Глаза ворона - Русуберг Татьяна (серия книг TXT) 📗
Из далеких отдушин до новобранцев донеслись аплодисменты и свист: первый поединок начался. Товарищи Токе сгрудились у решетки, жадно внимая комментариям Волка и Пера — двух ветеранов, занявших выгодные позиции у ближайшего оконца. Тут же был и Джамшин, добровольно взявший на себя труд переводить их эмоциональные реплики для Вишни. Горец мало прислушивался: забившись в темный угол, он размышлял, как бы начать с Каем тот разговор, который он столько раз прокручивал в голове за последние дни. Он даже заготовил более или менее сносную речь, и теперь настало время произнести ее — иначе, возможно, будет уже поздно. Казалось очень важным, чтобы товарищ выслушал его. Но сейчас, когда наконец они могли остаться одни, Токе охватила внезапная робость.
Он медленно подошел к решетке, там, где оставалось свободное место у ее соединения со стеной. Бормоча про себя слова своей заготовки, новобранец прижался лбом к прохладным прутьям. Он рассеянно наблюдал, как массажист разминает плечи Смальте, а рядом несколько ветеранов убивают время, бросая кости. Неожиданно Токе почувствовал, что кто-то стоит рядом с ним.
— Страшно? — спросил Кай, глядя мимо товарища туда, откуда доносился голодный рев толпы, почуявшей кровь.
— Кому? Мне? Ни капельки! — категорически отрезал Токе.
— Это хорошо, — кивнул Кай. И, чуть помолчав, добавил: — А вот мне страшно. Я боюсь, что не смогу быть с тобой рядом в этом бою, не смогу прикрывать твою спину. Странно, правда? — Он как-то по-собачьи склонил голову набок, разглядывая собеседника в упор. В зеркальных глазах отражался кто-то очень маленький и растерянный.
— Ничего странного, — смущенно пробормотал Токе. — Я тоже боюсь за тебя. Боюсь, что вот за тобой придут, и ты уже никогда… Слушай, я должен тебе что-то сказать, что-то важное!
— Какое совпадение, — усмехнулся Кай, — я тоже хотел тебе что-то сказать.
— Можно, я первый? Пожалуйста, я быстро! Правда!
— Ладно, валяй, — согласился Слепой, выглядевший заинтригованным.
— Э-э, — Токе чуть замялся, вспоминая свою речь, складные фразы которой вдруг совершенно вылетели у него из головы. — Я тут думал… Над тем, что сказал Яра, помнишь, в тот вечер после присяги: «Забудьте, чем вы были раньше. Ваше прошлое, каким бы оно ни было, не имеет значения. Важно только настоящее. Все вы теперь — равные, братья-гладиаторы. Вы — одна семья». — Он перевел дыхание и опасливо покосился на Кая: не смеется ли он? Но тот внимательно, без улыбки слушал, не сводя с лица Токе непроницаемых глаз. — Так вот, я хотел сказать… Твое прошлое больше не имеет для меня значения. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, каким я знаю тебя. Для меня не важно, откуда ты пришел. Важно — хочешь ли ты идти дальше рядом со мной?
Парень замолчал, с надеждой глядя на товарища, который стоял перед ним в той же позе с каменным выражением лица. Вдруг в чертах Слепого что-то дрогнуло:
— Токе… — Голос Кая был чужим и хриплым. Почувствовав это, он неловко кашлянул и осторожно продолжил: — Это очень… благородно с твоей стороны. Прекрасная речь, достойная лучшей публики. — У Токе вытянулось лицо: это был совсем не тот ответ, которого он ожидал. — Но признайся самому себе… Ты все это мне сказал не потому, что уверен: это наш последний разговор?
Прошло несколько мгновений, прежде чем до парня дошла двусмысленность вопроса, и вся краска отлила с его щек. Токе замахнулся, но Кай нырнул под занесенный кулак и, извернувшись, прижал его к прутьям решетки своим телом, больно заломив ему руку за спину. Занятые происходящим на арене товарищи ничего не заметили: в полумраке подтрибунного помещения казалось, будто Слепой и Горец дружно болеют вместе со всеми за «черепаху»-дакини.
— Успокойся! Драки нам еще только не хватало! — прошипел Кай на ухо Токе, усиливая захват на запястье в ответ на его беспомощное барахтанье.
— Чья бы корова мычала! — пропыхтел Токе, не оставляя попыток освободиться. — Пусти, садист!
— Лунатик! — не остался в долгу Кай. — Только такой псих, как ты, мог выбрать себе в друзья такого, как я!
— В друзья?! — пискнул парень, расплющенный о решетку в наказание за пинок, которым он только что угостил собеседника. — Да я был бы действительно психом, если бы…
— Эй, у вас тут все в порядке? — неожиданно прозвучал встревоженный голос откуда-то из-за спины Горца. С трудом вывернув шею, он различил Аркона, пытающегося заглянуть Слепому через плечо.
— Все в порядке, мы тут просто болтаем. — Кай чуть ослабил хватку на запястье, и Токе, воспользовавшись моментом, отлепил от решетки щеку и развернулся к Аркону лицом. Но тут же почувствовал острый локоть под ребрами:
— Да, болтаем… — прохрипел он, выжимая кривую улыбку, — о животных.
— Во-во, о сельском хозяйстве, — подтвердил Кай.
— А-а, ну тогда ладно, ребята, — Аркон выглядел чуть озадаченным, но расслабился. — Простите, если помешал. Я тут было подумал… Так, ерунда. Не берите в голову. — И Шустрый исчез в полумраке зала, хлопнув напоследок Слепого по плечу.
Токе тут же дернулся было на свободу, но Каева хватка была не менее крепка, чем сталь решетки за его спиной:
— Теперь моя очередь, помнишь? У меня тоже есть что тебе сказать.
— Пусти, маньяк! Не хочу ничего слушать!
— Э-э, такого уговора не было! Быть может, это будут мои последние слова, а ты мне рот затыкаешь.
— А вот это — удар ниже пояса! — Токе мотнул головой вперед, целясь лбом в горбатый нос, но его обладатель легко уклонился от удара и прижал подбородок парня плечом так плотно, что тот едва мог вздохнуть.
— Тогда я посоветовал бы тебе целиться пониже.
— Псс-ти, тролль! — из последних сил выдавил Токе.
— Пущу, — кивнул Кай. — Если пообещаешь больше не драться и выслушать то, что я скажу.
Горец еще немного повозился, попыхтел, но, признав бесполезность дальнейшего сопротивления, буркнул:
— Ладно. Обещаю.
Железные тиски разжались, и он смог наконец вздохнуть полной грудью. Кай плюхнулся на грубую деревянную лавку у стены и похлопал ладонью рядом с собой. Токе опасливо уселся на краешек скамьи. Слепой улыбнулся:
— Прости, если я тебя помял.
— Да у меня просто не было места, чтобы размахнуться как следует! — Горец гордо скрестил руки на ноющих ребрах. — Ну, что там у тебя?
Кай вздохнул, и с его лица исчезла улыбка.
— Две вещи, — Токе изобразил принужденное внимание. — Во-первых, если я переживу сегодняшний день, я хочу, чтобы ты знал… Твое доверие для меня великий дар. Но я не могу принять его. Только не когда ты даешь его вслепую. Ты заслуживаешь того, чтобы знать, кому ты протягиваешь руку.
Парень хотел прервать Кая, сказать какую-нибудь колкость, но что-то в размеренном, тяжелом голосе сказало ему, что эти слова надо принимать всерьез.
— Ты спросил, кто я. Так вот… Не думаю, что я человек. Возможно, когда-то я был им, но я чувствую: человеческого остается во мне все меньше и меньше.
Токе сидел молча, вцепившись в край скамьи так крепко, что занозил себе палец. У него не оставалось сомнений: Кай спятил! Он безумен, как мартовский заяц! Сидит и пялится на него пуговичными глазами: ожидает реакции на свое откровение.
— Ага. Хорошо. То есть чего же тут хорошего… Я имею в виду… Кто же ты тогда?
— В том-то и дело. Я не знаю.
— Не знаешь? — Токе отчаянно огляделся по сторонам в поисках помощи на случай, если собеседник вдруг впадет в буйство. Как назло, новобранцы в полном составе висели на решетке, оглашая восторженными воплями низкие своды: очевидно, дакини только что выиграл поединок.
— Я не знаю, кто я, но знаю, зачем я, — пояснил Кай.
— И зачем? — тоскливо спросил Токе, соображая, что лучше: тянуть время, подыгрывая сумасшедшему, или как следует тряхнуть психа за плечи и надеяться, что он придет в себя.
Кай наклонился к Горцу, облокотившись локтями на колени, так что два озера тьмы, бывшие его глазами, поглотили зыбкий свет ламп:
— А вот тут мы подходим к пункту номер два. То, что я сейчас скажу тебе, должно остаться между нами. Это знание может навлечь на тебя опасность, поэтому поклянись, что ничего не расскажешь ни Аркону, ни Лилии, ни Тачу — вообще никому.
