Обитатели холмов - Адамс Ричард (библиотека электронных книг txt) 📗

— Надеюсь, что так и будет, Орех-рах, — сказал Одуванчик. — Ты что, хочешь бежать прямо по лужайке? Там же кошки.

— Так ближе, — сказал Орех. — Сейчас это самое главное.

Уже заметно рассвело, и в небо поднялись первые жаворонки. Вязы зашелестели громче, и, кружась над головами кроликов, в канаву слетел один желтый лист. Приятели выбрались наверх и увидели перед собой сараи и двор фермы. Вовсю распевали птицы, на верхушках вязов кричали грачи, но из гнезд еще никто не вылетел, даже ласточки. Прямо перед кроликами, на другой стороне двора, рядом с домом стояла собачья конура. Собаки не было видно, но привязанная к железной петле на плоской ее крыше веревка свисала вниз, а конец исчезал в ворохе торчащей наружу соломы.

— Мы как раз вовремя, — сказал Орех. — Спит, паршивец. А теперь, Одуванчик, смотри не ошибись. Ложись здесь, прямо напротив. Когда я перегрызу веревку, ты увидишь — она свалится с крыши. Даже если собака глухая или больная, ее все равно это насторожит. Правда, она может проснуться и раньше, но это уже мое дело. А ты должен привлечь ее внимание и увести за собой к дороге. Ты отлично бегаешь. Смотри не подведи. Если хочешь, беги вдоль изгороди, но помни: за собакой будет волочиться веревка. Приведи ее к Черничке. Вот и все.

— Если мы больше не увидимся, Орех-рах, — сказал Одуванчик, — давай пожелаем друг другу хороших сказок.

— Но рассказывать их все равно будешь ты, — ответил Орех.

Он двинулся вбок и подошел к фермерскому дому. Потом осторожно запрыгал вдоль стены, по краю узенькой цветочной клумбы. На него обрушилась целая лавина запахов — цветущие флоксы, вязы, коровий помет, собака, кошка, куры, стоячая вода. Орех добрался до задней стенки конуры, где несло креозотом и гнилой соломой. Рядом стояла наполовину распотрошенная вязанка соломы — чистой, сухой, — наверняка она полежала на ветерке под открытым солнцем. Хоть тут ему повезло, ибо Орех понятия не имел, как забраться на крышу. Он вспрыгнул на солому. На крытой толем крыше конуры лежал оторванный кусок старого, влажного от росы байкового одеяла. Орех сел, принюхался, потрогал его передними лапами. Одеяло не скользило. Орех двинулся дальше.

Сильно ли он шумит? Слышен ли сквозь запах гудрона, соломы, фермы запах кролика? Каждую секунду ожидая внизу под собой движения, Орех полз, готовый немедленно спрыгнуть и умчаться. Но было тихо. Вдыхая отвратительное зловоние, исходящее из конуры, — зловоние, наполнявшее страхом сердце, отзывающееся в каждом нерве воплем «Беги!», Орех подполз к железной петле, привинченной к краю крыши. Когти слегка царапнули толь, и он снова замер. И снова снизу не донеслось ни звука. Орех пристроился поудобнее, принюхался и принялся грызть толстую веревку.

Это оказалось легче, чем он думал. Намного легче, чем перегрызть веревку на ялике, хотя та была ненамного толще. Веревка на ялике намокла от влаги и была скользкой, гибкой и волокнистой. А эта только немного отсырела от росы, а внутри оказалась сухой и податливой. Очень скоро Орех увидел чистенькую ее сердцевину. Его острые, как стамески, резцы работали споро, и Орех ощутил во рту сухие концы разорванных волокон. Ему осталось разгрызть меньше половины. В этот момент Орех услышал, как под крышей шевельнулось тяжелое собачье тело. Пес чесался, потягивался, зевал. Веревка слегка передвинулась, солома зашуршала. Поднялось целое облако отвратительной вони.

«Теперь не страшно, даже если он меня услышит, — подумал Орех, — это уже неважно. Раз я успеваю перегрызть веревку, все неважно. А если даже не догрызу, она сама перервется, когда пес кинется к Одуванчику».

Лопнуло еще одно волокно, и Орех откинулся назад, чтобы немного отдышаться, глядя за тропинку, на которой ждал Одуванчик. И вдруг Орех похолодел и замер. Почти рядом с Одуванчиком в траве притаилась, вытаращив глаза и помахивая хвостом, белогрудая полосатая кошка. Ей было видно и Ореха, и Одуванчика. Орех видел, как кошка подползала ближе. А Одуванчик, не шевелясь, не сводил, как и было велено, глаз с конуры. Кошка изготовилась к прыжку.

Не отдавая себе отчета, что он делает, Орех забарабанил по крыше. Он стукнул два раза и повернулся, чтобы спрыгнуть и убежать. Одуванчик в ту же секунду выскочил из травы. А кошка прыгнула и вцепилась когтями в землю там, где он только что лежал. Пес пару раз гавкнул и выскочил. Увидев Одуванчика, он рванулся к нему на всю длину веревки. Веревка натянулась, продержалась одно мгновение и лопнула в том самом месте, где Орех ее почти перегрыз. Конура качнулась — вперед, назад — и с грохотом свалилась на землю. Орех, едва не потеряв равновесие, вцепился когтями в одеяло, опора ушла из-под ног, и он упал. Упал неловко, на раненую ногу, и забил лапами в воздухе. Пес сбежал.

Орех затих. Рану он снова разбередил, но знал, что двигаться сможет. Он вспомнил про амбар на подпорках. Дохромал до него, протиснулся в щель под полом и пополз к канаве. Полз он на передних лапах.

Но не прошло и минуты, как Орех почувствовал сильный удар в бок, упал, и кто-то прижал его к земле. Кто-то легкий вцепился в спину острыми когтями. Он попытался достать врага задними лапами, но не попал. Орех повернул голову. Это была кошка. Усы ее касались Ореховых ушей. Большие зеленые глаза смотрели прямо в его собственные.

— Ну как, можешь ты бегать? — прошипела кошка. — Что-то не похоже.

46

ШИШАК СТОИТ НАСМЕРТЬ

Крестовник выбрался из глубокой ямы и подошел к Генералу.

— Рыть дальше некуда, — сказал он. — Дно обвалится сразу, как только туда кто-нибудь встанет.

— А нельзя как-нибудь выяснить, что внизу? — спросил Дурман. — Куда мы попадем, в нору или в тоннель?

— Я совершенно уверен, что там нора, сэр, — отвечал Крестовник. — И мне показалось, что она необыкновенно большая.

— Как ты думаешь, сколько там кроликов?

— Я не слышал ни одного. Но может быть, они затаились по углам и нападут на нас, как только мы спрыгнем вниз.

— Что-то не слишком они рвались в драку нынешней ночью, — сказал Дурман, — Бедолаги — заперлись под землей, а трое удрали. Не думаю, что с ними будет много возни.

— Конечно, сэр, если… — начал Крестовник.

Генерал Дурман посмотрел на него выжидающе.

— Если на нас не нападет неизвестный зверь, сэр, — сказал Крестовник. — Кто бы это ни был, Барвинок выдумывать не станет. Он надежный солдат. Я хочу лишь предусмотреть все возможные осложнения, сэр, — добавил он, видя, что Дурман не желает разговаривать на эту тему.

— Что ж, — наконец все же высказался Генерал, — если там и сидит кто-то, ему придется понять, что и я тоже зверь. — И он поднялся на обрыв, где его ждали с солдатами Дрема и Вереск.

— Всю черную работу мы уже сделали, — сказал Генерал. — Теперь, как только разделаемся с этими, внизу, мы заберем своих крольчих и вернемся домой. Действовать будем так. Я спущусь в яму и обвалю потолок. Со мной пойдут только трое, иначе получится свалка, и мы в темноте начнем молотить друг друга. Вереск, ты прыгнешь сразу за мной, а еще двоих выбери сам. Если вдруг возникнут какие-то осложнения, на помощь спустишься ты, Крестовник. Но ждать наверху, понятно? И пока я не позову, вниз не лезь. Когда мы разберемся, что там да как, может понадобиться еще несколько солдат.

Не было в Аусле кролика, который не верил бы Генералу до конца. А услышав, что он решил первым измерить глубину вражеских нор и говорит об этом так же спокойно, как о прогулке за одуванчиками, офицеры воспрянули духом. Им уже показалось, что враги сдадутся вообще без боя. В Ореховом лесу, где поначалу во внешних переходах защитники оказывали довольно серьезное сопротивление, после того как в норы спустился сам Генерал и прикончил троих подряд, не осмелился драться никто.

— Отлично, — произнес Дурман. — Больше никого не выпускать. Дрема, за этим присмотришь ты. Как только мы разберем завал, отправишь своих солдат к нам на подмогу. Собери их всех здесь и жди, пока я не позову.