День Гнева (СИ) - Кирнос Стефан (книги онлайн .txt) 📗
— Продолжу воевать под началом Императора, — ответил Конвунгар. — У меня нет иного выбора, нежели продолжить войну.
— Меня ждут в Риме. После того, как там узнали о том, что я вступил в спор с одним из самых искушённых философов, с «Апостолом», мне направили письмо с приглашением в круг Кардиналов, — смиренно дал ответ Флорентин Антинори.
— Какие интересные и величественные у вас судьбы, — ехидно заметил Хакон. — У меня всё намного проще. Я останусь обычным солдатом и проведу военную жизнь. Кто-то из моих знакомых и хочет на гражданку, но я не желаю оставлять службу, пока есть те сволочи, которые нуждаются, чтоб им…
— Что ж, — легко выдыхает Флорентин, начиная фразу, едва улыбнувшись. — Ох, чудна и непостижима воля Господа. Интересная получилась история, достойная архивов и хроники Рейха, а так же страстных проповедей. Ты, Маритон, за один день проделал путь от слуги Информократии до её ярого противника… за один день не просто изменил мировоззрение, а набрался смелости, и всё ради мести, — священник на секунду замолчал, чтобы отпить эль. — И ради возмездия ты прошёл через всё поле боя, сквозь весь кошмар, добравшись до самих лживых Апостолов, и расправились с ними. Ради Бога, скажи, ты прошёл такой долгий и трудный путь ради одной лишь мести?
— Не совсем, — перешёл к объяснению парень, отодвинув кружку с напитком. — Эти руины, полыхающие осколки Информократии, есть залог существования будущих поколений, для которых нами, нашей кровью и болью, было создано лучшее будущее. Да, и что греха таить, до поры до времени я бился по личному мотиву, но большой радости это не принесло.
Со стула поднялся Хакон, держа кружку в руках, поправив шинель и осмотрев всех заговорил, чуть хрипловатым голосом:
— Что ж, предлагаю за это выпить.
— Нет, — вмешался Конвунгар. — Давайте сначала помянем тех, кто вчера погиб, чтобы мы сегодня жили.
Три человека поднялись со стульев, присоединившись к мимолётным поминкам. Синхронно они прильнули губами к кружкам, стакану и фляжке и опрокинули тары с алкоголем, осушив их.
Как только ёмкости оказались на столах, Конвунгар обернулся к человеку, решившемуся уйти во мрак истории, вынув из кармана бумагу и ручку:
— Маритон, отправляйся в порт городка Сан-Ремо и отдашь капитану судна «Серебристый Огонь» эту бумагу. Я знаю, они собираются отплывать до Марселя на торговом судне с целью разведки, и тот капитан послушается меня, так что можешь не волноваться. Там можешь сойти и стать свободным.
— Спасибо, — выпрямился мужчина, забирая бумагу.
— Ступай, Маритон, и помни — «мы сами выбираем свой путь, от этого зависит, кем мы являемся на самом деле»[8].
Эпилог и приложение
Эпилог
Рим.
Огромные помещения заливаются массивами солнечного света, которые прорываются сквозь огромные палладианские окна, блистающие снаружи золотой отделкой, привлекая людей неестественным сиянием.
Но внутренне убранство здания куда привлекательней внешних прелестей величественной трёхэтажной постройки. Огромные в высоту стены, облицованные белым мрамором, и украшенные красочными картинами далёкого прошлого придают величественность сию месту. Под ногами стелется белоснежная, как сибирский снег, плитка, в которую можно смотреться как в зеркало.
Но больше всего выниманию привлекают девять статуй, расставленных у стен по четыре монумента, и ещё одна в самом конце венчает исторический парад величественных фигур, веющих силой и славой из кошмарного прошлого. Каждая из них выполнена из золота, серебра и меди. Каждая статуя являет собой образ героя, который на заре Империи служил Канцлеру верно и беззаветно и каждый из них достоин того, чтобы быть отлитым из драгоценных металлов.
В этом место всегда многолюдно — граждане Рейха стремятся познать историю страны и узнать, кто стоял у её истоков и какую каждый из великих героев цену заплатил, чтобы Империя родилась на свет. Здесь много кого, обычные рабочие и служащие бюрократии, военные и гражданские. Все привыкли, что музей это место единения всех в одной на всех истории и поэтому два человека позволяют себе остаться незаметными. Перед ними статуя из серебра, передающая из истории точные образа могущественного человека — длинные волосы, сильное выразительное лицо, а на тело героя спадают тяжёлой тканью волны серебра.
Изумрудные глаза одного из стоящих буквально вгрызлись в цилиндрический пьедестал, на котором стоит монумент героя. Чёрный камзол мужчины еле касается белоснежного пола, а сапоги при каждом шаге спешат отчеканить звонкий удар. Глаза, как сиятельные как изумруды, в которых бушует ледяная вьюга, внимательно смотрят на статую.
— Ты знал его? — звучит вопрос, лишённый всякого эмоционального окраса.
Рядом стоит пожилой мужчина в чёрном балахоне, под которым обычная тёмная рубаха и брюки. Чтобы не привлекать внимание статусом и положением старик оставил кремовые одежды, расшитые золотом. Он чуть сгорбился под тяжестью прожитых лет, но всё ещё старается же держать спину прямо.
— Нет, — отвечает пожилой мужчина с седыми до плеч волосами. — Мало кто знал раба Божьего Аурона… из нас.
— Я не про крестоносца, — рука мужчины устремляется к табличке, ткнув указательным пальцем в текст. — Там указывается Маритон из Варси. Пишется, что он «Помощник государственного святого Аурона Лефорта, убийца Аурэляна Победившего Смерть, железная воля правосудия».
— Ах, его, — тяжко выдохнул старик. — Это был человек мужественный и волевой. Благословлённый Господом на подвиги. Маритон из Варси прошёл сквозь отречение и предательство. Он потерял самое дорогое и примкнул к нам ради мимолётной мести. Будто ты и сам о нём не знаешь.
— Я слышал о нём, как о человеке, который помог на северном фронте, но никогда его лично не видел.
Наступил момент молчания. На пьедестале лежит корона, выплавленная из стали и начищенная до ослепительного блеска. В ней двадцать драгоценных камень и каждый из них символизирует завоёванную в старой разрозненной Италии страну. И сильнее, больше всех сияет тёмно-синий сапфир, который символизирует Информократию. Такова Корона Италии, выплавленная по приказу Императора и оставленная у монумента Аурона, как символ бесценности и величия его подвига и жертвы.
— Зачем мы сюда пришли, Данте? — неожиданно вопросил священник. — Во имя какой богоугодной цели ты меня сюда привёл?
Второй человек молчит, сохраняя ледяную выдержку и зимнее спокойствие, не спешит с ответом. Он внимательно изучает текста на табличке и повествование о героях, что помогали Аурону Лефорту в битвах.
— Зачем? — снова спрашивает старик.
— Флорентин, — зазвучало холодное обращение. — Ты Верховный Отец, глава Империал Экклесиас, и должен понимать, что начинается новая игра. Мы не так давно смогли выиграть себе время, и должны распорядится им мудро, чтобы во всеоружии вступить в новый бой за власть.
— Господь милосердный, вы хотите сказать…
— Да, это ещё не конец, — хладно прервал Данте. — Сначала я разберусь с вершителем безумия, а затем перейду к более крупным врагам на мировой арене. Но сначала мне нужны ушедшие во мрак истории технологии, далёкие и забытые.
— К чему вы клоните? — взгляд Флорентина блеснул удивлением и одновременно ужасом перед планами человека, который рядом с ним стоит.
— Где-то у Флоренции, рядом с городом, есть хранилище, где собраны все знания о технологиях страны, которая там раньше существовала, — без всякой эмоции тихо поясняет Данте. — Без технологий Информократии мне не приблизиться к императорскому трону и тем более не совладать с другими проблемами, уже мирового масштаба.
— И вы хотите для этих целей найти его, — с печалью и тяжестью в голосе говорит священник. — Ради Бога и всех святых, ради живущих в мире и во имя сохранения покоя, я вас прошу забыть о той дьявольщине. И дайте человеку спокойно скрыться в безвестности. Он это заслужил.
Данте хотел бы ухмыльнуться, или выразить негодование, но холод на душе стянул его губы в сухом безразличии и лишил голос чувственной выразительности.
