Имаджика. Примирение - Баркер Клайв (лучшие книги читать онлайн .txt) 📗
— Оно уже пришло, — сказала Юдит, окидывая взглядом коридор. — Спасибо за информацию. Может быть, увидимся снова.
Решив идти направо, она было двинулась, но Лотти ухватила ее за рукав.
— Ты не понимаешь, Юдит, — сказала она. — Богини пришли, чтобы спасти нас. Ничто и никто не может причинить нам здесь вред. Даже Незримый.
— Надеюсь, это действительно так, — сказала Юдит. — От всего сердца надеюсь. Но на всякий случай я должна Их кое о чем предупредить.
— Тогда нам лучше пойти с тобой, — сказала Лотти. — Все равно в одиночку ты ми за что на свете туда не доберешься.
— Подожди, — сказала Парамарола. — Ты уверена, что это благоразумно? Она ведь может оказаться опасной.
— А разве все мы не опасные? — спросила Лотти. — Ты вспомни, из-за чего нас заперли, если уж на то пошло.
2
Идя по улицам города, Юдит уже успела ощутить атмосферу какого-то постапокалиптического карнавала, навеянную зрелищем танцующих вод, смеющихся детей и радужного воздуха, но в коридорах, ведущих к берегу волшебного водоема, это чувство охватило ее со стократной силой. Здесь тоже были дети — девочки и мальчики не старше пяти лет. Они превратили коридоры в площадки для игр, и эхо их мелодичного смеха и радостных криков отдавалось в стенах, которым не приходилось слышать ничего подобного с момента их возведения. Конечно, здесь была и вода. Каждый квадратный дюйм пола был благословен присутствием лужи, ручейка или маленькой речушки; с замкового камня каждой арки струилась прозрачная водяная завеса; в каждой комнате бурлил освежающий родник или достающий до потолка фонтан. И в каждой журчащей струйке жил тот же трепет, который Юдит уже ощутила в принесшем ее потоке: каждая капля этой живой воды была пронизана волей Богинь. Комета поднялась в зенит, и ее ослепительные белые лучи проникали во все щели, превращая даже самую непримечательную лужу в зерцало оракула и вплетаясь сверкающими змейками в струи каждого фонтана.
В блистающих коридорах им встречались женщины самого разнообразного вида. Многие из них, как объяснила Лотти, являлись, подобно им, бывшими пленницами Бастиона или его ужасного флигеля; другие же просто забрели сюда, следуя инстинкту и течению потоков, оставив своих мужей внизу — живыми или мертвыми.
— Здесь вообще нет мужчин?
— Только малыши, — сказала Лотти.
— Все они малыши, — заметила Парамарола.
— Во флигеле был один капитан — редкостная скотина, — сказала Лотти. — Когда воды явились нас освободить, он, должно быть, опорожнял мочевой пузырь, потому что его труп проплыл мимо нашей камеры со спущенными штанами…
— Знаешь, он так и не отпустил свой член, — сказала Парамарола. — У него был выбор: держаться за член или грести…
— …и он предпочел утонуть, — закончила Лотти.
Парамаролой овладело безудержное веселье, и она разразилась гомерическим хохотом, так что в конце концов сосок выскользнул у ребенка изо рта. Молоко брызнуло младенцу в лицо, что послужило причиной новому приступу веселости. Юдит не спрашивала, откуда у Парамаролы молоко, раз это не ее ребенок (беременной она, судя по всему, тоже не могла оказаться). Это была лишь одна из многочисленных загадок, которые задало ей это путешествие. А чего стоила, например, лужа, стоящая вертикально, как бы прилипшая к одной из стен и до краев полная светящимися рыбами? Или воды, имитирующие языки пламени, — некоторые из женщин сделали из них себе венки? Или невероятной длины угорь, пронесенный мимо, — его голова с широко разинутой пастью лежала на плече у ребенка, а тело было намотано на плечи шести женщин, причем на каждую приходилось не менее десяти витков? Если она попросит объяснить хотя бы одно из этих чудес, то придется расспрашивать и об остальных, а тогда она застрянет здесь надолго.
В конце концов путешествие привело их к месту, где воды расчистили пространство для небольшого мелкого пруда рядом с главным водоемом. Его наполняли несколько ручейков, пробиравшихся через руины, а избыток воды переливался в сам водоем. В нем и вокруг него находилось около тридцати женщин и детей — некоторые играли, некоторые разговаривали, но большинство, сбросив с себя одежду, молча стояли в пруду и ждали, устремив взгляды над беспокойной поверхностью водоема к острову Умы Умагаммаги. В тот момент, когда Юдит и ее проводницы приблизились, через край пруда хлынула волна. Две женщины, стоявшие у самого края держась за руки, устремились за ней, были подхвачены и отнесены к острову. Вся сцена была пропитана эротикой, хотя в других обстоятельствах Юдит, конечно, стала бы отрицать, что почувствовала это. Но здесь подобная стыдливая чопорность казалась излишней и даже нелепой. Она позволила своему воображению представить, что произойдет, если она присоединится к этому нагому сборищу, где единственная частица мужского начала свисала между ног у грудного ребенка, если грудь ее соприкоснется с грудями других женщин, если ее будут целовать, а она будет дарить ответные ласки и поцелуи.
— Водоем очень глубокий, — сказала рядом с ней Лотти. — Вода пробилась вглубь к самой горе.
Интересно, что же случилось с мертвецами, общество которых, как уверял Дауд, оказало на него большое воспитательное воздействие? Может быть, воды смыли их, подобно мольбам и заклинаниям, которые стекали в ту же самую черноту из-под Башни Оси? Или они превратились в единое месиво, в котором пол мертвых мужчин был прощен, а боль мертвых женщин — исцелена, и, пропитавшись молитвами, стали частью неутомимого потока? Ей хотелось на это надеяться. Если собравшиеся здесь силы хотят оказать достойное сопротивление Незримому, им следует использовать помощь всех отверженных без исключения. Стены между Кеспаратами были уже размыты, и шумные потоки объединяли город и дворец в единое целое. Однако не только настоящее, но и прошлое должно быть призвано под знамена Богинь, и все чудеса, которыми оно могло похвастаться, — а ведь наверняка такое было даже здесь, во дворце Автарха, — должны быть извлечены из своих темниц. Со стороны Юдит это было не просто абстрактным пожеланием. В конце концов, она была одним из этих чудес — женщина, созданная по образу и подобию той, что правила здесь с не меньшей жестокостью, чем ее муж.
— Только так можно попасть на остров? — спросила она у Лотти.
— Если ты имеешь в виду паромы, то их пока нет.
— Тогда я, пожалуй, поплыву, — сказала Юдит.
Одежда была только лишней обузой, но она еще недостаточно свободно себя чувствовала, чтобы раздеться прямо здесь и войти в воды обнаженной, так что, кратко поблагодарив Лотти и Парамаролу, она полезла через завалы, громоздившиеся вокруг пруда.
— Надеюсь, что ты ошибаешься, — крикнула ей вслед Лотти.
— Я тоже, — ответила Юдит. — Поверь мне, я тоже на это надеюсь.
И этот обмен репликами, и ее неуклюжий спуск привлекли к себе внимание нескольких купальщиц, но ни одна из них не возразила против того, чтобы она к ним присоединилась. Однако чем ближе подбиралась она к краю водоема, тем больше беспокойства вызывал у нее предстоящий заплыв. Несколько лет прошло с тех пор, как она в последний раз проплыла расстояние, превышавшее длину ее ванны, и ею овладели серьезные сомнения, что она сможет противостоять стремнинам и водоворотам, если те примутся ей мешать. Но ведь не могут же они утопить ее? В конце концов, они сами доставили ее сюда, пронеся через весь дворец целой и невредимой. Единственная разница между тем путешествием и этим (хотя, надо признаться, весьма существенная) состояла в глубине.
К краю пруда приближалась очередная волна, навстречу которой устремились женщина с ребенком. Но прежде чем они успели оседлать ее, Юдит оттолкнулась и прыгнула с валуна, на котором стояла, пролетев прямо над головой у купальщиц и плюхнувшись в набегавшую волну. Она глубоко ушла под воду и принялась отчаянно барахтаться, толком не соображая, где низ, а где верх. Воды сориентировались быстрее и вытолкнули ее из глубины, словно пробку. От прибрежных скал ее отделяло уже ярдов двадцать, и воды продолжали быстро нести ее вперед. Она еще успела заметить, как Лотти высматривает ее среди волн, но потом ее закрутило в водовороте и она уже не знала, в какой стороне остался пруд. Тогда она отыскала глазами остров и изо всех сил поплыла в его направлении. Воды охотно поддержали ее, хотя при этом они еще и сносили ее немного в сторону, описывая против часовой стрелки спираль вокруг острова.
