Дети Спящего Ворона. Книга первая (СИ) - Аэзида Марина (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
* * *
Ашезир сдался после четвертой встречи с Ишкой.
В третий раз девчонка, как обещала, явилась, когда он был с наложницей. Та испугалась, закричала, пришлось ее отослать. С этим он смирился, по-прежнему не желая подчиняться нечисти. Но куда уж там! Человеку не дано тягаться с тварями иного мира, если только этот человек не колдун. Хотя Ишка, похоже, и колдунам неподвластна, если заставила отступниц делать то, что ей нужно.
На четвертую встречу девчонка не пустила его на совет. С той стороны двери стучали, звали, но ответов Ашезира не слышали. Девчонка же сидела на столе, болтала ногами и глумливо напевала:
– Бедный-бедный император, на советы не ходил, престол упустил, на плахе голову сложил, лай-ла-ла-а-а, сложил.
– Умолкни!
– Голову сложил, доброй славы не нажил, дурной себя покрыл, да и брата погубил.
– Хорошо, – процедил Ашезир. – Хорошо, ты победила. Я сделаю так, как ты хочешь.
Пусть уж лучше им управляет нечисть – тем более что обещает отстать, когда он послушается, – чем кто-то из ли-нессеров начнет управлять Шахензи. Если император не сможет бывать на советах, то быстро утратит власть, а тогда и Хинзара спасти не получится. Спасти не от трона – от смерти. Отцовский бастард, никаких сомнений, избавится от сводного брата, как только тот станет не нужен.
– Согласен? – Ишка прервала ход его мыслей.
– Я уже ответил: да! Только один вопрос: про Ворона я более-менее понял, но зачем тебе нужно, чтобы мы с Данеской друг друга полюбили?
– Вот еще! Это не мне нужно, а жрицам, – фыркнула девчонка.
– Зачем?
– Не знаю, не спрашивала, – она пожала плечами. – Мне все равно, зачем.
– То есть можно не выполнять это их… желание?
– Можешь не выполнять, если не боишься оказаться у них в плену после смерти.
– А ты… ты ведь можешь сделать так, чтобы не оказался?
– Могу, но не буду. Мне это неинтересно.
Проклятая нечисть!
– Тогда убирайся! Оставь меня в покое!
– Хорошая-добрая-честная Ишка всегда выполняет свои обещания. Я уйду – и не вернусь никогда-никогда, если не обманешь.
– Куда уж мне… – буркнул Ашезир.
Тварь исчезла, а он сразу же толкнул дверь в покои Данески: на совет все равно опоздал на несколько часов, так хоть одно дело решит сейчас, чтобы забыть о нем и не думать.
Жена была у себя, слава Гшарху: сидела за столом и, подперев руками подбородок, читала какую-то книгу.
– Ты все еще хочешь поехать на равнинные земли? – спросил Ашезир.
Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Почему ты спрашиваешь?
– Отвечай: да или нет?
– Да… – пролепетала она.
– Тогда поедешь.
Данеска вскочила, а в ее глазах засияло такое счастье, будто он сообщил… Вообще-то сложно представить, что такое он мог сообщить, чтобы она так обрадовалась.
Вот бы и его кто-то любил так, как она своего не-брата… С другой стороны, что бы он стал делать с этой любовью? Ну, в первое время было бы приятно, льстило самолюбию… А потом? Потом начало бы тяготить.
– Ты… не лжешь? – спросила Данеска и посмотрела с пугливой надеждой. – Почему ты передумал?
– Много думал, вот и передумал. А теперь присядь. Перед тем, как ты уедешь, нужно серьезно поговорить.
Жена опустилась обратно на табурет и побледнела – будто поняла, что разговор и впрямь будет нешуточным.
Ашезир помолчал, подбирая слова, и наконец заговорил:
– Ты не сможешь вернуться из Талмериды в Шахензи раньше середины весны… А я не настолько наивен, чтобы думать, будто все это время ты или он будете удерживаться от соблазна. И ни один мой соглядатай не сумеет находиться возле тебя круглые сутки… даже если этих соглядатаев будет десяток. Поэтому я хочу отк… – он осекся, не в силах выговорить роковые слова.
– Что ты хочешь? Чего? Какой-нибудь клятвы?
– Если бы я точно знал, что клятва подействует, то потребовал бы ее. Но нет… я не уверен. Я не желаю воспитывать чужих детей.
– И?..
– Постараюсь быть откровенным. Я – император, поэтому не могу отпустить тебя к нему – могу только отречься от тебя, отказаться. Но для этого нужен повод. Я его придумаю, если понадобится, но будет лучше, если ты сама его дашь. Когда будешь там, в Талмериде… то не скрывайся со своим не-братом. Мне об этом «донесут». Я многим рискую сейчас, отправляя тебя на равнины, и рискну потом, отказываясь от императрицы и дочери каудихо. Тебе же грозит всего лишь гнев отца.
– Ну-у… я бы не назвала это «всего лишь».
– Можешь остаться здесь, я буду рад.
Только вот Ишка вряд ли обрадуется, начнет мучить уже тебя, и ты, увы, быстро передумаешь. Нет у нас выхода, нет…
– Я поеду…
– Ты точно поняла, что это значит?
– Да. Не такая уж я глупая. Поняла, что не буду императрицей. Либо сама дам повод, либо ты его придумаешь, потому что не веришь мне... В любом случае, я окажусь виноватой. Вопрос только в том, за дело или…Уж лучше за дело – не так обидно.
Ашезир вскинул брови и в удивлении покачал головой.
– На многое же ты готова ради…
– Да я на все готова! – прервала его Данеска. – Почти на все.
– Тогда решено? Ты едешь на равнины и… никогда не возвращаешься в Шахензи.
– Да… Но, может, ты приедешь? Я ведь…Я буду скучать по тебе.
Впору растрогаться и расплакаться, но сейчас не до того.
– Может быть, приеду. Только помни: ты не просто так уезжаешь – тебе нужно сделать два дела: выяснить, там ли Хинзар, и передать Виэльди наши с тобой… назовем это посланиями.
– Да, конечно, я все сделаю, не сомневайся.
– Не сомневаюсь. А теперь извини, я должен навестить советников. На закате зайду к тебе и… мы обговорим все еще раз.
– Я буду ждать.
* * *
Она уехала через пять дней вместе с посланником-талмеридом. Не под своим обликом и именем, а переодетая под простолюдинку – ни к чему плодить среди подданных лишние слухи и догадки.
А спустя сутки из столицы выехала пышная процессия, сопровождающая «императрицу» в тихую провинцию: степнячка решила отдохнуть от дворцовой суеты. «Императрицей» стала рабыня Илианка: сейчас, зимой, ни у кого не вызывало вопросов, что дочь жарких стран натянула шапку и закрыла шерстяным платком лицо так, что виднелись только глаза.
Авось, невольница не предаст. Данеска верила ей, а девица выглядела искренне огорченной, расставаясь с госпожой. К тому же наверняка ей понравится хоть два-три месяца пожить «повелительницей», а не рабыней. Единственное неудобство – придется постоянно красить волосы в темный: пусть на лицо в провинции Данеску никто не знал, но о черных волосах и глазах могли слышать.
Прощание с женой вышло трогательным. Ашезир даже слегка расчувствовался, Данеска и вовсе прослезилась. Смех да и только! Ну кто бы мог подумать, что так будет? Они ведь не выносили друг друга, когда поженились… Кто знает: может, еще год-два, и полюбили бы друг друга как муж и жена. Она забыла бы своего не-брата, а он наконец узнал, что такое любить, а не просто желать женщину… Увы, у них не было этого времени и уже не будет – мерзкая тварь не позволит.
– Ашезир! – воскликнула Данеска и обняла его. – Я все-все сделаю, чтобы отыскать Хинзара, если он там! И я все сделаю, чтобы помешать отцу, если он вдруг задумает против тебя какую-нибудь гадость!
– Это каудихо-то помешаешь? – он усмехнулся, но по-доброму. – Ты и себя-то от его замыслов не спасла. Но спасибо.
– Ну… это когда было, – она отстранилась и нахмурилась. – Сейчас я если и не умнее, то уж точно упрямее.
– Дитя ты… до сих пор. Правда, иногда на диво сообразительное, – неожиданно для себя он добавил: – Я буду скучать.
– И я очень-очень буду! И… спасибо, что отпустил.
– О, не благодари. Мне пришлось… Та нечисть заставила, я же рассказывал. По своей воле я никогда бы…
– И все равно спасибо! И еще… – выражение ее лица стало просящим. – Не обижай мою Илианку, а? Тебе придется хотя бы раз-два посетить «императрицу» в провинции, я знаю. Но не обижай ее! Обещаешь?
