Бумажные шары (СИ) - Ежов Михаил (читать книги полностью без сокращений .txt) 📗
Старый слуга отступил на шаг и с благоговением наблюдал за своим господином.
Повязка упала на гравий аллеи, и Гинзабуро медленно поднял веки. Несколько раз моргнув, он прищурился и взглянул на рассветное солнце. В узких зрачках отразились розовые дрожащие точки.
Гинзабуро повернулся к Пак-Леню.
— Как тебе мои новые глаза?
— Теперь голубые, господин, — отозвался старик, почтительно склонившись.
— Да. Голубые, — повторил Гинзабуро и усмехнулся. — Видят даже лучше прежних.
Он взглянул на ряды каменных воинов и резко вскинул обе руки. Шагая по аллее, он начал читать древнее заклинание, и спустя несколько мгновений истуканы вздрогнули, затрещали, во все стороны брызнули каменные осколки: по статуям побежали бесчисленные трещины, гранит отваливался кусками, обнажая сверкающую сталь доспехов. Глаза хайшинзу засветились грязно-жёлтым светом, ожившие изваяния пошевелились, сбрасывая остатки покрывавшего их долгие годы камня, и издали пронзительный боевой клич, вспугнув стаю журавлей, мгновенно поднявшуюся в воздух.
Гинзабуро прошёл между статуями, с улыбкой глядя перед собой. Пак-Лень семенил сзади, а следом, спустившись с гранитных пьедесталов, с лязгом ступали хайшинзу. Личная неуязвимая гвардия будущего императора Янакато.
Когда Гинзабуро вышел из ворот монастыря, перед ним стояло войско. Бывшие монахи облачились в доспехи. Кроме них, Гинзабуро увидел несколько отрядов наёмников и недавно завербованных (за большие деньги и гарантии новых земель) баронов со своими армиями. Полторы тысячи ратников ждали своего повелителя, чтобы завоевать для него Кхамрун и трон. Но это была лишь капля в море. Основные силы стягивались к столице, передвигаясь под покровом ночи.
Гинзабуро вгляделся вдаль — туда, где вилась дорога к замку Агалез. По ней, поднимая клубы пыли, неслась карета, запряжённая шестёркой лошадей.
— Кто это? — спросил Гинзабуро.
— Не знаю, мой господин, — ответил Пак-Лень.
Гинзабуро достал блестящий диск с драгоценным камнем в центре и быстро настроил его нужным образом. Миг — и он вошёл в гэнсо.
Карета сразу стала ближе, её стенки растаяли, и Гинзабуро увидел ослепительно красивую женщину в красном, расшитом эмблемами дома Ханако платье. Вглядевшись в её лицо, он понял, что она — кианши. Должно быть, из новообращённых. Значит, её послал Дарон. Гинзабуро окинул взглядом карету и почти сразу увидел то, что ожидал: большой ящик, в котором лежали аккуратно сложенные и обёрнутые мягкой тканью металлические цилиндры. В них плескалась чёрная маслянистая жидкость — противоядие, которое он выльет в воды Янакато, когда придёт время. Время императора-спасителя, законного владыки, волей богов избавившего свой народ от напасти.
Гинзабуро простёр руки, словно желая обнять весь мир. Широкие рукава соскользнули до локтей, и на обнажившихся запястьях в лучах восходящего солнца хищно сверкнули массивные золотые браслеты с печатями Кабаина.
Прежде чем отдать приказ к наступлению, Гинзабуро счастливо рассмеялся: это был лучший день в его жизни.
Закуро открыл глаза и резко сел на кровати. Всю ночь его одолевали жуткие видения, в которых Дару представал то уродливым хищным зверем, пожирающим его изнутри, то демоном в костяных доспехах, то каким-то незнакомым гатхиру человеком — юношей с тонкими чертами лица и длинными чёрными волосами. Вот и теперь Закуро показалось, что двойник не спит, а только притаился.
Гатхир прислушался, но вокруг по-прежнему царила тишина. С тех пор как его пленили синоби, прошло несколько дней — он не знал, сколько именно, потому что некоторое время провёл без сознания. Ему приносили пищу, но не отвечали на вопросы. Закуро ждал. Он не понимал, почему его не пытали и не убили. Для чего клан Гацорэ сохранил ему жизнь? Быть может, ещё не придумали достаточно изощрённую и мучительную казнь, которой его предстояло подвергнуть?
Закуро провёл ладонью по груди: она тотчас стала мокрой от пота. Кожа горела. Опустив глаза, гатхир с трудом разглядел в предрассветных сумерках проступивший на ней рисунок: дракон с тулварами в лапах!
Дару пошевелился.
— Ты здесь? — спросил Закуро мысленно.
— Да, — тихо сказал двойник. — Разумеется.
— Мне снились кошмары, — пожаловался гатхир, ложась. — Ты тоже их видел?
— Увы.
— На моей груди снова возник рисунок. Интересно, откуда он взялся.
— Я должен тебе кое-что сказать, — в голосе Дару появились странные нотки.
— В чём дело? — насторожился Закуро.
— Помнишь, я просил тебя не пытаться убить Гацорэ?
— Поздновато для упрёков, не находишь?
— Я не упрекаю. Собственно, я знал, что ты меня не послушаешь. Ты ведь никогда не слушал. Но было так забавно играть в твоего друга.
Закуро нахмурился: ему не нравились ни слова, ни тон двойника.
— К чему ты клонишь? — спросил он.
— В общем… — Дару усмехнулся, — теперь я буду жить вместо тебя.
— Каким… — начал было гатхир, но вокруг всё вдруг залило белым светом, в голове словно что-то взорвалось, и Закуро полетел во внезапно окружившую его непроглядную тьму.
Йоши-Себер встал и огляделся. Комната была небольшой, но богато обставленной. Ковры, серебряные шандалы, фарфор, драгоценные вазы, лакированная мебель, шёлковые свитки на стенах — казалось, всё это принесли сюда, собрав из разных мест, нарочно, чтобы продемонстрировать уважение к обитателю комнаты. Йоши-Себер усмехнулся: воспитанный лордом Куригато как стратег, он был равнодушен к роскоши, хотя и умел ценить изящные вещи.
Одна из стен комнаты имела закруглённую форму. Значит, Йоши-Себер находился в башне. Нетрудно было догадаться, в какой именно: судя по всему, ритуал прошёл без сучка, без задоринки.
За бумажной шторой, скрывавшей окно, дрожали красные отсветы. С улицы доносились характерные треск и гул, которые, как подсказывал Йоши-Себеру богатый военный опыт, являлись спутниками большого пожара. Он подошёл и потянул за тонкий шнур, поднимая штору и уже догадываясь, что именно увидит.
Йоши-Себеру открылась панорама горящего Кхамруна. Вдалеке на холме пылал императорский дворец. Небо над столицей заволокло чёрным дымом.
Резиденция клана Гацорэ, башня Нагината, в которой находился Йоши-Себер, располагалась на окраине города, и пожар её не затронул: бои велись ближе к центру, трущобы никого не интересовали.
Принц огляделся. В дальнем углу комнаты стояло большое прямоугольное зеркало в бамбуковой раме. Йоши-Себер подошёл к нему, выдвинул из тени и развернул так, чтобы из окна на него падал свет. Минуты две он разглядывал себя со всех сторон, затем слегка кивнул.
Из зеркала на принца смотрел молодой мужчина, черноволосый, с правильными чертами лица. Его мускулистое, поджарое тело покрывала дюжина шрамов, а на правой стороне груди виднелась татуировка — два белых барса. Герб дома Ханако. Такой знак наносили себе воины и телохранители, прослужившие сюадзину более пяти лет. Слева проступали контуры почти сошедшего рисунка — свернувшегося кольцом алого дракона с тулварами в лапах. Скоро личный герб Йоши-Себера и вовсе исчезнет — так же как и сам принц Янакато.
Воины Гацорэ, которым было поручено присматривать за гатхиром, хорошо сделали своё дело: за прошедшие годы Закуро Кедо почти не пострадал. Главное, его тело не получило увечий. Теперь оно могло служить Йоши-Себеру.
Принц отлично усвоил урок Куригато: хотя предусмотреть всё невозможно, стратег рассчитывает свои шаги и их последствия заранее. Избежать тупиков, из которых нет выхода — вот его задача. Именно так Йоши-Себер и поступил. Учёл каждый возможный поступок людей, которые были им привлечены для исполнения плана. И Закуро Кедо, сам о том не ведая, сыграл свою роль идеально.
Йоши-Себер давно выбрал гатхира на случай, если Кабаин вздумает обмануть его. Когда он поделился планом с Гацорэ, тот просмотрел списки лучших воинов Янакато, хранившиеся в библиотеке клана, и назвал несколько имён. Затем его люди вместе с Йоши-Себером тщательно проверили кандидатов и отобрали Закуро Кедо. Тогда молодой сабура-буси ещё служил господину Ханако. Вселить в его голову Дару было несложно: несколько этапов древнего ритуала, и часть души Йоши-Себера оказалась в Закуро, став «мостиком», по которому принц, сделав касишики (и добавив к нему необходимые для совершения колдовства элементы), перешёл в тело гатхира.
