Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Аллор Ира (онлайн книга без .txt) 📗
– Ты поступил правильно, ты во всем прав… Ты – свет, хранящий все сущее, тяжела твоя ноша, но не опускай рук – в них Арда… Я помогу тебе.
Ласковые прикосновения, нежно, осторожно размыкающие остывающий обруч… Неужели – простил, и все будет хорошо? И боли – не будет!.. И – памяти?!
– …Только покой…
– …Только покой…
Не быть. Зачем? – нечего хранить. И так уже ничего не осталось…
– Ты исцелишься – спи, забудь…
…Как тепло и легко… Уснуть. Забыть. Не быть.
– Манвэ! Брат, очнись… вернись! Обжигающе-холодные прикосновения вырвали из мягкого тумана, словно клинками вспоров уютный кокон, почти скрывший все, бывшее прежде доступным зрению.
Зачем? Еще немного, и его бы не было…
Не было?! Нет, был бы – иной, снова послушный Высшей Воле, исправленный, исцеленный – от боли, от горечи, от мучительных воспоминаний… Безупречный исполнитель – без страха и упрека. Стал бы – наново заточенный инструмент, которым еще можно пользоваться. Стал бы таким, каким и видит его Валинор уже почти четыре эпохи… А любовь? Но он любил бы отныне то, что дозволено любить… И расправился бы с теми, напомнившими, что он не просто орудие?! Нет!
Собрав остатки сил и воли, Манвэ рванулся, но стальные путы, покрывшиеся было чуть ли не нежным и мягким пухом, крепко держали. Ах, так?! Воспоминания снова накатили бешеным валом, и словно резкий порыв ветра разметал клочки нежного тумана…
И он услышал голос – тот же, что так ласково уговаривал забыть, теперь звенящий от ярости и обращенный не к нему:
– Наглец! Как ты посмел встать на Моем пути?!
– Это не в первый раз – ты удивлен? Оставь Манвэ в покое!
– Я дам ему покой – без твоих советов!
– Покой беспамятства?
– Не тебе указывать, что лучше для Моих сотворенных! Всюду, где ты появляешься, ты сеешь смуту и разлад, искажая творение, опутывая ложью тех, кто услышал тебя!
– Ты знаешь, что я не лгу.
– Ты несешь зло и смерть, ты не в состоянии даже понять, что делаешь. Ты посмел совратить того, кого Я благословил, чтобы хранить Свет от твоего лиха!
– Дорого обошлось ему Твое благословение!
Спор, разыгравшийся в его сознании, мучительно отдавался в висках, сотрясая, казалось, все существо. Ничего не сказать – беззвучие оглушало, сжав в своих мягких, цепких лапах, бесшумно стиснувших горло… Знают ли спорящие, что он слышит?
– Тебе-то что за дело до него?!
– Он мой брат.
– Вот как? Вспомнил? Что же ты раньше это не вспоминал, разрушая то, что творили под его руководством другие твои братья и сестры?!
– Мы не смогли договориться – и в этом не только и не столько моя или их вина…
– А сейчас ты просто боишься, что он, стряхнув твое наваждение, низвергнет тебя с твоими прихвостнями туда, откуда по недоразумению вытащил.
– Нет, не боюсь – представь себе. Меня трудно уже чем-то запугать.
– Так в чем дело? Куда и зачем ты лезешь?
– Я же сказал – он мой брат. Младший. И мне не нравится, когда с ним так обращаются.
– Ах, брат?! Ах, не нравится? А как он с тобой обошелся, тебе правилось? По чьему приказу ты триста лет отсидел в Мандосе? По чьему приказу ты был скован цепью и не мог снять наручники?
– Так он теперь снял их…
– Снял… Спятил или – каприз. Я еще докопаюсь в подробностях, с чего он так поступил и кто там еще в это замешан…
– Попробуй…
– Справлюсь. А тебе все неймется – тебя отпустили, и ты уже братом готов его называть. Благородного из себя строишь? И думаешь, он от этого растает? А он-то тебя братом считал?
– Он не отрекался от этого.
– Не отрекался? А помнил он, что ты ему брат, когда приказал истребить совращенных тобой Перворожденных? Думаешь, ему не правилось, как ты перед ним на коленях ползаешь?
Мелькору показалось, что дыхание перехватило латной рукавицей. Манвэ – почему он молчит? Не может ничего сказать? Не хочет? Попытался дотянуться – мгла…
– Ты спроси его, спроси, как он свою власть утверждал, как Валинор к рукам прибрал! А еще спроси, о чем он думал, когда приказал – ослепить тебя!
Мелькор невольно зажмурился, вспомнив алый шип у глаз, мертвое лицо Курумо, сжавшегося в комок Ауле и страшные глаза Манвэ, застывшего у наковальни подобно изваянию изо льда.
– Кто его заставлял? Я? Причудливые сочетания памяти? Ну что? Не знаешь, что сказать? Так Я скажу: он всегда ненавидел тебя, боялся, что ты отнимешь его власть, и всегда завидовал тебе. Да-да, завидовал – твоей силе и разнообразию даров, Мной, между прочим, тебе данных.
– Да чему там завидовать было?
Мелькор почувствовал, как крошечный червяк завозился где-то в глубине сердца, – сосредоточился, чтобы не дать ему продолжать работу, – он же знает, что это не так… ну не совсем так… нет, не думать об этом!
– Ты ведь не можешь не признать Мою правоту? Он всегда считал тебя соперником. Думаешь, он Варду к тебе не ревновал? Ты ведь сильнее, да и она тоже хлебнула той отравы – так что ж она его выбрала? Из-за власти! Вот он и оберегал свою корону.
– Да, он любит Варду, – зло отрезал Мелькор.
– Он и любить-то не способен, любил всегда только себя – и власть. Не поморщившись, своего сотворенного с Таникветиль скинул, только бы самому на неприятности не нарваться.
– А от кого неприятности? – едко поинтересовался Черный Вала.
– Я требую соблюдения Замысла. А если ему все это так тошно было, что ж он раньше не отказался? С роскошью Ильмарин было не расстаться! Да просто струсил! Еще в начале, когда Ауле получил но заслугам!
Манвэ скорчился, не в силах сказать хоть что-то, хотя каждое слово Творца жгло, как капли раскаленного металла. Может, Единый прав, а все эти мысли о долге и защите – просто попытка оправдаться перед собой же, трусливое бегство от остатков совести. А разве не так?! Разве ничего этого не было? Разве он не тиран, задавивший все и вся там, где смог дотянуться, а руки у него и впрямь длинные… А Варда? О какой отраве говорил Эру? А если она выбрала его, Манвэ, только потому, что поняла, что с Мелькором пропадет? Предпочла корону – изгнанию? Нет, она же любит, ее слезы – зачем было так притворяться? Как он смеет так думать – о ней, Элентари? А во всем остальном…
Меж тем задушевная беседа шла дальше:
– Продолжить? Ты, наверное, еще многого не знаешь о своем братце…
– Полагаю, мы как-нибудь сами разберемся, без посторонней помощи!
– Будете прокляты и изгнаны – оба! И еще познаете величие Замысла и мощь его – на своей шкуре! Ты еще поймешь, из-за кого лезешь на рожон! Причем без толку – что ты сделаешь? А Я сделаю с ним и с кем угодно то, что сочту нужным!
– Посмотрим!
Ярость захлестнула Манвэ. Да, он инструмент, негодяй, трус наконец, но торжествовать Отец собрался рано. Он изо всех сил рванулся к Мелькору и почувствовал, как до предела натянулись и трещат стальные путы. Ледяной огонь сквозь безвременье ринулся навстречу ему, тиски взорвались под этим двусторонним напором. Двусторонним? Серебряно-звездные нити звенели, как голос Варды, отыскивая меркнущий разум, и настойчиво пробивался шорохом осенних листьев призывный шепот Ирмо… Путы лопнули, обруч впился, словно впитавшись в кожу, послышалось: «Передохни, еще получишь свое», и начали возвращаться обычные ощущения…
Что-то холодное течет по лицу, заливает глаза, касается губ – кто-то пытается осторожно разжать стиснутые зубы, это холодное, безвкусное льется в рот – нет, не безвкусное, солоноватое – почему?
– Манвэ, очнись! – Чья-то прохладная, легкая рука проводит но лбу, расправляя слипшиеся пряди. Память вернулась окончательно, надо взять себя в руки, встать… Вернулась способность видеть – глаза залил слепящий свет. Не разглядеть ничего, только неистовая пляска цветных пятен. Постепенно из них начали вырисовываться лица: резко осунувшееся – Варда, измученное – Мелькор, устало-растерянное – Ирмо… И выше – недоуменный и чуть укоризненный взгляд Ульмо.
Сильные руки приподняли голову – он скорее почувствовал, чем разглядел Тулкаса. Из-за плеча Мелькора выглядывали расстроенные Аллор и Эльдин. Майэ по-детски закрыла рот рукой, глядя на Короля Мира.
