Обратная сторона вечности - Угрюмова Виктория (читать книги онлайн бесплатно регистрация TXT) 📗
Ветер усиливается, сметая с нахмуренного неба тучи. Сквозь образовавшиеся просветы выглядывает тусклая громадная луна, висящая прямо над крышами. Ее бледные лучи шарят по мокрой мостовой и стенам домов, выхватывая внезапные детали. В этом неверном свете Фалер чуть лучше видит, и тот, кто приближается к нему из мрака, кажется старику персонажем кошмарного сна. Он решает, что просто обманулся, что этого не может быть, и что было силы вжимается в кирпичную стену.
Ночной прохожий, которого он так звал еще минуту-другую тому назад, представляется ему подозрительно странным. Ветер развевает его лохмотья, он упорно молчит, не пытаясь выяснить, кто это кричал. Именно эта мелочь более всего настораживает старика. А когда незнакомец подходит еще ближе, в воздухе появляется отчетливый сладковатый запах тления и смерти. Он дергается и шатается, как паяц, которого тянут за ниточки пьяные комедианты, и руки невпопад шарят по сторонам, словно нащупывая дорогу. Голова высоко поднята, подбородок вздернут. Он будто бы принюхивается.
Наконец, когда всего несколько шагов отделяют его от обессилевшего от ужаса старика, тот замечает, что человек абсолютно слеп. У него кровавые пустые глазницы, в которых давно нет ни проблеска жизни, и все тело его представляет сплошную рану, уже гниющую, старую и, вне всякого сомнения, смертельную. Этот человек не может быть живым, но он двигается вопреки всем божеским и человеческим законам — и нет той силы, которая могла бы остановить его. Столь ужасная правда, как та, что открылась королю, способна кого угодно вывести из состояния душевного равновесия. Забыв о том, что он собирался затаиться и затихнуть, король испускает душераздирающий вопль и бросается прочь от страшного прохожего, не задумываясь над тем, что допускает ошибку. Не пробежав и нескольких шагов, он спотыкается и со всего размаху летит лицом на мостовую, разбивается. Ему больно и жутко. Ему кажется, что он в кошмарном сне, когда грезится, что убегаешь, но не можешь сдвинуться с места и члены сковывает дыхание смерти. Фалер царапает ногтями мокрые камни, дергается, пытается ползти.
Живой мертвец следует за ним медленно, но неотвратимо, выставив перед собой костлявые руки с длинными желтыми ногтями. Беспощадная луна, освободившаяся от савана туч, освещает весь этот ужас.
Король приподнимает голову, оборачиваясь, и начинает непристойно визжать. Он стар и слаб — так же стара и слаба его душа.
Когда до его слуха долетает стук копыт и грохот колес по булыжникам мостовой, он не верит себе и не знает, звать ли ему на помощь и не окажется ли тот, кто откликнется на этот зов, еще страшнее, чем тот, от которого он пытается найти защиту. Но вопли сами вылетают из его горла, все более слабые, хриплые, пока не переходят в тоненький, жалобный плач. Повелитель некогда огромного и процветающего государства, обладатель громадной армии и богатой казны, великий король западного мира, Фалер скулит, как скулил обиженный людьми пес.
— Ваше величество, ваше величество! — кричит Шахар.
Он выскакивает из кареты, в руках его старик видит странной формы золотой жезл с огромным камнем в навершии. Из этого камня внезапно бьет короткий и прямой алый луч, который попадает прямо в приближающегося мертвеца и опрокидывает его на спину. Тот валится, как деревянный истукан, и моментально вспыхивает нереальным, несуществующим на земле огнем. Король может поклясться, что не бывает такого алого, плотного пламени.
— Как вы напугали нас, сир, — шепчет над ухом короля Бендигейда, помогая ему подняться. — В высшей степени глупо было уходить из дворца ночью. А что, если бы мы не успели?
— Бен! — Он поднимает на нее полные боли и муки глаза. — Бен! Что ты сделала с моей страной?
— Здесь не время и не место об этом говорить, — вступает в беседу маг. Здесь оставаться небезопасно.
— Разве во дворце безопасно?
— Там мы будем находиться под защитой заклинаний…
Король тяжело поднимается, опираясь на руку Шахара.
— Что случилось в Аккароне, что нужно прибегать к помощи колдовства?
В "Шестнадцати утопленниках" всегда было уютно, и на этот раз Нертус не обманул ожиданий своего старого приятеля. Комната Рогмо досталась светлая, просторная, в розовых и голубых тонах. Занавеси на окнах тоже были выдержаны в ярких и нарядных цветах, словно маленький горный лужок примостился над подоконником.
Рогмо с облегчением сбросил кожаную куртку, подошел к окну и раздвинул шторы. Солнечный свет хлынул в комнату, разукрасив ее еще более радостными бликами. Солнечные зайчики, отражаясь от стекол, весело запрыгали по всем предметам.
Тод обнюхал нехитрую мебель, покрутился немного возле одной из кроватей и, шумно вздохнув, улегся. Видимо, ждал обеда.
Номмо прикипел к небольшому зеркалу, поправляя на себе кафтанчик, рассматривая плотный густой мех на предмет безукоризненной чистоты и ухоженности. Надо сказать, что этими двумя качествами и не пахло. А вот пылью, потом и лошадьми пахло заметно. Альвы славятся своей любовью к чистоте и привлекательной внешности. Номмо исключением не являлся. Увидев себя при свете солнца, он ахнул, охнул и потребовал тазик, мыло, щетку и горячую воду.
— Я пойду поболтаю с Нертусом, пока ты здесь будешь возиться, — сказал Рогмо.
— И закажи по-настоящему хороший обед. А то я уже не помню, как он выглядит.
— Как же ты тогда отличишь хороший обед от дурного? — рассмеялся Рогмо и вышел.
Нертус как раз был свободен от хозяйственных хлопот и грелся на полуденном солнышке, привалясь к входным дверям. Увидев полуэльфа, он приветливо кивнул ему, поощряя начать беседу, чем тот с охотой воспользовался.
— Можно узнать, чем нас будут потчевать?
— Тушеные почки в сметане с грибным соусом, капуста с мясом, фруктовый салат, если захочешь, то еще суп с сыром и шкварками…
— Ну, это-то непременно захочу.
— Тогда договорились, и суп. А на десерт — пирог с вишнями.
Рогмо сглотнул набежавшую слюну:
— Умеешь ты заинтриговать, Нертус.
— Так я же это мастерство оттачиваю лет тридцать. И не только его, а еще врожденную наблюдательность и смышленость. Вот они мне подсказывают, что обед всего лишь предлог для начала разговора. А выяснить ты хочешь что-то совершенно другое. И я, старый олух и начинающий пьяница, стою, понимаешь, и ломаю себе голову: о чем это ты не можешь со мной с ходу заговорить?
— Нертус, дружище, ты замечательный наблюдатель. Я и впрямь хочу поговорить с тобой о таком, что с первого взгляда покажется не совсем нормальным.
— Давай, — согласился хозяин гостиницы. — Только прежде скажи, как отец?
Нертус знал, насколько Рогмо привязан к эльфу Аэдоне, и искренне интересовался здоровьем последнего. Даже передал ему когда-то с сыном здоровущий пирог собственного изготовления (а пироги Нертуса славились на весь Мерроэ), но Рогмо самолично сгваздал его вечером того же дня.
Полуэльф сразу сгорбился, потеребил мочку уха:
— Отец… Отца нет больше. Убили.
Хозяин гостиницы был необыкновенным человеком. Он не стал делать круглые глаза и задавать обычные в таких случаях вопросы: "Кто?", "Почему?". Даже не стал говорить: "Какая жалость" и "Вот уж от кого не ожидал, так не ожидал". Молча положил на плечо приятеля тяжелую руку в коричневых пятнах — начинал сказываться возраст.
— Я хотел спросить у тебя, не слышно ли нынче в столице чего-нибудь этакого… странного, что ли? Непривычного…
— Теперь, Рогмо, все странное и все непривычное. Так и живем.
Нертус почесал затылок, потом — кончик носа. Прикрикнул на поваренка, собиравшегося сбежать на ярмарку поглазеть на заезжий театрик. Выпихал своего пса, шествовавшего прямо в дом знакомиться с Тодом, которого унюхал по возвращении с прогулки по помойкам в обществе двух бездомных приятелей. Прихлопнул мошку, которая вдруг стала мешать ему своим существованием на божьем свете. Рассмотрел ее бренные останки, поднеся их к самым глазам. Кашлянул.
Такое вступление сказало Рогмо о том, что хозяин гостиницы имеет собственное мнение по поводу происходящего, но не уверен, стоит ли высказывать его вслух.
