Сын Архидемона (Тетралогия) - Рудазов Александр (читаем книги онлайн TXT) 📗

Я послушно опустился на колени. Несмотря на свой явный фанатизм и манеры, которые больше подобали какому-нибудь русскому попу-расстриге или разбойничьему отцу Туку, нежели кардиналу, прибывшему непосредственно из Ватикана, дю Шевуа вызывал у меня симпатию. Хотя бы потому, что он не плевался в мою сторону только по той причине, что я не человек.

— Святой отец, а какие новости в Ватикане? — поинтересовался я. — Я слышал, предполагалось, что Папой станет некий эль Кориано…

— Величайший грешник со времен Атталика! — тут же вспыхнул кардинал. — Святейшему Синоду были представлены доказательства его нечестивости и криводушия в делах веры! Его принародно лишили сана и отправили в изгнание в земли диких трегонтов! А Папой стал кардинал да Луко и уже успел проявить себя с самой лучшей стороны. Первым же указом он вновь вернул нечеловекам право молиться в церквях и принимать христианство, буде они того пожелают. Он отправил посольство к эльфам, чтобы умолить их не судить о всех людях по лже-Папе Джулиану. Он вернул гаргулий в Ромецию, и теперь крыши соборов снова пребудут в чистоте, ибо люди в силу своей бескрылости не могут очищать их должным образом… Но ты отвлек меня, грешник! Начинай свою исповедь и не тяни время — Господь все видит!

Я послушно принялся рассказывать кардиналу обо всем, что случилось в моей жизни за те два месяца, что прошли с тех пор, как я вылез из репликатора. Признаться, я боялся, что большую часть рассказа он просто не поймет, но, к моему удивлению, дю Шевуа оказался на редкость толковым попом.

— Правильно, — строго кивнул он, когда я рассказал об убитых мной мертвецах. — Неча трупам по земле ходить да живых людей харчить — грех это великий! Если мертвец ожил с позволения Господа, так Господь вернет ему душу, и будет он питаться не человечиной, а той же пищей, что и добрые христиане. А коли не Господь тут постарался, но Ррогалдрон — убить сего мертвеца, вот что следует сделать! Отпускаю тебе сей грех…— Тоже верно, — согласился он, когда услышал о том, что я пытался помочь Палачу. — Коли раскаялся сей несчастный в грехах нечаянных да пожелал изгнать бесов из души своей, твой священный долг ему в этом помочь. Все мы люди, все человеки… Отпускаю тебе сей грех…

— Про это уже знаю, — сообщил дю Шевуа, когда речь зашла о спасении Лорены. — Поступок, достойный верного рыцаря Господа нашего. Дракон, конечно, тоже творение Божье, но, поедая добрых христиан, он заслужил свою участь. Отпускаю тебе сей грех…

— Опять верное решение, — откликнулся он, когда узнал о том, как я убил профессора Краевского. — Высокоученый муж с душой черной, аки смоль, много бед натворить способен, коли вовремя не остановить. Отпускаю тебе сей грех…

— Достойное деяние, — без особого интереса согласился он, узнав о спасении молодого диггера Боруха.

— Ересь и непотребие! — возмутился он, когда узнал о нашем с Сигизмундом задании насчет Моисея. — Оставь сей замысел немедля, ибо не дело тревожить покой святых неверием! Кому теперь важно, сколь лет прошло в той пустыне? Грех!

— А вот насчет этого поподробнее, — заинтересовался он, узнав о том, как я расправился с крестоносцами и предотвратил Крестовые походы.

Получив информацию, кардинал потребовал рассказать ему, что вообще такое «крестовый поход». В этом мире, где не было религии наподобие мусульманской, такое явление так и не возникло, хотя, кажется, могли бы найтись и другие поводы.

— Это не христиане! — наконец провозгласил дю Шевуа. — Насаждать истинную Веру огнем и мечом — грех великий! То были еретики и отступники, и ты верно поступил, демон. Отпускаю тебе сей грех…

Я закончил свой рассказ и выжидательно взглянул на кардинала. Тот немного поморщил лоб, а потом вздохнул:

— Ох, грехи наши тяжкие… Обо всем ли ты поведал мне, грешник?

— Обо всем, святой отец.

— А о нечистых помыслах? Искушениях мыслью и духом? — строго нахмурился дю Шевуа. — Всюду грех, всюду искушение демонское… Вот со мной был недавно случай — заглянул я в один монастырь с инспекцией… Женский. И вижу — идет впереди меня одна послушница. Совсем молода еще, а телеса уже аки у коровы стельной. Стоит она ко мне задом — да вдруг возьми и урони что-то! Наклонилась низко-низко, и вот тут-то я в искушение и впал! Слаб человек, грешен, не удержался я от греха…

— Угу… — с явной завистью в голосе посочувствовал я.

— А после еще был случай — в другом монастыре. Только мужском. Все точно так же — молодой послушник, стоит ко мне задом, что-то уронил, наклонился… И опять ведь я в искушение впал! Опять согрешил точно так же!

— Святой отец… — аж передернуло меня.

— Да, впал в искушение, согрешил… — вздохнул дю Шевуа. — Опять пнул со всей силы! Да ведь сапогом!

Тут уж я вообще ничего сказать не смог.

— И ведь ничего не могу с собой поделать! — посетовал кардинал. — Как ко мне кто задом наклонится — непременно ногой ударю. А если передом кланяются — по голове бью кулаком али еще чем потяжелее. Так что ты, на всякий случай, мне не кланяйся, не искушай. Наследственное, может?

— Угу. Наследственное. Святой отец, а чем вы занимались, до того как сутану надели? Или вы прямо с детства готовились…

— Да нет, отчего же? Сан я принял лет тридцать всего как, а до того был простым мирянином. Фамилия у меня хоть и дворянская, но род у нас очень уж обедневший, так что начинал я на бойне. Бычков молодых забивал… Кулаком. Потом уж на дорогах работать стал…

— Караваны охраняли?

— Да нет, караваны-то я как раз грабил… Ладно, что это мы все обо мне да обо мне? Говоришь, обо всех грехах поведал, ничего не утаил?

— Ничего, святой отец.

— Ну тогда отпускаются тебе грехи твои, сын мой. Прочтешь трижды «Pater noster», трижды «Верую» и трижды «Богородице, дево». На досуге. А сейчас скажи-ка мне, где здесь обитает некий злокозненный кудесник по имени Магнус, а по прозванию Рыжебородый?

— А вам — зачем? — насторожился я.

— Как это зачем? Мы с ним еще с прежних времен знакомы — вместе караваны чистили. Он с арбалетом, я с палицей… Это потом уже я сан принял, а он в кудесники подался. Пойду выпью со старым приятелем!

ГЛАВА 31

Минуло три дня, с тех пор как был подавлен бунт епископа Каролюса. Дваглич вновь зажил обычной жизнью, простонародье успокоилось. Новых волнений пока что не было. Эксцессов со стороны верхов также не последовало — большая часть зачинщиков мятежа погибла еще во время неудачного дворцового штурма, а проводить массовые казни Лорену отговорил Сигизмунд. Характер у него мягкий, но из этой девицы он просто веревки вьет.

Королевна и кардинал отдельно друг от друга написали письма королю Ягдошу и отправили их на заставу с гаргульями. Сегодня утром они получили ответ — опять-таки с гаргульей. Его Величество выразил радость по поводу решительного подавления бунта городской черни, признал свою вину в том, что оставил слишком мало солдат для охраны дворца, и поздравил кардинала дю Шевуа со вступлением в должность, со своей стороны пообещав ему всяческую поддержку. Как я догадываюсь, Ее Высочество в своем письме всячески расхвалила бывшего уголовника.

По поводу избрания Папы Леона Второго король тоже порадовался. Оказалось, что он узнал об этом еще до того, как благая весть донеслась до столицы, — Его Святейшество действительно вернул гаргулий в Ромецию и разослал их ко всем европейским королям с добрыми новостями.

Судя по всему, обо мне королевна и кардинал тоже писали только хорошее — иначе почему бы Его Величеству так переменить свое мнение о демонах? В конце его письма имелась специальная приписка лично для меня, в которой он извинялся за былую неприязнь, предлагал все простить и забыть, а также просил меня позаботиться о его дочери, пока он отсутствует. Тут уж, конечно, хрен ему в сумку — дуэнья из меня так себе.