КК. Книга 8 (СИ) - Котова Ирина Владимировна (бесплатные книги полный формат txt) 📗
- И тебе здоровья, солнечная королева. Садись рядом, отдохни, а я посмотрю на тебя.
- Да куда ж больше отдыхать, - весело проговорила Пол, опускаясь рядом на колени. - Я целыми днями сплю.
- И хорошо, что спишь, и правильно, - Тайкахе отцепил от пояса флягу, хлебнул из нее, покатал во рту жидкость с травяно-спиртовым запахом, и неожиданно цепко схватил Полину за руку, вжал палец в запястье, закрыл глаза. Подождал с полминуты, поцокал довольно.
- Ай, ай, хорошо на поправку идешь, душа обратно в теле прорастает. Дай вторую руку, медвежья жена.
Снова палец на запястье. От рук шамана шло тепло, как от печки. Или это Пол на солнышке пригрелась?
- Хорошо, - проскрипел шаман, отнимая руку. - Сильная женщина, крепкая. Пока твои якоря свои обеты держат, все хорошо будет.
Маленькая синичка прыгнула ему на плечо, и он аккуратно пощекотал ее пальцем, почмокал, смешно вытягивая губы в трубочку. Поля смотрела на него, и почему-то на глаза наворачивались слезы. Старик, могущественный, но чистый и трогательный, как дитя, и одинокий в своем могуществе.
- Спасибо тебе, Тайкахе, - Полина погладила его грязную ладонь. - За то, что помог, и что на себя обязательство взял. Ты ведь мне вторую жизнь дал, впору тебя тоже отцом звать. Как мне тебя отблагодарить?
- Достаточно, если ты будешь жить, - прошелестел шаман. - Боги не дали мне возможность иметь детей, но если бы у меня была дочь, я бы хотел, чтобы она была такой же сильной и смелой, как ты. Так что проживи жизнь хорошо, женщина-солнце, этого будет достаточно.
- А ты можешь сказать, когда я совсем вернусь? - осторожно спросила Пол.
Тайкахе недовольно покрутил головой, хитро взглянул на нее, как диковинная пестрая птица.
- Кто ж такие вопросы задает, кто ж удачу пугает, ай-ай, - он пожевал губами. - Когда вернешься - это никому не ведомо, медвежья жена. Но если якоря твои крепки будут, если пришьют твою душу надежно к этому миру, то осенью приду снова на тебя посмотреть. Есть надежда, что Великий Бер тебя излечит в свой сезон окончательно.
- Так долго еще, - разочарованно вздохнула Поля.
- Смерть куда дольше, - прошелестел шаман, и его черные глаза блеснули чем-то потусторонним, будто кто-то с того края посмотрел на этот мир. Стало жутко. - Не бойся, - проскрипел он, видя, как Пол поежилась. - Ты крепкая, якоря твои крепкие, любят тебя. А чтобы совсем уж не бояться обратно уйти, медвежат своему мужу роди. Дети - лучшие корни и якоря, дети дарят людям бессмертие…
Полина опустила глаза. Весь месяц с ее пробуждения она была рядом с Демьяном, тянулась к нему, радовалась объятьям и осторожным поцелуям и, просыпаясь, ужасно боялась, что его излечение ей привиделось, что сейчас откроет глаза - а он мертв.
Но стоило ему немного забыться, чуть только нежность начинала разгораться страстью, а поцелуи становились крепкими и руки - ищущими, как ее сковывало страхом, хотя не было в прикосновениях мужа никакого намека на близость. Но ее телу и этого хватало, чтобы начать паниковать. Демьян отстранялся, и в глазах его плескалась вина, а Поля снова тянулась к нему, провоцируя, и снова глубинная память о перенесенной боли замораживала тело.
- Это ничего, - шептала она мужу, обхватив его и уткнувшись в плечо, - я привыкну, Демьян… пожалуйста, только не вини себя и не отдаляйся от меня, пожалуйста…
Но она никак не привыкала. И он старался не трогать ее больше. Может, прошло мало времени, или нужно было просто закрыть глаза и решиться излечить боязнь близости самой близостью…
- Всему свое время, - эхом ее мыслей откликнулся шаман. - И войне, и миру, и продолжению рода. Только любовь вне времени, солнечная королева. Любовь все лечит. А пока набирайся сил. И слушай меня. Слушай… слушай…
… в середине сезона Белого воскуривал я сто трав, чтобы весну выманить, дышал дымом, в котел кипящий смотрел, горькую воду пил, что вторые глаза открывает. Мало я в этот раз увидел, ибо неопределенно будущее Туры и слишком близка точка, в которую оно определится. А за ней - туман. Но не буду об этом, не твоя это печаль...
В дыме трав видел я образы грядущего, и гадал я, доставая из полного всем-на-свете мешка шесть вещей, и губы мои давали вещам этим название. Так достал я прядь волос твоего мужа, и тайное слово, что откликнулось на него, было «камень»...
- Что это означает? - Полю зачаровал размеренный скрипучий голос старика, и она слушала его, прикрыв глаза.
- Камень - это опора, медвежья жена, - бормотал старик, - камень - это надежность. Но это и безжалостность, солнечная королева. У всего две стороны, две, и сила может быть и слабостью…
Полина открыла глаза.
- Для чего ты мне это рассказываешь, Тайкахе?
Старик заморгал, закрякал, хитро щурясь.
- Достал я из мешка-со-всем-на-свете и лоскуток от твоего полога, солнце Бермонта. И тайным словом твоим стало «милосердие»…
Шаман ещё много говорил, выплетая кружево слов, и Пол казалось, что слышит она и запах дыма и горькой воды, и слышит гортанное пение одинокого старика в яранге, выплетающее тайные слова. Он то рассказывал, как любит тундру в начале полярного лета, то говорил про духов, что приходят к нему, то вдруг принялся рассказывать сказки своего народа…
… На дальнем-дальнем севере, там, где госпожа Метель по полгода поет свои песни, а в небесах колышутся разноцветные сияющие занавеси, паслось стадо оленей. И такое большое было это стадо, что за спиной вожака его словно море с рогами расстилалось. Мудр был вожак, знал, где зиму лучше пережить, где мох вкуснее и вода целебнее. Но однажды гордый, но глупый олень возжелал власти и вызвал на бой своего вожака. Старый сильный вожак победил его, и пришлось оленю уйти в тундру одному. Он голодал и выбился из сил, и в начале долгой зимы не выдержал и пришел проситься обратно в стадо. Но вожак прогнал его, потому что не место в семье предателю.
Кое-как олень пережил зиму, скрываясь от госпожи Метели и господина Стужи, еле-еле спасаясь от волков и глодая замерзшие лишайники на камнях. Одиноко ему было и грустно. И однажды увидел он маленького олененка, что потерялся в тундре, и решил оставить его при себе. Но олененок плакал, и дрогнуло сердце у гордого оленя, и привел он его обратно к маме, но сам не стал показываться на глаза вожаку. Олененок все рассказал маме. А второй раз увидел изгнанник, как от стада отбились несколько молодых олених. И опять решил завести их подальше и оставить себе, создать семью. Но пока мечтал он так, увидел, что к отбившимся оленихам приближаются волки, и прыгнул перед хищниками, и увел их в сторону, хотя волки едва не загрызли его. И оленихи, вернувшись, все рассказали жене вожака.
По весне пошла жена вожака просить госпожу Метель уйти в северные края, повыть лето над студеным океаном, принесла ей в жертву к сопке земляных орехов и сладких корешкови увидела изгнанника, исхудавшего и одинокого. Пожалела его, вспомнила, что про него рассказывали, и, вернувшись в стадо, подластилась к мужу. Так вернулся глупый олень в семью, запомнив три вещи: власть хорошо, но близкие рядом лучше; гордость не согреет тебя в стужу, а бок близкого согреет; и добрые дела творить никогда не поздно…
Пол сонно улыбалась, глядя на блестящую на солнце воду.
- Тебе бы на природу выезжать, медвежья жена, там энергия чище, - ворковал шаман, - здесь тоже хорошо, но слишком уж много камня. Слушай Тайкахе - ходи в лес, там сам Великий бер тебя обнимает, жизнью заряжает.
- Завтрррра и начну, - пообещала Полина. Контуры тела ее поплыли, и она опустилась на траву уже сонной медведицей. А Тайкахе снова хлебнул из фляги, полез в сумку и невозмутимо начал расставлять вокруг королевы маленькие скляночки-баночки. И под внимательными, но почтительными взглядами охраны, вколол себе иглу в руку и долго ещё колдовал над женой короля - мазал ее мазями, обвязывал цветными тряпочками, присыпал порошками и читал заклинания, потрясая костяными погремушками и гортанно выпевая свои песни.
