Сокровище Единорога (СИ) - Тихомир Нелла (прочитать книгу .txt) 📗
Они наелись ягод, набрали целый кузовок малины для оставшихся в лагере. Забрели очень далеко, и когда сумка Нимве наполнилась травами, решили возвращаться.
Подтрунивая друг над другом, над своими страхами, они шли гуськом по едва видимой тропинке. Ларра шагал первым, вел их очень уверенно, пока Инис не сказал:
- Слушай, а тебе не кажется, что мы куда-то не туда идем?
- С чего бы это, ваша милость? - Ларра все же замедлил движение, а потом и вовсе остановился.
Пару минут они стояли, озираясь.
- По-моему, это верная дорога, - прищурившись, Ларра взглянул на солнце.
- Нимве, а ты что думаешь? - поинтересовался принц.
- Река вон в той стороне, - Нимве махнула рукой вперед. - Это я точно знаю. Ну, даже если и ошибемся немного, пойдем по берегу до лагеря. В любом случае, не промахнемся далеко.
- И то верно, - Ларра поправил на плече ружье. - Ну, идем, что ли?
Следом за ним они двинулись, лавируя между деревьев. Миновали осинник и очутились на прогалине, у груды бурелома, походившей на крепостной вал.
Прямо перед ними, в десятке шагов, с земли снялась стая ворон. Оглушительно захлопали крылья, птицы с отчаянным карканьем кружились над головой, будто огромные хлопья пепла. Путники замерли, наблюдая, как вороны постепенно рассаживаются по веткам, не прекращая орать.
- Чего это они? - в полголоса промолвил Инис.
- Может, косуля пала, - пожав плечами, Нимве первая двинулась вперед.
Она нашла их под кустом, у груды бурелома. Месиво костей, на которых бурыми кусками еще висела плоть, куча тряпья - и запах, страшный, сладковатый смрад гниющего мяса. Ружья валялись рядом. Клинки тускло поблескивали из густой травы. Черепа, в черных пятнах свернувшейся крови, с лохмотьями кожи, кое-где обтягивающей кость, равнодушно глядели на пришелицу, осмелившуюся нарушить их покой. Ахнув, Нимве отпрянула.
- Это… кто это? - прошептал из-за плеча Инис.
- Может, эти, - отозвался Ларра. - Герцогские. Которые удрали.
- И кто же их так? - принц тревожно огляделся. Тишину нарушало лишь карканье ворон. Хороший вопрос, подумала Нимве. Теплый летний день поблек, из чащи потянуло холодом.
- Сами, небось, друг дружке глотки перегрызли, - сказал Ларра. Голос прозвучал уверенно и громко. Фальшиво уверенно… Нарочито громко. Ему тоже страшно, подумала Нимве. А Ларра продолжал:
- Барахло, видать, не поделили. Гляньте, вон котомка валяется.
Проследив за его вытянутой рукой, они действительно увидели котомку, чуть поодаль, у куста бузины. Сумка была полна какими-то вещами, оттуда торчали кинжалы с дорогими рукоятками, пистолеты, инкрустированные камнями…
- Похоже, из-за барахла и передрались, - выговорил Ларра. - Дело обычное, стенка на стенку. А те, которые в живых остались, похватали награбленное - да и дёру. Чего им в лесу сидеть?
Он поглядел на принца, но тот молчал.
- Давайте уйдем, - Нимве зябко обхватила себя руками. - Давайте просто уйдем отсюда, пожалуйста.
В лагерь воротились уже за полдень. Нимве тут же бросилась к Мафхору. Нашла обоих своих подопечных спящими на берегу, причем барон уснул у самой воды, и прилив уже омывал его босые ноги.
Отправив его в лагерь, Нимве вернулась назад и увидела, что глаза Мафхора открыты.
- Хочешь пить? - она присела рядом. Он поймал ее ладонь и слабо сжал в своей.
- Что? - она склонилась ниже. - Тебе нехорошо? Только не разговаривай, подумай, я услышу!
"На нас напали?" - немедленно пришла чужая мысль. - "Герцог?"
- Да, - отозвалась Нимве, поправив на раненом одеяло. - Мы с тобой как раз разговаривали, у леса. Помнишь?
Он кивнул - и лицо исказила гримаса боли.
- Не надо, не шевелись, - Нимве погладила его по здоровому плечу. - Сейчас пройдет. Видишь, уже лучше. Давай, я тебя напою, хорошо? Осторожно, вот так…
Она долго поила его с ложки, как младенца, покуда он совсем не обессилел и не закрыл глаза.
- Грудь болит? - наблюдая за его лицом, спросила Нимве.
"Так… ничего."
- Не геройствуй, понял? Я и без того знаю, что ты терпеливый. Не надо ничего доказывать, ты слышишь?
Он медленно поднял - и опустил веки. Нимве сказала:
- У тебя прострелено легкое, и в бедре пуля. Герцог собирался тебя убить, и на счастье решил, что ты умер. Иначе они бы тебя добили.
И она вкратце рассказала ему о произошедшем, так, как это отложилось в памяти, не упоминая лишь о том, что случилось с ней самой - и про гибель Чика.
- Вот так, - Нимве повела плечами. - Эти сволочи друг друга перебили, да туда и дорога. Главное, герцога больше нет. Ты устал?
Мафхор, неотступно следивший за ней глазами, легонько сжал ее пальцы.
"Ты мне всего не говоришь," - услыхала Нимве. Не удивившись, она только вздохнула и опустила голову.
- Да, извини. Просто… я не хотела тебя сейчас расстраивать…
Мафхор смотрел, не отрываясь.
- Чик погиб… - прошептала Нимве, поборов спазм в горле. Закрыла лицо руками. Ощутила на щеке слабое касание. Не глядя, поймала ладонь Мафхора, прижала к губам. Долго молчала, пытаясь пересилить подступающие слезы, потом, тряхнув головой, произнесла:
- Теперь ты знаешь. Мы чудом спаслись, и должны Владык за это благодарить. Сейчас проверим твое бедро, а потом будем есть. Потому что не знаю, как ты, а я умираю с голоду.
Следующие дней пять прошли мирно, не считая того, что близнецы старались не находиться в лагере в одно и то же время. То один, то другой надолго исчезали, скитаясь по окрестностям, и этому не предвиделось конца.
Мафхор больше не терял сознания, хотя подолгу спал, чему Нимве была рада: так быстрей заживут раны, да и боли во сне не чувствуют. А боли его мучили, и хоть он старался не подавать виду, Нимве часто наблюдала, как он лежит, сомкнув веки, с посеревшими губами, и пальцы судорожно комкают одеяло.
По вечерам у него начинался жар. Тогда Нимве садилась рядом, укрывала его всем, что находила под рукой, и принималась рассказывать что-нибудь, неважно, что, лишь бы говорить: так он сам просил. Похоже, это отвлекало его от боли, а еще - от мучительной неподвижности, которая выматывала посильней, чем боль. За эти бесконечные вечера Нимве поведала Мафхору историю всей своей семьи и свою тоже, подозревая, что история-то слишком незатейливая, да и поди знай, что он из этого слышал… Так или иначе, его ключица заживала, да и рана на груди выглядела вполне прилично, поэтому Нимве решила, что через пару суток разрешит ему садиться и разговаривать.
Однажды вечером, когда Ларра готовил ужин, а принц Сэтнар, сидя в стороне, угрюмо ковырял кинжалом землю, появился Инис. Завидев брата, не ушел, как повелось в последнюю неделю. Сэтнар вскинул голову. Нимве физически ощутила, что в лагере повисло напряжение, будто перед сильной грозой. Ларра выпрямился и уставился на принцев, сжимая в кулаке поварешку.
Близнецы заговорили одновременно:
- Сэт, послушай…
- Инис, я…
Сказали - и умолкли, глядя друг на друга.
- Я только хотел… - Инис облизал губы. Решившись, произнес:
- Я хотел извиниться. За то, что в прошлый раз сказал. Ну, что будто ты… что ты причастен к планам матери. Я не верю… точнее, я верю, что ты ничего не знал. Прости меня.
Сэтнар молча смотрел на брата.
- А ты? - промолвил Инис. - Что ты хотел сказать?
- Теперь не важно, - отозвался Сэтнар. - Ты уже сказал это за меня.
Он встал. Мгновение колебался, потом подошел к Инису и протянул открытую ладонь:
- Прости, что я тебя ударил, ладно?
- Ерунда, - Инис сжал его руку. - Я ведь тоже дрался с тобой, и все такое…
Несколько секунд они стояли, глядя друг на друга. Потом, обернувшись, Инис весело воскликнул:
- Ну, есть будем сегодня, или нет?
После того, как близнецы помирились, у всех будто груз спал с плеч. Мафхор понемногу поправлялся. Ужасно обрадовался, когда Нимве разрешила ему садиться. Говорил он пока, правда, очень тихо, стоило напрячь голос, как начинался кашель, и Нимве всякий раз поспешно одергивала мага. Он не обижался. Нимве не переставала удивляться его стоицизму. Мафхор ни на что не жаловался, почти не стонал, когда она меняла ему повязки, ни разу не разбудил ночью, чтобы чего-то попросить… Наоборот, приходилось уговаривать его не молчать, когда плохо, иначе как тогда она сможет ему помочь? Но на увещевания Нимве он только кивал, отводил глаза - и все повторялось снова.
