Эхо войны. - Шумилова Ольга Александровна "Solali" (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Брешью в обороне мгновенно воспользовались еще с полдесятка плакальщиц. Ближайший солдат нашел время развернуться и полоснуть очередью и «моих», пока я наконец не перезарядилась.
Снова рявкнула «мать», засвистели пули, и я попыталась настроиться на волну, одновременно не выпуская из виду ближайшие десять шагов.
В глазах начало двоиться.
Фарра, вы можете сейчас прийти в лазарет?
Коэни, ты сдурел? Какой лазарет?! Тут и так солдат в два раза меньше, чем нужно!
Фарра, он умирает.
Сердце ухнуло. Дрогнули руки, очередь едва не прошла мимо цели. Сутки. Но ведь сутки еще не прошли, провались он в Бездну!!
Десять минут назад внезапно начали падать все жизненные показатели, никто не может понять, почему. Прибыло столько раненых, за этой суматохой вообще чудо, что заметили. Фарра… тут столько тяжелых, которые без срочной реанимации умрут, что даже доктор Точе не может вырваться. Я думал, может, вы захотите быть…
Я буду, Коэни. Постараюсь успеть…
Он отключился.
А я взревела раненым зверем, отшвырнув прикладом снова подобравшуюся слишком близко тварь и проломив череп еще одной. Звезда моя, да что же это за жизнь у нас такая! Когда в десяти шагах от врача умирает его собственный брат, а тот не может даже подойти, лихорадочно спасая чужие жизни! Потому что у него — присяга. Когда на другом конце пещер умирает друг, а я не могу даже попрощаться, потому что у меня — все та же гребаная присяга!!!
Я стиснула зубы, палец яростно надавил на курок.
А провались ты в Бездну, такая жизнь!
Спустя полчаса в отупевшем от бесконечной стрельбы мозгу окончательно перемешался отраженный пещерным эхом грохот, вопли раненых и вой плакальщиц. Стаю частью расстреляли, частью обратили в бегство, и теперь мы сновали по залу, отлавливая тех, кто затаился в нишах и за сталагнатами.
Я вырвалась оттуда при первой возможности — когда позволила совесть. Прибежала в маленькую пещеру, мысленно готовясь услышать о том, что опоздала.
Коэни встретил меня у койки, медленно, будто во сне, стягивая окровавленные перчатки. Повел большими печальными глазами:
— Знаете, фарра… Это странно, но все в порядке. Уже. И я снова не знаю, почему.
Я впилась взглядом в такое знакомое лицо, встрепанные золотые волосы, жадно, до боли, и почувствовала, как возвращается и начинает биться провалившееся, должно быть, в саму Бездну сердце.
Я знаю, что это. Это демонстрация сил, и предупреждение — мне и только мне.
— А что… там? У баррикады.
— Раненые, но убитых почти нет. Т'хоры разворотили обе баррикады, немного пошумели и ушли — почти как в прошлый раз. Как–то странно все это…
Это–то как раз не странно. Разведка и изматывание противника — нет резона терять на этом слишком много воинов.
— Знаете, фарра, через пару часов здесь станет полегче. Я постараюсь все же разобраться, что с ним происходит. Может…
— Спасибо, Коэни, — я слабо улыбнулась. — Но не изматывай себя слишком сильно.
Тем более, что это все равно не поможет…
Я дотащилась до своего лежака, устало стянула бронежилет, скинула перчатки и кобуру. Закатала побуревшую от крови штанину, с трудом отдирая прилипшую ткань, прыснула антисептиком и кое–как перевязала.
Жить буду, и черт с ним, что недолго. Хватит с меня такой жизни.
«А с остальных — хватит?…» — тонкий шепоток снова тревожит душу. Добро бы решала за себя — за других ведь решаю… Предательство доверившихся — как ни посмотри. Да только по масштабу разное предательство…
И это тупик. Как на него ни посмотри.
— И что творится на этом свете, пока я его не вижу? — вдруг поинтересовался комендант, до этого молча прислушивавшийся к беготне и крикам в соседних «палатах». Я вкратце обрисовала ситуацию. Поколебалась, но спросила:
— Как вы?
— Терпимо, — он сел, уже гораздо увереннее, чем вчера. — Хотя командование прямо сейчас не приму, — и без всякой связи добавил: — Ты что, снова нарвалась на неприятности?
— Да нет, ерунда. Даже шить не надо, — отмахнулась я, машинально складывая амуницию у лежака.
— Я не о том, — он протянул руку, нашарил скальный выступ, ухватился и, поморщившись, начал медленно подниматься. — Толку от тебя там, — он кивнул на другие пещеры, — все равно никакого, так что пошли, прогуляемся. Потому что меня все чаще посещает ощущение, что вместе с глазами я лишился заодно и ног.
— Сомневаюсь, что вам это сейчас полезно, — отрезала я, но поднялась следом. Подхватила под локоть: — Будете себя так вести, пойду и скажу Ремо.
— Если не ошибаюсь, он сейчас очень занят, — с нескрываемым сарказмом сообщил комендант. — От пары шагов я не развалюсь, Птар поводил меня тут немного.
— И далеко вы ушли, фарр Торрили? — ядовито поинтересовалась я.
— Достаточно. Так что… пойдемте, фарра Морровер, — чужая рука тяжело опустилась мне на плечо. — И, Орие… — он криво улыбнулся, — смею надеяться, ты прекрасно знаешь, как меня зовут. «Раз мы так долго и продуктивно знакомы».
Я вздохнула и придержала его за пояс, когда мужчина неловко качнулся, делая первый шаг.
— Ну и зараза же ты… Этан, — я сжала губы. В конце–то концов, он сам этого хотел. Сам, сам виноват. — Хорошо, я знаю одно место, где, похоже, свидания устраивает половина форта.
Мы медленно пошли к выходу, провожаемые удивленными взглядами. Странная из нас была пара — я хромала, комендант и вовсе шатался, как лист на ветру, спасаемый от падения только тем, что намертво вцепился мне в плечо. У меня было огромное подозрение, что, если бы не приличия, собственное мужское эго и наши сложные отношения, он бы с удовольствием повис на мне окончательно. А с еще большим удовольствием вообще остался бы под одеялом.
Мы медленно доковыляли до выхода из пещеры и начали спускаться к озеру. В середине пути, чувствуя, как напрягается под пальцами его спина, я все же поняла, что кого–то переоценила — его, себя или дорогу. Судя по ругательствам, которые комендант бормотал под нос каждый раз, как спотыкался или поскальзывался — то есть постоянно, так и было.
— Ну? — прервал он наконец затянувшееся молчание.
— Что «ну»? — угрюмо поинтересовалась я, в очередной раз ловя его сзади за ремень.
— Чем ты себя изводишь до такой степени? — требовательно произнес он. В тоне привычно прорезались приказные нотки. Я сжала губы в нитку. А то я не знаю, что вы скажете, фарр комендант… что ты скажешь, учитель мой.
— … А вы… ты думаешь осчастливить меня мудрым советом? — у меня вырвался нервный смешок. — Тогда скажи: как предавать лучше — по уму или по сердцу? Потому что я не знаю.
Странно, но он задумался. Мы наконец дошли до лабиринта и я завернула в ближайшую же пещеру. Ну и куда ему, боги мои, вообще ходить? Дубина упертая.
Только начав расстегивать куртку, я увидела, что он делает то же самое.
— Не надо, я свою постелю. Еще простуды вам… тебе не хватало для полного комплекта.
— Кто из нас здесь мужчина? — он криво усмехнулся и сбросил куртку на каменный пол. Наклонился, на ощупь расправляя складки. — Бросай свою сверху, если так хочешь.
Я постелила и уселась сверху. Комендант медленно, все еще неуверенно, опустился рядом. И неожиданно серьезно сказал:
— Не предавай. Если сможешь — не предавай никогда. Даже если это меньшее зло.
— Вопрос, к сожалению, стоит не так, — я скривила губы. — Вопрос стоит — что именно предать. Кого предать… Всех или одного.
— Одного… кого? — тихо спросил он. Я сказала. Он внезапно улыбнулся — по–настоящему, как улыбаются те, кто уверен, что все в их жизни идет прекрасно. — У нас с тобой все традиционно — ты опять меня убьешь. Только опосредованно и с кучей народа заодно.
— Что?…
— Скажи честно, ты ведь все уже решила? — я кивнула, забыв, что он меня не видит. — Я не умею переубеждать. Но скажи хотя бы, в чем дело.
Я поколебалась, но все рассказала. В глухой надежде, что чего–то не знаю…
Он замолчал надолго. Из–за повязки не так просто понять, что выражает его лицо, но когда он не хочет, чтобы это увидели, это сделать невозможно вовсе.
