Видящий 2 (СИ) - Федорочев Алексей (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
- Мне рано пришлось повзрослеть.
Милославский достаточно долго обдумывал мои слова, и вдруг сказал, как мне показалось, совершенно в тему:
- В середине мая в Летнем саду проходит бал выпускников: ваша и вторая гимназия, несколько лицеев. К тебе подойдут и пригласят на разговор. Отнесись к нему очень серьезно, он решит твою дальнейшую судьбу.
- И?.. Кто?
- Узнаешь. И раз уж сегодня день советов, возьми на заметку еще один: не привязывайся к отцу! - резко сворачивает он разговор.
На сей раз это действительно все, так что кланяюсь и удаляюсь. Нового материала для обдумывания вдобавок к старому у меня теперь предостаточно.
Итак, раздумья о папане и его судьбе отложу в сторонку, все равно что-то решать до таинственного разговора в Летнем саду не стоит. Есть у меня версия, кто хочет со мной поговорить, но слишком уж она заоблачная. Кто я и кто он? Гадать бесполезно, примерно через две с половиной недели узнаю.
Зато кое-что надумал, сидя в скверике перед домом Милославского.
Мама... Она ведь несчастная женщина, на самом деле. Если оглянуться назад, то ни со мной, ни с братом дед так и не дал ей всласть повозиться, погнав, едва мы чуть-чуть подросли, сначала на учебу, а потом на практику. Конечно, когда он начал сильно сдавать, то она стала появляться в усадьбе гораздо чаще, следя за его здоровьем, но и тогда ее время больше было посвящено деду, чем нам. Может, в высшем свете так и принято, но мама - очень домашний человечек, ей хотелось тепла и семьи, а вышло то, что вышло. А дальше вообще пришлось несладко: контракт с армией, мы в интернате, кома... А потом - хоп! - и она вдруг мать двух взрослых совершенно самостоятельных личностей! Даже останься я тем самым Егором, годы жизни порознь не могли не сказаться на наших взаимоотношениях, то же касается и Дмитрия. Оттого и мечется она сейчас со своей любовью, что ищет на кого нереализованные чувства истратить, а значит надо дать ей эту возможность.
Портить праздничную программу парням не хотел, но они все равно увязались за мной, не слушая отговорок. В итоге, вооруженные подарками и моей чековой книжкой, мы последовательно наведались во все три сиротских приюта, имеющихся в Петербурге. Кстати, удивительно малое число, даже не знаю, что думать: то ли действительно никому не нужных детей мало, то ли просто в столице не хотят их содержать. Не мы одни в праздник занимались благотворительностью, так что как бы у воспитанников назавтра с непривычки диатез не вылез. Богатством приюты не блистали, но и нищеты не заметил, вполне приличные заведения на мой взгляд. Впрочем, от чека ни один заведующий не отказался, а глядя на меня, те же действия повторил и Борис, пожертвовав примерно сопоставимую сумму каждому заведению, пилоты тоже не остались в стороне.
Найти нужного ребенка не удалось, так что следующий день вместо учебы провел в Москве, повидав заодно Бока - на кого-то другого просто не хватило времени. Здесь повезло больше - среди малышни наконец-то увидел сразу парочку разнополых близнецов примерно двух с половиной лет с формирующимися светлыми источниками. Выведав у персонала данные на приглянувшихся детей, все равно обошел все намеченные учреждения, взяв на заметку еще несколько малышей и расставшись окончательно с приличной даже по моим меркам суммой. Саша, вызвавшийся меня сопровождать, неловко пошутил:
- Это ж как нагрешить надо было?
- Не спрашивай! - дернувшись в первый момент на его слова, почти сразу признал - да, нагрешил. Искупить не искуплю, но подобные целевые взносы привлекли меня больше, чем безадресные пожертвования в церкви, куда и заходил-то только по крупным праздникам, которые уже неприлично становилось пропускать. И на долгие годы после это стало моей обычной практикой - обходить приюты в поисках перспективных детей (и не только одаренных), облегчая заодно карман.
Пропускать занятия в конце года было чревато, поэтому во вторник на учебу пришлось пойти, но сразу с уроков отправился опять к маме. И не зря - поссорившись со мной, мама умудрилась поссориться и с твердолобым Большаковым, и теперь находилась в подавленном состоянии. Еще и на прошение ее пришел отказ, что окончательно ввергло ее в уныние.
- Сыночек, прости меня! - кинулась она обнимать меня с порога.
- Мам, ты тоже меня прости, ладно? Наговорил всякого... Я растерялся, мам, - неловко оправдываюсь я.
Обильно оросив рубашку слезами, она попыталась было накормить меня, но я отбился:
- Мам, у нас до вылета мало времени, собирайся!
- Куда?
- Увидишь.
- Что-то опять случилось? - всполошилась она.
- Нет, ничего. Мам, все на месте, собирайся.
- У меня смена завтра...
- Ночью вернемся.
Еще немного поупиравшись, она все же собралась и оделась. Несмотря на объявленный срок путешествия, сумка у нее оказалась набита доверху, и это я еще отговорил ее брать еду в дорогу!
В аэропорту в Москве нас опять встретил Александр. С некоторым раздражением заметил, что он весьма неравнодушен к женским чарам моей родительницы. Вот ведь! Роковая женщина, блин! И где все это раньше сидело? Но мама на его осторожные попытки флирта не очень-то обратила внимания, заинтригованная целью путешествия, а под моим суровым взглядом пилот не рискнул предпринимать более смелых шагов в этом направлении.
- Посмотри вон туда, - шепнул я ей, глядя из окна кабинета заведующей на играющих детей, - Видишь: мальчик с девочкой на скамейке возятся?
Найдя взглядом указанную парочку, она с пару минут их внимательно изучала, а потом обернулась ко мне с вопросом в глазах.
- Сейчас трудно сказать, но мне кажется, что мальчик будет посильнее в воде, а девочка в жизни. Потенциал неплохой, хотя до твоего уровня вряд ли, конечно, дотянут. Они полные сироты, их родители погибли, я узнавал - разбились на машине, а бабушка, у которой дети были в тот момент, в скором времени умерла от переживаний. У них никого больше нет - они поздние дети. Долгожданные. Выстраданные. Очень любимые. Им очень плохо здесь. Здесь всем плохо, но у них еще и источники скоро шалить начнут, а ты помнишь, что это такое! Их, конечно, переведут тогда в другие приюты для одаренных, но при этом разлучат - такие места находятся при женских и мужских монастырях, это я тоже узнавал. Ты говорила, что нам мать не нужна, так вот, им - нужна.
- Сынок, я же... У меня же работа?.. Контракт?.. - робко возразила мать, прикипев взглядом к двойняшкам.
- Уж на няньку-то ты наскребешь. Если надо - я подкину. Кстати, тебе надо бы еще стрясти с нашего училища деньги за мое обучение.
- Тихон Сергеевич уже все сделал. Давно, еще тогда... - отозвалась она, продолжая изучать малышню.
У мамы еще будут свои дети. Что-то очень сомневаюсь, что после моего визита к Милославскому прошение Большакова удовлетворят, хоть я за него принципиально не просил. А не он, так вон, за Сашу выдам, тем более, что их источники лучше сочетаются! Да, даже за Шаврина - черт с ним! - пусть будет сексот - в семье не без урода! Тем более, что один ПГБшник у нас все равно уже есть! Но сколько бы сыновей и дочерей она ни родила - мама уже давно доказала, что в ее большом сердце хватит места и для приемных, и для родных. И различать она их не будет. Она бы и обычного ребенка полюбила, но возиться с малявками с родственными талантами ей будет намного интереснее, по себе помню.
В тот же день мы, конечно, никого не забрали: требовалось еще собрать кучу документов, подать заявление и прочее, прочее. Но лютая безнадега из маминых глаз стерлась, как ни бывало. И почти весь обратный рейс я выслушивал ее планы по обмену квартиры, обустройстве детской, поискам надежной няньки и далее, далее, далее, пока не отрубился от усталости. Что ни говори, а эти несколько дней по накалу переживаний выдались у меня тяжелыми.
Павла я уже вроде бы описывал: тот же я, только килограмм на двадцать потяжелее и на 27 лет старше. Это, что касалось чисто внешней стороны. Внутреннюю (ха-ха, медсестра, подайте мне вон тот скальпель!) еще предстояло оценить. Все-таки, знал я его до сих пор почти исключительно с чужих слов. Полина Зиновьевна ненавязчиво пела ему дифирамбы, Елизар Андреевич когда-то давно нагонял жути, мама... мама на его счет очень выразительно молчала. А несколько слов, которыми обменялся с ним в прошлую встречу, характер не раскрывали.
