Наследница трона - Хеннен Бернхард (прочитать книгу txt) 📗
Бросаться во тьму было сущим легкомыслием. Лишь в свете вспышек выстрелов она на мгновения видела лед и противников.
Эльфы уже носились среди аркебузиров, разорвав их строй. Стрелки поспешно отступали. Ей показалось, что краем глаза она заметила сани, отделившиеся от колонны беженцев. Они неслись прямо на врагов.
Искра аркебузы вспыхнула прямо перед ней. Она поспешно отпрянула влево. В свете выстрела она увидела руку, часть оружейного ствола и грудь солдата. Остальное было скрыто во тьме.
Она ударила изо всех сил, от удара потеряла равновесие и оперлась свободной рукой о лед, чтобы не упасть. Ее враг закричал. Она понеслась дальше, даже не посмотрев, что стало с солдатом.
Она заметила в коротких вспышках аркебуз, что лед перед ней завален трупами. Маураваны, которые хорошо видели в темноте, устроили настоящую резню среди стрелков. Выжившие спрятались за строем пикинеров. Полк разделился. Словно гигантские иглы, торчали пики во всех направлениях всего лишь в пяти шагах от нее. Пробить эту защиту было невозможно.
Воины заняли позицию на входе в гавань. Пока они там, уйти невозможно.
Гисхильда описала дугу, чтобы уйти от пик. Атака приведет лишь к тому, что ее пронзят стальные наконечники, прежде чем ее меч успеет поразить первого противника.
Кентавры замерли за ее спиной, беспомощно глядя на врага.
По ту сторону блока пикинеров появились новые полки. Что происходит, она видела очень смутно. На замерзшем море разворачивались черные линии. Подходили все новые и новые части, посылая вперед аркебузиров.
Гисхильда закричала от ярости. Теперь все пропало!
Поездка на санях
— Ты с ума сошел! — закричал Люк на старика и пожалел, что забрался на сани с высокими бортами. За деревянными стенами они с Тиндрой искали укрытие от пуль аркебуз.
— Я нас выведу отсюда. Всех!
У его щеки просвистела пуля. Тиндра спряталась под козлами. Она сидела очень тихо. Люк обнял ее.
— Он присматривает за королевой, пока жив. С тех пор как она была ребенком, таким же как ты. Он знает, что делает. Мы можем доверять ему.
Он пожалел, что обругал Сигурда. Перед девочкой нельзя давать себе волю. Она только сильнее испугается. Он мысленно вознес молитву Тьюреду, хотя и сомневался в том, что Господь отвернется от воинов, которые шли в бой под знаменами Господа.
Словно ветер, неслись по льду тяжелые сани. Ночь прошивали смертоносные пули. Одна из них выбила щепку из козел. Аркебузиры поняли, что им угрожает опасность. И пытались застрелить крупную лошадь.
— Вперед! — закричал Сигурд и опустил кнут на уши тяжеловоза.
Сани в буквальном смысле слова летели по льду. Сигурд перелез через козлы и спрятался. Впереди Люк слышал крики. Затем раздалось пронзительное ржание. Он увидел, как пика сломалась о шею тяжеловоза. Сани смяли линию пикинеров. Люди бежали из-под тяжелых копыт и остро заточенных полозьев саней.
Сани во что-то врезались. Люк выглянул из-за козел. Лошадь висела мертвая в сбруе, но тяжелые сани по инерции катились вперед. Ряды пикинеров были, должно быть, шириной шагов в двадцать.
Повсюду кричали. Где-то позади них раздавалось «ура!». Люк достал кинжал и пистолет. Он понимал, что ждать пощады глупо. Их повозка пробила брешь в занявших круговую оборону рядах пикинеров, и кентавры воспользуются возможностью напасть.
— Сомкнуть строй! — услышал он крик офицера. Над боковой стенкой саней появилось лицо. Точнее, искаженная яростью морда. Люк ударил.
Рядом с ним выпрямился Сигурд. В руках у фьордландца была тяжелая секира. Он слегка покачивался.
— Увидимся в Златых Чертогах, Люк.
— Боюсь, таких, как я, туда не пускают.
Сигурд обрушился на воина, который попытался взобраться на козлы.
— Туда попадает каждый, кто храбро сражался за Фьордландию. Вот увидишь.
Это было последнее, чего хотел рыцарь. Тиндра вцепилась в его ногу. Он хотел вытащить отсюда ребенка. И хотел снова обнять Гисхильду.
Стоявшие вокруг пикинеры отбросили бесполезное теперь оружие. У каждого была еще рапира или тяжелый нож. Вспыхнул огонь от пистолетного выстрела. Удар пришелся в грудь Люку, он опрокинулся навзничь.
Сигурд завалил секирой следующего атакующего, когда ему в бок вонзили сломанное древко пики.
Люку было нечем дышать. К нему, что-то крича, склонилась Тиндра, но он не разбирал ее слов. В ушах звучал только грохот выстрела.
Черная флейта
Юливее смотрела вслед Гисхильде. В отличие от королевы она совершенно отчетливо видела, что происходит. Она видела убитых. Страх детей. И видела подкрепление, движущееся по льду перед городом. Гавань станет для них смертоносной ловушкой. Эльфийке захотелось, чтобы ночь скрыла от нее истину. Ей захотелось обратно в Искендрию. Бежать в то время, когда она еще не повстречалась с Фародином и Нурамоном. Когда в мире, полном книг, ее оберегал джинн.
Вспомнился ей и отец Гисхильды. Юливее была рядом с ним в его последний час. Она знала, что все его мысли тогда были о Гисхильде. Он заключил бы мир с рыцарями Церкви даже в обмен на позволение провести час у ее постели. Он хотел спеть ей песню об их предке Мандреде. Веселую песню, где рассказывалось о том, как он напоил могучий дуб. Гисхильда очень любила эту песню, когда была маленькой девочкой. Пару мгновений спустя он был мертв. Обезглавлен пушечным ядром.
С тех пор прошло почти десять лет. И теперь она наблюдала за тем, как Гисхильда неслась навстречу смерти. Она смотрела, как пули аркебуз убивают детей. Она смотрела, как Церковь Тьюреда посылает целое войско, чтобы поглотить один город. Юливее была честна перед собой. Рыцари ордена уничтожат все живое еще до наступления утра. И лишь она могла предотвратить это.
Она поклялась сама себе не убивать больше. Если она не нарушит клятву, то допустит, чтобы убил кто-то другой. Она была уверена в том, что ей удастся убежать. Там, на льду, останутся те, кто верил Гисхильде. И маленькая девочка, к которой были обращены последние мысли короля Гуннара, погибнет тоже. Девочка, которая верила ей. Которая выбрала ее, Юливее, чтобы сопровождать фьордландцев в этом отчаянном предприятии.
Юливее опустилась на колени. Не важно, какое решение примет она сейчас, в любом случае она сыграет на руку смерти.
Она ощупала шершавый лед. Полозья оставили глубокие следы на гладкой поверхности. Ее чары соединили ее с огромной льдиной. Она стала частью замерзшей воды. Она чувствовала сотни ног, теплую кровь, быстро становившуюся частью льда. Застывавшие тела.
Не важно, что она сделает, — случится непоправимое. Решить нужно было только, коснется ли беда тех, с кем она смеялась и страдала на протяжении последних недель, или воинов, которые пришли во Фьордландию, чтобы отнять у людей их богов. Тех, кто уничтожил Вахан Калид и наверняка снова попытается ворваться в Альвенмарк, чтобы поднять и там знамя мертвого дерева и чтобы проповедовать о боге, который душит магию, который отнимает у мира волшебство.
Она нащупала длинный узкий деревянный футляр, торчавший за поясом. Там, надежно спрятанная, покоилась флейта, которой она не касалась со времен смерти Гуннара. С тихим щелчком открылся замок. Она лежала словно в ложе из запекшейся крови, флейта, вырезанная из черного обсидиана Филангана.
Юливее знала, что флейта еще сильнее распалит терзавшие ее мрачные чувства. Инструмент был словно кузнечные мехи у горна. Когда она коснулась его, камень оказался теплым на ощупь. Не колеблясь ни минуты, она поднесла флейту к губам. И отдала песне всю свою ярость и отчаяние.
Лед под эльфийкой затрещал, когда холод стал двигаться все дальше и дальше в море. Она слышала, как испуганно вскрикивают некоторые бойцы. Более чуткие поняли, что что-то меняется. Чувствовали, что холод, охватывающий их, не естественного происхождения.
Она сплела чары, которыми только что творила огненную птицу. Отнимая тепло у моря, она собирала его в крошечную раскаленную точку. И эта точка плясала во тьме, оставляя за собой шлейфом тонкие линии из света. Юливее чувствовала жар на своих щеках. И продолжала играть свою песнь. Линии обретали формы. Возникла птица из огня и жара, не больше кулака. Она выписывала в воздухе пируэты, а затем принялась разделяться… Снова и снова. Эльфийка наполнила ее силой, той смертоносной силой, от соприкосновения с которой плавились бронзовые пушки.
