Эржбета вытащила из вазы веточку аспарагуса и теперь вертела в пальцах, — нигде не пропадет.
— Вот и не пропадала бы дома…
— Король или негоциант — никакой разницы. — Габрисия держалась своей точки зрения. Она сидела прямо, сложив руки на коленях, и было в этой ее позе что-то неестественное, натужное. — Мы ведь не об Анелии говорим…
— Не скажите… у короля всяко возможностей побольше. — Ядзита не собиралась уступать в споре. Она задумчиво прикладывала то одну нить, то другую, то третью, но никак не могла решиться. На неискушенный Себастьянов взгляд, нити если и отличались, то незначительно, однако Ядзита к вопросу вышивки подходила серьезно.
— У короля? Милая, вы плохо знаете королей…
— А вы хорошо?
— Уж получше вашего…
— И когда ж успели?
— Девочки, не ссорьтесь! — Лизанька оторвалась от письмеца, которое перечитывала раз в четвертый… или в пятый?
И розовела. Вздыхала. Волновалась столь явно, что у Себастьяна возникло сильнейшее желание письмецо это умыкнуть. Нет, не из ревности, но из опасения за Лизаньку… вряд ли Евстафий Елисеевич обрадуется роману дочери с придворным пустобрехом…
— Речь не о короле, а о королевиче…
— Наследнике, — уточнила Ядзита, все-таки сделавшая выбор.
Габрисия лишь плечом повела, всем видом своим демонстрируя, что в уточнении надобности не было никакой.
Наследник или нет — не принципиально.
— Молодой, холостой… — Эржбета вздохнула и к собственным бумажкам потянулась, спеша записать какую-то, несомненно, очень важную мысль.
— Боги милосердные, — Габрисия всплеснула руками, — уж не думаете ли вы, что он на ней женится? Это… это невозможно!
— Да? — с некоторым сомнением произнесла Эржбета, явно думая о чем-то своем. — Жаль… было бы очень романтично… наследник престола влюбился в простую шляхтенку…
— Еще скажите крестьянку…
— Горожанку… в простую горожанку. — В праве любви наследника престола к крестьянке фантазия Эржбеты отказала. — Они встретились случайно… его поразили ее невинность и красота…
Она замолчала, уставившись на веточку аспарагуса.
— Поразили, несомненно, — ядовитый голос Мазены раздался в тишине. — Но у него уже имеется невеста…
— Да?
— Переговоры ведутся, — поддержала Габрисия. — И договор будет подписан в самом скором времени… тогда народу и объявят…
…интересно, откуда у нее такая информация? Не то чтобы известие о скорой помолвке его высочества являлось такой уж тайной, но знали о предстоящем радостном — Себастьян подозревал, что радостным оно было не для всех, — событии немногие.
— И женится он, если не в нынешнем году, то в следующем…
— И что? — Ядзита вышивала, работала она сосредоточенно, но Себастьян опять же не мог отделаться от мысли, что и эта ее сосредоточенность — иллюзия.
В Цветочном доме иллюзий оказалось чересчур много.
— И то, что побудет она, — Мазена безо всякого стеснения ткнула в панночку Белопольску пальцем, — фавориткой, но только до появления законной жены…
— Не факт, помните княгиню Верховецку? Ей законная жена помехой не стала…
— Сравнили, — фыркнула Габрисия. — Где княгиня Верховецка, а где… подкозельска…
Лизанька хихикнула, Эржбета вздохнула, уронив веточку аспарагуса…
— Выставят ее из дворца, глазом моргнуть не успеет. — Габрисия подошла и, взяв Тиану за руку, сказала: — Не переживайте, дорогая, мы желаем вам только добра.
— Конечно, — широко улыбнулась Тиана. — Я же ж не круглая дура, я же ж понимаю… дядечкина жена тоже завсегда говорила, что мне только добра желает. А ежели б дядечка волю ей дал, засунула б меня в монастырь… там небось зла точно нету.
— Подумайте, что вас ждет. Год-полтора славы? Блеска? Дяде вашему отпишут пару деревенек, быть может, имение… вас выдадут замуж за придворного лизоблюда, которому тоже кинут кость, чтобы самолюбие раненое утешить… вы же получите королевское внимание.
— И королевские драгоценности… — заметила Богуслава. — Если вспомнить, что он дарил Анелии…
— Если вспомнить, что он остался должен казне после этих подарков, думаю, с новой фавориткой Матеуш будет вести себя скромнее. На последнем Совете ему вновь грозились содержание урезать, так что поостережется…
